Язычники крещеной Руси. - Прозоров Лев Рудольфович. Страница 6

В решающем сражении против пуритан на стороне короля, наряду с призрачными монахами из католического аббатства, выступают «духи древних язычников», Дикая Охота кельтского Бога Гвина маб Нуда и выскакивающий из-за печи – в доме! в доме западного христианина! – домовой-гоблин.

Так что, ни «двоеверие», ни очаги настоящего язычества, сохранявшиеся веками после крещения (о которых пойдёт речь в этой книге), не являются какой-то исключительно русской диковиной.

Не надо объяснять её какими-то не очень внятными преимуществами русского язычества перед античным или западным.

Не стоит и православной церкви приписывать какую-то особую терпимость к пережиткам язычества, по сравнению с нетерпимым-де католичеством, ни хвалить православие за это не стоит, ни бранить.

Единственно – русское православие было на полтысячи лет моложе франкского или бриттского христианства, да и никогда не имело собственной мощной управленческой и карательной системы, полагаясь на мощь христианского (а иной раз, как мы увидим, и нехристианского) государства.

Не в терпимости тут дело. Это положение прекрасно отображено русским присловьем про бодливую корову…

Итак, во-первых, двоеверие было. Во-вторых, всю историю русского христианства, русской церкви крещёные русские люди были скорее двоеверцами.

Ситуацию X-XV, а кое-где и XVI-XVIII веков следует воспринимать не как «христиане против язычников» и уж, тем более, не как «христиане против двоеверцев», но исключительно, как «двоеверцы против язычников», в лучшем для церкви и христианства случае – «христиане во главе двоеверцев против язычников».

Это уже много позже, через полтысячи лет после «крещения Руси» двоеверие, а не откровенное язычество, стало не союзником, а проблемой церкви. Она обрушилась на него и, к своему несчастью, выиграла.

Но об этом поговорим в послесловии.

Нас сейчас интересует другая схватка – восьмивековая борьба христиан и союзных им двоеверцев против русского язычества, против тех, кто сознательно и последовательно исповедовал веру Пращуров, отказываясь склоняться перед чужеземным богом.

Глава 1. Накануне (V-X вв.)

Дохристианскую Русь – как, впрочем, едва ли не всякое историческое явление – окружает немало мифов. Один из них, самый любимый православствующей нашей публикой, гласит, что никакой Руси, собственно, до крещения и не было.

Недаром, когда в 1988 году доживающий последнее Советский Союз решил отпраздновать тысячелетие крещения, вчерашние глашатаи «научного атеизма» заблажили со всех трибун, экранов, подмостков: «тысячелетие русской культуры», «тысячелетие русского искусства», «тысячелетие русской живописи», «тысячелетие русской архитектуры»…

Последнее особенно умиляет. Язычники, надо полагать, на поле спали, другой накрывались. Благо что никто не додумался возопить про «тысячелетие русского костюма», скажем; хотя, может, и вопили, просто мимо ушей и глаз проскользнуло – тогда было много слоганов в этом духе, ничуть не более осмысленных.

Ещё раз повторяю – речь не о православных, речь о православствующих. Для православного неинтересна роль православия в культуре (скорее – роль культуры в православии), государственности и т.д., и т. п.

Тем паче не волнуют его взаимоотношения его веры со сказочным зверем прогрессом (а может, и не зверем, до сих пор никто из верующих в эту диковину не объяснил мне, тёмному, что он такое).

Как сказал один неглупый православный – «христианство ценно не тем, что помогло построить империю, а тем, что оно истинно». В последнем я, нехристь, оставлю за собой право усомниться, но и спорить здесь не стану.

А вот, когда православствующие начинают оскорблять мою языческую святыню, моих Предков – тут уж извините. Тут я не просто могу или стану, тут я просто обязан возразить.

Говорят – и тут я с прискорбием должен отнести к малопочтенному сонму православствующих не только мирянина-публициста со звучной фамилией Штильмарк, но и людей церковных, в частности, того же диакона Кураева и иеромонаха Виталия Уткина – будто до крещения Русь не была государством.

Так, какие-то вечно грызущиеся между собой племена, с которых брали дань то хазары, то чуть менее дикие норманны.

Насчёт государства – в последние годы историки вообще не могут выработать какого-то общеприемлемого определения государства. Поэтому некоторые из них сделали очень мудрый и верный шаг – заинтересовались тем, что считали государством сами люди прошлого – Средних веков, Древности…

Посмотрим и мы – как смотрели на языческую Русь современники. Чем считали её – скопищем «племён» или всё-таки государством?

В средневековой Европе очень серьёзно относились к титулам. Серьёзней там относились только к Христу и Христовой вере. За неправильно употребленный титул могли вызвать на поединок, отправить на плаху, объявить войну.

Так вот, правителей Руси с 839 года, когда, по Вертинским хроникам, к правителю восточных франков, Людовику Благочестивому, пришли послы «народа Рос», зовуткоролями.

Позднее, в «Хронике продолжателя Регинона», княгиню Ольгу, в крещении Елену, величают «Еленой, королевой ругов» (германцы называли русов ругами). И так далее, вплоть до «короля Полоцкого» и «короля Суздальского» у Генриха Латвийского.

Заведомых правителей государств, христиан-католиков из Польши и Чехии, и то их единоверцы именовали всего лишь герцогами или князьями-«дюками».

В западных хрониках XI века говорится о том, как польский «герцог» Болеслав помогал киевскому «королю» Святополку в войне с его братьями.

Тем паче, не называли королями вождей племён. Забавно бывает читать в хрониках про «сеньора ливов» или «половецких баронов» – впрочем, если вдуматься, эти словосочетания не забавней привычного «цыганский барон».

На Востоке правителей языческой Руси называли даже не царями, а хаканами, «хакан-Рус». Хакан – императорский титул! «Ар-Рус, так же, как аль-Хазар и ас-Серир – это название государства, а не народа и не города», пишет арабский автор.

Серир – это севернокавказское княжество, а «аль-Хазар» – хазарский каганат, разрушенный язычником Святославом. То есть, речь о временах до крещения.

Не признавала за правителями Руси царского достоинства одна надменная Византия – но она не признавала его и за православными царями Болгарии, и за христианским императором Священной Римской империи германской нации Оттоном, и за эмиром мусульманского Египта.

Жители Восточного Рима знали только одного царя – своего императора, а за границами империи могли быть только «вожди».

Впрочем, в «записке топарха» византийский чиновник, губернатор крымских владений-климатов, величает язычника-руса «царствующим на север от Дуная».