Зов ягуара - Гроф Станислав. Страница 51

— Возьмите чуть подальше от лагеря и вверх по склону, — сказал Аргос, изучая показания приборов. Оттуда идет сильное излучение жизненной энергии. Должно быть, это тот, кто нам нужен.

Аппарат сделал стремительный горизонтальный маневр в указанном направлении, и инфракрасные датчики поймали контур быстро передвигающегося человека. Это был Крис Бэрни, который углублялся в джунгли, беспорядочными зигзагами пробираясь сквозь густую тропическую растительность.

Уроки истории

Альдебаран и Альфекка пришли на очередную встречу с Аргосом. На этот раз он не встал, чтобы, как обычно, заключить их в объятия. Он сидел в позе лотоса на зафу, твердой подушке для медитации, — ноги скрещены, руки сложены пониже пупка. Сияющий свет его глаз резко выделялся на черном фоне расширенных зрачков. Эти глаза очень напоминали две яркие звезды, каким-то чудом сошедшие на его лицо с ночного небосвода. А еще Альдебаран и Альфекка заметили, что все его тело окутывает светящееся энергетическое поле. Он больше походил на святого или великого гуру, чем на ученого.

— Садитесь, пожалуйста, — ласково произнес Аргос, постепенно возвращаясь к обычному состоянию сознания. — Простите, что сегодня я не так общителен и разговорчив, как всегда. Я провел несколько дней, погрузившись в переживания тех людей, которым мы имплантировали ПСИ-передатчики. И знаете, то были не просто обычные биографии — они содержали в себе яркие мистические состояния. Усвоив за короткое время такое множество человеческих судеб и переживаний, я значительно расширил свое сознание. Это произвело на меня глубочайшее впечатление, и мне нужно некоторое время, чтобы все это переварить.

Слушая Аргоса, Альфекка вдруг поняла, что таит в себе его натальная карта. Это было продолжение тех мыслей, которые начали складываться у нее несколько дней назад, во время одной из пространственно-временных экспедиций. В особом состоянии, вызванном переходом через гиперпространство, у девушки возникло ощущение, что ее сознание на краткий миг слилось с сознанием Аргоса. Оно было безбрежным и не имело никаких личностных границ и пределов — этого и следовало ожидать от человека, чье Солнце, символ архетипического принципа индивидуального и самодостаточного «я», находится в такой тесной связи с Нептуном, символизирующим нераздельное космическое единство и полное растворение личности. А Юпитер, «великий благодетель», улучшающий и развивающий все, к чему прикасается, только усиливал те качества, которые делали Аргоса космическим существом, а не человеком в обычном смысле слова. Очевидно, Аргос уже много раз рождался и в своих прежних воплощениях проделал большую духовную работу, а потому теперь был свободен от обычного груза кармы. Он явно не имел никаких личных целей и был чистым каналом связи с божественным, истинным бодхисаттвой, который живет для других и ради других. Именно поэтому большая часть его гороскопа выглядела такой обычной, за исключением сильных аспектов Нептуна, символизирующих связь с коллективным бессознательным, с космосом в целом. И его эксперименты с ПСИ-передатчиками прекрасно вписывались в эту картину. Он проживал жизни многих людей из самых разных эпох. В каком-то смысле он был всеми ими и в то же время никем из них конкретно. Эти догадки очень воодушевили Альфекку. Конечно, ей хотелось бы развить их дальше, но сейчас было не время для астрологических изысканий.

— Поразительное впечатление! — начал делиться своими переживаниями Аргос. — Теперь я гораздо яснее понимаю тот ужасающий глобальный кризис, который разразился в первые десятилетия двадцать первого века, и то, как его удалось преодолеть. Это совсем не та версия, которую обычно преподносят нам историки.

— В каком смысле не та? — спросили в один голос Альдебаран и Альфекка.

