История культуры древней Греции и Рима - Куманецкий Казимеж. Страница 12

Италия и Сицилия не были, однако, наиболее отдаленными западными областями, которых достигли греческие колонисты в тот период. На рубеже VII–VI вв. до н. э. выходец с острова Самое Колей добрался, насколько мы знаем, до далекого Тартеса, лежавшего за Геракловыми столпами (Гибралтаром) в устье Гвадалквивира, в Испании. Еще до этого там в поисках серебра побывали финикийцы. Позднее их постепенно вытеснили оттуда конкурировавшие с ними в средиземноморский торговле фокейцы. Именно им, завязавшим торговые отношения с Испанией, Этрурией и Лигурией, греки были обязаны распространением своей колонизационной экспансии далеко на запад. Важнейшим деянием фокейцев было основание ими на рубеже VII–VI вв. до н. э. неподалеку от устья реки Родан, на Лигурийском побережье, города Массилия (ныне Марсель). Город, возникший в таком удобном для торговли месте, начал быстро богатеть, привозя из Британии янтарь и олово. Очень скоро Массилия стала сама закладывать колонии как в стране лигуров, так и в Испании, распространяя там греческую культуру. Предприимчивые фокейцы замыслили также овладеть Корсикой и Сардинией, занимающими очень выгодное стратегическое положение в средиземноморском регионе. Но это вызвало настороженность у этрусков и ранее заселивших Сардинию карфагенян. В морском сражении с объединенными силами этрусков и карфагенян фокейцы, правда, одержали победу, однако ценой таких огромных потерь, что вынуждены были все же оставить Корсику, попавшую отныне в руки этрусков. Фокейцы направились в Южную Италию, где между Пиксом и Посидонией основали Элею, славившуюся позднее своей философской школой.

Одновременно с колонизацией Запада шло переселенческое движение и в северном и восточном направлениях. Северные области были колонизованы коринфянами, полуостровов Халкидика — жителями все того же города Халкида на Эвбее. Колонизационная деятельность коринфян на севере началась, несомненно, еще в VIII в. до н. э. захватом богатого острова Коркира (ныне Корфу) у берегов Эпира. Главный центр на пути и» Эллады на Сицилию, эта колония довольно скоро стала независимой от метрополии. Первой морской битвой греков между собой было как раз сражение между Коринфом и Коркирой примерно в середине VII в. до н. э. В период правления в Коринфе тиранов колонизация, преследовавшая главным образом торговые цели, усилилась. Тогда-то у жителей Акарнании был отобран остров Левкада, далее к северу, на берегу Амбракийского залива, возникли колонии Амбракия и Анакторий. Совместно с гражданами Коркиры коринфяне положили начало Аполлонии и Эпидамну на Иллирийском побережье, как бы у ворот Адриатического моря. Коринфяне не ограничились этими областями, но распространили свою экспансию также на полуостров Халкидика, трезубцем вдающийся в северную часть Эгейского моря; там была основана Потидея. Здесь, на Халкидике, они столкнулись с выходцами из Халкиды Эвбейской.

Те, развернув собственную колонизационную деятельность, заняли сначала небольшие островки к северу от Эвбеи, а затем добрались и до Халкидики, получившей свое название от названия их родного города; всего они заложили там 32 поселения с Тороной во главе. В колонизации полуострова участвовали также их соседи — эретрийцы. Далее к востоку от Халкидики, на фракийском побережье, протянулась еще одна полоса колоний. Важнейшими среди них были Абдера, основанная жителями Клазомен и заселенная позднее выходцами с острова Теос, и Маронея, начало которой положили хиосцы и которая была знаменита своим превосходным вином; недаром именно из Фракии стал распространяться по всей Греции культ бога Диониса. Вскоре на фракийском побережье появились и колонии лесбийцев.

