Римская империя. Величие и падение Вечного города - Якушина М. К.. Страница 5
На Востоке ситуация была намного более опасной. Там находилось единственное государство, которое граничило с Римской империей и имело достаточно сил, чтобы противостоять ей, — Парфия, располагавшаяся на землях, в настоящее время в основном принадлежащих Ирану. Эта страна представляла собой восстановленное Персидское государство, за три столетия до описываемых событий захваченное и уничтоженное Александром Македонским. («Парфия» — одна из форм слова «Персия».) Наследники Александра принесли в страну зерна греческой культуры, но она там практически не прижилась.
Большая часть Азиатского региона империи Александра была захвачена одним из его военачальников, Селевком, и впоследствии называлось империей Селевкидов. Около 250 г. до н. э., когда государство постепенно ослабело и начало распадаться, парфянские племена завоевали независимость и постепенно распространили свое влияние в западном направлении за счет владений своих бывших господ.
В 64 г. до н. э. Рим аннексировал то, что осталось от империи Селевкидов (земли, граничившие с Сирией), и превратил их в одну из своих провинций. Теперь на востоке Римская империя стала ближайшим соседом Парфии. В 53 г. до н. э. римские войска без предупреждения вторглись в Парфию, но потерпели сокрушительное поражение. Парфяне захватили знамена поверженных легионов. Худшего позора римские воины не могли себе даже представить. Они жаждали мести, но удобного случая пришлось ждать довольно долго.
Через пятнадцать лет после неудачного первого похода римляне снова вторглись в Парфию и на этот раз добились определенного успеха. Несколько успешных боев частично удовлетворили уязвленную гордость непобедимых завоевателей, но знамена побежденных легионов по-прежнему оставались в руках парфян, и, следовательно, оскорбление не было окончательно смыто.
В дальнейшем события развивались примерно так, как при игре в перетягивание каната, причем пограничная Армения играла роль веревки. Она служила своеобразным буфером между двумя враждующими государствами; парфяне и римляне тянули каждый в свою сторону с переменным успехом, а основная тяжесть военных действий ложилась на территорию, на которой они в основном происходили.
Армения располагалась на западном конце полуострова Малая Азия, и к югу от нее находились Кавказские горы. Около 70 г. до н. э. римские войска проникли в глубь государства и установили над ним полный контроль. Однако, как только римлянам удавалось посадить своего ставленника на трон Армении, парфяне ухитрялись сместить его и взамен сделать царём собственного ставленника.
Август не чувствовал себя в силах начать большую завоевательную войну, чтобы решить эту проблему. Он вел процесс политических реформ и слишком нуждался в деньгах, чтобы начинать боевые действия, в окончательном исходе которых не был уверен. Парфия была сильным соперником, и потратить деньги на борьбу с ней означало отказаться от реформ в экономической и политической жизни государства и, вполне вероятно, в результате потерпеть сокрушительное поражение и подорвать свой престиж. Император решил оказывать на Парфию медленное, но непрекращающееся давление с целью не дать ей расширить свое влияние, максимально ослабить и потом добить одним мощным ударом.
В то время за трон Армении спорили две марионетки: парфянская и римская. Используя помощь своему ставленнику как предлог, император Август ввёл в страну римские войска под командованием своего пасынка. Римский кандидат был возведен на трон, а парфянского разбили наголову. После разгрома он был убит.
Парфия в это время тоже не могла открыто вступить в войну с Римом, поскольку ее раздирали внутренние проблемы. Когда Август продемонстрировал, что готов к мирным переговорам, обе стороны быстро пришли к соглашению, и в 20 г. до н. э. между государствами воцарился мир. Парфяне согласились вернуть знамена, захваченные тридцать три года назад. Таким образом, честь римского оружия была восстановлена, а осторожная тактика, которую избрал Август, полностью оправдала себя.