— Мы привыкли смотреть на тот период, как на время, когда после многовековой борьбы и безуспешных попыток установить мир на планете человечеству в конце концов удалось обуздать свои первобытные животные инстинкты и, призвав на помощь разум, справиться с ситуацией, — произнес Аргос с улыбкой, подчеркивающей наивность такого утверждения. — И мы думаем, что важным фактором в этой критической, поворотной точке истории стала невероятная мощь оружия массового поражения, — именно она сделала войну немыслимой. Таким образом человечество сумело изменить ход истории как раз в тот момент, когда она могла вот-вот закончиться глобальной катастрофой. Все это обычно преподносится как победа рационального начала и логики над иррациональными побуждениями.

— А разве все было не так? Что еще, кроме человеческого разума и интеллекта, смогло предотвратить катастрофу? — спросила Альфекка

— Один разум не смог бы обуздать и смирить всколыхнувшиеся стихийные силы, — покачивая головой и приподняв брови, ответил Аргос. — Только представьте себе природу и масштабы происходящего! Это было роковое сочетание глубоко укоренившихся животных инстинктов, унаследованных человеческим видом, и всего объема губительных эмоций, хранящихся в индивидуальном и коллективном бессознательном. Поле сознания человеческого вида было омрачено тысячелетиями всеобщих страданий и бессмысленных кровопролитий — следствиями войн и революций, а также эмоционального и физического насилия родителей над детьми, которое как проклятие передавалось из поколения в поколение. Добавьте к этому порабощающую власть техники и промышленности, нацеленных исключительно на получение прибыли, и вы увидите, что у разума было столько же шансов, сколько у снеговика в адском пекле.

— Какая же сила, более могущественная, чем разум, помогла человечеству разрешить эту проблему? Неужели чудо? — спросила Альфекка, не веря, что слышит такое от самого выдающегося ученого всех времен. Она поймала себя на том, что начинает ощущать смутное беспокойство: ведь ее заставляют усомниться в силе разума и научного прогресса, и делает это человек, мнением которого она не может пренебречь!

— Ты не так уж далека от истины, Альфекка. Во время одной из наших последних встреч я рассказывал вам о своих догадках. Тогда я говорил, что толчок, который предотвратил катастрофу и спас человечество, мог прийти из-за пределов разума, — напомнил Аргос. — Сейчас я абсолютно уверен, что он как-то связан с особыми состояниями сознания. Мы очень недооцениваем ту роль, которую эти состояния играют в предотвращении опасных саморазрушительных тенденций в истории человечества.

— Как вы пришли к такому выводу? — удивилась Альфекка.

— Думаю, что во многом благодаря счастливой случайности, — сказал Аргос. — Изучая взаимосвязь квантового поля и пси-поля Ласло, я наткнулся на следы мощного энергетического поля, оставленного в пространстве-времени каким-то загадочным источником. Здесь явно присутствовала связь с полями сознания совершенно особой группы людей. Со многими из них вы уже знакомы — мы посетили их, когда они переживали особые состояния сознания, и снабдили ПСИ-передатчиками.

— Что делает их такими «особыми»? — спросила Альфекка.

— Все они типичные представители своего безумного мира, а поэтому идеально воплощают дух времени. Все испытали мощные мистические переживания и коренное психодуховное преображение. Настроившись на их жизни и разделив с ними эти мистические состояния, я получил возможность разобраться в том периоде. И еще я понял, что же спасло человечество от коллективного самоубийства.

Выражение лица Аргоса и сияние его глаз красноречиво говорили о том, что он пережил какие-то исключительные откровения и прозрения.

— Не могли бы вы поделиться с нами своими открытиями? — попросил Альдебаран, все это время сгоравший от любопытства

— Если выразить это в двух словах, то шла упорная борьба двух мощных диаметрально противоположных направлений, — для большей наглядности Аргос широко развел руки в стороны. — Вместе со стремительным наступлением технического прогресса склонности к разрушению и саморазрушению, присущие человеческой природе, приобретали все более опасные формы выражения. В частности, я имею в виду безудержную жестокость и ненасытную алчность — две силы, которые с самого начала формировали историю человечества. В двадцатом веке безумная гонка вооружений создала технику, способную полностью уничтожить жизнь на планете. К тому же экономика и бизнес были полностью одержимы идеями неограниченного роста и материального накопления. Наука и техника сотворили обезличенную промышленность — машину, которая, словно чудовищный динозавр, стала жить самостоятельной жизнью, независимой от интересов людей.