Главную же роль в колонизации Геллеспонта, берегов Пропонтиды и Черного моря суждено было сыграть гражданам Милета: число их колоний достигло, по некоторым сведениям, 90. Из наиболее известных назовем Абидос, находившийся напротив лесбийского Сеста на другом берегу Геллеспонта, Синопу на малоазийском побережье Черного моря, родину философа Диогена, а также, к востоку от нее, Котиору, Керасунт и Трапезунт. Особенно привлекали милетских колонистов плодородные долины на северном и северо-западном берегах Черного моря, ставшие житницами всей Эллады. Здесь в середине VII в. до н. э. возник целый ряд милетских колоний: к югу от устья Дуная Истр, далее Ольвия, Аполлония Фракийская, Одесс и Томы, прославившиеся много веков спустя как место ссылки Овидия; затем Тира в устье Днестра и Феодосия в Крыму. Разумеется, граждане Милета были не единственными колонистами в тех краях. В одном, но очень важном месте их опередили мегарцы, заложившие Калхедон на Боспоре, с азиатской стороны, а на европейском берегу — Византии. И в Причерноморье за жителями Милета спешили вслед мегарцы, также основавшие ряд городов, в том числе Гераклею. Свои колонии приобрели в этом регионе и выходцы из других греческих городов-государств.

В VII в. до н. э. грекам удалось обосноваться также в Египте, где фараон Псамметих, дабы усилить оборону восточной границы своего царства, расселил близ устья Нила отряды греческих наемников. С этого времени греко-египетские торговые связи начали быстро развиваться. Милетцы утвердили в устье Нила свои торговые фактории. В Мемфисе наряду с тирским и карийским кварталами появился и квартал греческий. Наконец, тем же милетцам Египет был обязан возникновением своего главного тогдашнего торгового центра — города Навкратис.

Проникновение греков в Африку не ограничивалось Египтом. Уже в VII в. до н. э. выходцы с острова Тера поселились на Ливийском побережье, основав там Кирену, родину поэта Каллимаха и ученого Эратосфена; оттуда же прибыло в Грецию неизвестное ранее растение сильфий, из которого изготовляли драгоценные благовония. Дальнейшему продвижению греческих колонистов на запад мешал Карфаген, Египет же сдерживал греческую экспансию на юго-восток.

Как мы видим, в VIII–VII вв. до н. э. грекам стало тесно на Балканах, а море уже не было для них преградой, отделявшей их от всего остального мира. Напротив, теперь оно связывало их с другими народами, облегчая торговый и культурный обмен. Куда бы греков ни заносила в то время судьба, они старались почерпнуть у местного населения все стояще; колонизация открыла им глаза на далекие страны, расширила их умственные и культурные горизонты, пробудила дремавшие прежде способности. В результате бурной колонизационной деятельности окрепла система производства, основанная на использовании труда рабов и на отделении ремесла от земледелия.

В VIII в. до н. э. средиземноморская торговля находилась еще в руках финикийцев, и греческие рынки были наводнены восточными товарами, с которыми продукция эллинских ремесленников пока не могла соперничать. Ни один грек не смог бы, пожалуй, изготовить такой великолепный серебряный кратер, какие привозили финикийские купцы из Сидона, или такие прекрасные доспехи, какие можно было достать на Кипре. Считавшиеся предметом роскоши льняные одеяния доставлялись с Востока, восточного же происхождения были и изделия из стекла и слоновой кости.

Поначалу отношение аристократической элиты к людям, занимавшимся торговлей, было отчетливо негативным, о чем свидетельствуют обращенные к Одиссею слова знатного феакийца Эвриала в «Одиссее» Гомера:

В течение VII в. до н. э. положение постепенно менялось, ибо появились уже многочисленные греческие колонии, жившие прежде всего торговлей. Возможности для экспорта и импорта значительно расширились. Греки все больше вытесняли финикийцев из Средиземного моря, причем для бедной ресурсами Эллады, которой не хватало даже собственного хлеба, торговля становилась жизненной необходимостью, и потому так важны были для греков основанные ими колонии в Северном Причерноморье. Впрочем, не только зерно везли корабли, направлявшиеся оттуда через проливы в Грецию; они доставляли также продукты рыболовства. Больше всего рыбы ловили и мариновали в Кизике, Синопе и Византии.