Нужно заметить, что римляне так и не смогли окончательно закрепиться в Армении. В течение тысячи лет она оставалась буферным государством, которое, подчиняясь прихотям войны, то возвращалось к Риму, то снова уходило из-под его влияния. Это не принесло ей независимости, зато сделало ареной непрекращающейся войны между двумя могущественными соседями.
Германцы
На севере европейской части владений Империи была совершенно другая ситуация. Там не было ни необжитых пустынь, ни более или менее цивилизованных земель с их коренными жителями, с которыми можно было бы заключить мир, долгий или короткий. Вместо этого там лежали дикие, непроходимые горы и леса, в которых обитали воинственные варвары. Римляне называли их «Germani», и это слово впоследствии трансформировалась в русском языке в название «германцы».
В 113 г. до н. э. произошло первое столкновение римлян с германцами. Тогда кимвры и тевтоны покинули племенные земли, расположенные где-то на побережье Северного моря и отправились на юг. С большими усилиями их разбили и на юге Галлии, и на севере Италии, но римляне поняли, что на севере появилась серьезная угроза, которая будет постоянно нарастать с течением времени.
Опасность стала немного меньше после того, как Юлий Цезарь в 51 г. до н. э. завоевал Галлию, в результате чего граница, проходящая по реке Рейн, оказалась полностью под контролем имперских войск. Поскольку римские легионы расположились вдоль западного берега Рейна, они, так же как и сама река, преградили путь варварским ордам. Эта граница оставалась практически неприступной (за исключением редких и несущественных прорывов) около четырех столетий.
Цезарь сделал даже больше. В 55-м и 53 гг. до н. э. он по разным поводам отправил две небольшие армии в поход в глубь германской территории, не с целью захватить её, но для того, чтобы германцы почувствовали мощь Рима и не смели нападать на него. Это была своего рода демонстрация военного превосходства и преимуществ организованной армии перед разрозненными силами варваров.
К востоку от Галлии граница Империи была намного слабее. Она проходила вдоль пересеченной, гористой местности, которую невозможно было полностью защитить и очень непросто удержать. Однако на расстоянии около 150 миль от этого рубежа лежала большая река Дунай, которая пересекала Европу с запада на восток. Если бы удалось продвинуться в глубь германской территории до Дуная, то можно было бы создать легко заметный, хорошо охраняемый барьер, который защитил бы Империю от нашествия северных варваров.
Во время наиболее воинственного периода своего правления Август отправил туда войска. Он не стремился захватить новые территории, а хотел только установить границу, на которой можно будет легко остановить врага или впоследствии сделать попытку расширения государства, которая при неудаче не принесет особых бед.
Римская армия продвигалась вперед, хотя медленно и с большим трудом. Для этого пришлось сперва пересечь Альпы, которые располагались в виде полукруга на северной границе Италии. Там Август в 24 г. до н. э. основал город, который назвал «Augusta Praetoria» (Претор Август). Этот город сохранился до наших дней и теперь называется Аоста.
Территории к северу и к востоку от Альп также были захвачены. Иллирик стал римским владением, а к востоку от него была основана провинция Мезия (теперь это Южная Югославия и Северная Болгария). К северу от Италии и Иллирика земли вокруг Дуная были поделены на три провинции: Рецию, Норик и Паннонию (с запада на восток). Теперь это приблизительно соответствует территориям Баварии, Австрии и Западной Венгрии.
К 9 г. до н. э. все земли вдоль течения Дуная, от его истоков и до устья, принадлежали Риму. В некоторых местах было неспокойно, но эти малосущественные восстания нетрудно было подавить. Единственной территорией в этом регионе, которой позволили сохранить некоторую самостоятельность, была Фракия (Южная Болгария). Поскольку она не располагалась непосредственно на берегу Дуная, а вожди местных племен не собирались сопротивляться Риму, страна ещё пятьдесят лет оставалась независимой. Римляне стремились привести к покорности воинственные племена, но хорошо понимали, что более мирные сами согласятся сделаться подданными Империи, если увидят, к чему приводит непокорность. В дальнейшем эта практика всегда оправдывала себя.