Рождение Британии - Самуйлов Сергей Николаевич. Страница 34

Но погода не благоприятствовала вторжению. В течение целых шести недель не было ни одного дня, когда дул бы южный ветер. Разношерстная армия, не скрепленная ни феодальной верностью, ни патриотизмом, ни моральным долгом, начала рассыпаться. Ее сдерживали только авторитет Вильгельма и ожидание богатой добычи. Наконец в отношении погоды было решено принять крайние меры. Из церкви Сент-Валери были доставлены кости святого Эдмунда, и их с большой пышностью, оказывая военные и религиозные почести, провезли вдоль берега. Это сработало, потому что уже на следующий день ветер переменился, правда, не на южный, а на юго-западный. Вильгельм счел это достаточным и подал сигнал к отплытию. Весь флот вышел в море, со всеми припасами, оружием, доспехами и большим количеством лошадей. Чтобы не рассеяться, место сбора заранее определили в устье Соммы, а на мачте корабля, на котором находился герцог, зажгли к ночи чрезвычайно яркую лампу. На следующее утро все устремились к английскому берегу. Герцог, плывший на самом быстром корабле, вскоре оказался в одиночестве на середине пролива. Он приказал лечь в дрейф и позавтракал со своими приближенными, «как будто был у себя дома». В вине недостатка не было, и после еды он в восторженных выражениях высказался по поводу своего великого предприятия и тех трофеев и прибыли, которые оно принесет всем участникам.

Флот Вильгельма Завоевателя направляется к берегам Англии

Двадцать восьмого сентября флот подошел к берегу, и все корабли спокойно стали на якорь в заливе Певенси. Высадке никто не воспрепятствовал. Местное ополчение в тот год уже четыре раза собиралось для охраны побережья и, в истинно английском духе придя к выводу, что опасность миновала, потому что еще не подошла, разошлось по домам. Вильгельм сошел с корабля и, как гласит предание, упал лицом вниз, делая шаг из лодки. «Видите, – сказал он, толкуя дурное знамение к своей выгоде, – я взял Англию обеими руками». Вильгельм занялся организацией армии, совершил ради пополнения припасов набег на Суссекс, построил некоторые оборонительные сооружения для защиты флота, а также базы. За этими делами прошло две недели.

Тем временем Харольд и его крестьяне, число которых, как это ни печально, уменьшилось после битвы у Стамфорд Бридж, без отдыха мчались на своих лошадях по Уотлинг Стрит, спеша в Лондон. За семь дней они прошли 200 миль. В Лондоне король собрал все, какие только можно, силы, и влиятельные лица Уэссекса и Кента, не мешкая, присоединились к нему, приведя с собой своих вассалов и местные отряды. Задержавшись в Лондоне всего на пять дней, Харольд выступил к Певенси и утром 13 октября занял позиции на склоне холма, перекрывавшего прямой путь к столице.

И тогда, и сейчас короля упрекали в том, что он сделал ставку на немедленное сражение. Верность северных эрлов, Эдвина и Моркара, была сомнительной. Они спешили на юг со значительными подкреплениями, но Харольд не был уверен, что они присоединятся к нему. И действительно, в данном случае эрлы «воздержались от битвы». Некоторые предполагали, что королю следовало бы воспользоваться тактикой, примененной за одиннадцать веков до того Кассивелауном против Цезаря. Но эти критики упускают из вида то, что римская армия состояла только из пехоты, а бритты имели конницу и колесницы. Войско же герцога Нормандского представляло собой почти целиком конницу со вспомогательным отрядом лучников, тогда как в распоряжении Харольда были только пешие воины, использовавшие лошадей лишь для транспортных целей. Одно дело, когда конные силы сопровождают пехоту противника, то и дело тревожа ее, и совсем другое, когда пешие солдаты прибегают к этой тактике против конницы. Король Харольд твердо верил в своих несгибаемых воинов, умело владевших секирой, а потому с легким сердцем выстроил войско утром 14 октября. Сейчас ведется много споров о численности обеих сторон. Некоторые современные авторы полагают, что в рядах завоевателей сражалось 5-6 тысяч рыцарей и тяжеловооруженных всадников, а также несколько тысяч лучников. Против них стояло от 8 до 10 тысяч человек, вооруженных секирами и кольями. Возможно, численность и тех, и других преувеличена. Как бы там ни было, с первыми лучами солнца Вильгельм выступил из лагеря, решив поставить на кон все, а Харольд, в 8 милях от лагеря, твердо ожидал его.

Едва битва началась, как рыцарь-менестрель Иво Тайллефер, заслуживший право первым пойти в атаку, поскакал вверх по склону и удивил англичан тем, что, подбросив в воздух копье и щит, сумел поймать их. Затем он вклинился вглубь английских рядов и был убит. Конные атаки неповоротливых, закованных в броню рыцарей Вильгельма разбились о плотную, организованную массу англичан. Ни стрелы, ни рейды конницы не брали их. Левое крыло норманнов было отброшено и в беспорядке поспешно отступило по склону холма. И вот тут правый фланг Харольда, состоявший в основном из местных крестьян, нарушил строй, устремившись в погоню. Находившийся в центре Вильгельм сразу же направил против них свои дисциплинированные части и всех уничтожил. Затем норманны перестроились и приступили к новым атакам на англичан, чередуя наступления конницы с ожесточенным обстрелом из луков. Не раз отмечалось, что эта часть сражения напоминает вторую половину дня битвы при Ватерлоо, когда кавалерия Нея изнурила себя атаками на британцев, которые сменялись артиллерийскими обстрелами. Пехота на поле Ватерлоо стояла так же непоколебимо, как и ополчение под Гастингсом. Как говорят, никогда еще нормандские рыцари не встречали столь упорных пехотинцев. Они оказались совершенно не в состоянии пробиться через стену щитов и несли тяжелые потери от секир, копий и палиц. Но и град стрел собирал свой смертельный урожай. Англичане, стояли так тесно, что раненых невозможно было унести, а мертвым не хватало места, чтобы упасть на землю.

Битва при Гастингсе. Возможно, это самое важное сражение в английской истории

Уже близился вечер, когда определился хоть какой-то результат, и произошло это после того, как Вильгельм применил проверенный временем прием ложного отступления. Он видел, с какой готовностью правый фланг Харольда оставил свои позиции для преследования отходивших после неудачи норманнов. Герцог организовал притворное беспорядочное отступление и в то же время оставил при себе мощные силы. Окружавшие Харольда воины сохранили дисциплину и не нарушили строй, но чувство облегчения, охватившее менее опытные войска при виде бегущего неприятеля, оказалось слишком сильным. Предвидя победу, они хлынули вперед и на середине склона были жестоко изрублены всадниками Вильгельма. Сгущались сумерки, а вокруг короля и его знамени оставалась только его доблестная личная дружина. Два его брата, Гирт и Леофвин, уже погибли. Вильгельм приказал лучникам стрелять выше, чтобы стрелы падали за стеной щитов, и одна из них попала Харольду в правый глаз, смертельно ранив его. Он упал рядом с королевским штандартом – только смерть смогла победить его. Судьба этой упорной битвы была решена. Последние организованные силы были расстроены, но не истреблены. Они отступили в лес, и Вильгельм, сражавшийся в первых рядах и потерявший под собой трех коней, мог наконец объявить о победе. Тем не менее преследования не получилось. На другой стороне холма оказался глубокий ров, куда попадало немало нормандских всадников и где их перебили разъяренные англичане, скрывавшиеся в лесу.

Смерть Харольда. По одной версии, он был убит стрелой в глаз, по другой – погиб в рукопашной битве

Нагое тело мертвого короля, завернутое в пурпурную, накидку, было спрятано среди скал у бухты. Его мать напрасно предлагала за тело сына столько золота, сколько оно весит, чтобы предать его освященной земле. Герцог Нормандии ответил, что королю больше подходит лежать на саксонском берегу, защищая который он отдал жизнь. Позднее тело перенесли в Уолтхэмское аббатство, основанное самим Харольдом. И хотя англичане снова смирились с завоеванием и подчинились своей новой судьбе, однако имя Харольда должно навеки быть почитаемым на острове, за который он и его славные крестьяне упорно сражались до конца.