Пятый уровень.The fifth level - Бриньон Луи. Страница 17

Парк продолжал под молчаливо осуждающие взгляды присутствующих. Хотя нельзя не сказать, что все они понимали, что слова Парка не что иное — как осуждение самого себя.

— Я переоделся и собирался было пойти в стриптиз-клуб, но. неожиданно почувствовал, что мне становится плохо. Сердце сжимало словно тисками. Я схватился за край скамьи в церкви и пытался перевести дух. Я надеялся, что приступ скоро пройдёт, но. с каждым мгновением мне становилось всё хуже и хуже. А потом. пол начал уходить из-под моих ног. Я почувствовал, что куда-то проваливаюсь. и через мгновение упал. Увидев над собой лицо взволнованного Айзека и почувствовав, что я не могу пошевелить ни рукой ни ногой. Более того, я не мог вымолвить ни одного слова. В общем, я решил, что умер. Эта мысль утвердилась во мне, когда я увидел над собой склонённое лицо. Это было лицо мужчины, который стоял рядом с Айзеком и которого тот по непонятной причине просто не замечал. Я запомнил каждую чёрточку на лице этого человека — продолжал негромко рассказывать Парк, под всё более возрастающий интерес присутствующих, — это был очень необычный человек. Ему было приблизительно столько же лет, сколько и мне. Одет он был в странную одежду. Такую можно было увидеть на картинах, изображающих средневековье. С высокими воротниками, со всякими кружевами, со странными пуговицами, если их вообще можно так назвать. На ногах были странные чулки и что-то очень похожее на наши туфли. Одежда была очень поношенной, но, несмотря на это. впечатляла богатством узоров. У него была большая седая борода и короткие усы. Лицо было в морщинах, но просто впечатляло своим уверенным видом и каким-то необычным выражением. возможно, это было то, что раньше называли «благородством». На голове у него не было ничего. Волосы были длинные и спутанные. Они были наполовину седые, наполовину чёрные. Часть из них лежала на спине, а часть спускалась с двух сторон по груди, и доходили почти до самого пояса. А глаза, глаза были ярко-голубого цвета и излучали какой-то непонятный свет.

— Я умер? — этот вопрос я задал существу, которого вначале принял за своего ангела… хотя почему принял? Возможно, так и есть? Возможно. Именно его милости я обязан тем, что остался в живых, в доме у Мандрыги. Во всяком случае, другого объяснения у меня нет.

— В ответ, — продолжал рассказывать проникновенным голосом Парк, интригуя своим рассказом всё больше и больше, — этот человек поднял правую руку и тут. я увидел, что у него с указательного пальца течёт кровь. Его палец кровоточил, и это обстоятельство дало мне сразу осознание того, что передо мной явился. святой.

— Кто ты? — я не произносил эти слова вслух, но, тем не менее, святой услышал их. А вслед за этим я услышал его слова. Его первые слова. Святой говорил на очень странном английском языке, но, тем не менее, я ясно понимал все его слова.

— Ты служишь в церкви, названную моим именем, Джонатан, но не знаешь этого. Этого не знает никто. Как и многого другого!

— Святой Генрих! Вот кто это был! Я был уверен в своём предположении, хотя ни разу до этого не слышал о таком святом.

Едва я об этом подумал, как снова раздался голос святого.

— Твоё время пришло, Джонатан! Следуй за мной! Я умер, и меня отведут в рай. Эта мысль, а скорее всего, надежда, жила во мне. Хотя я не мог не понимать, что за свою отвратительно проведшую жизнь не заслуживаю ничего, кроме чистилища. Я закрыл глаза. Мне казалось, прошло всего лишь одно мгновение, когда вновь раздался его голос:

— Открой глаза, Джонатан!

Я послушался его голоса и открыл глаза. Место, где мы оказались, было очень похоже на церковь. Я стоял посередине огромного каменного зала. Над моей головой высились четыре малых купола и один большой. Купола была стеклянные. На каждом из них я видел странную линию, которая пересекала купол от одного края к другому. Все линии были серого цвета. Едва я об этом подумал, как святой подошёл ко мне и дотронулся кровоточащим пальцем до моей груди. Меня словно прожгли раскалённым железом. Я закричал.

— Джонатан, — снова раздался голос святого, — подними голову и снова посмотри на купола!

Я послушался, поднял голову. и был поражён.

— Что? — сенатор не выдержал, — что там было?

— Теперь я видел четыре серые линии. На одном малом куполе я увидел вместо серой — жёлтую линию. Я пытался понять, как такое может быть, когда снова услышал голос святого Генриха:

— Это первый уровень зла! Отныне ты сможешь видеть его! Ты так же будешь видеть то, что поможет тебе понять — как с ним бороться.

— А что означают остальные линии? — спросил я у святого.

Святой Генрих поднял руку и, указывая на малые купола, — произнёс:

— Четыре линии — это четыре уровня зла. У каждой есть свой цвет. Ты можешь видеть только цвет первой. Остальные ты сможешь увидеть и понять только в этом святилище.

— А пятая линия на большом куполе? — сенатор, который, наверное, как и все остальные, находился под сильным впечатлением от рассказа, снова перебил Парка. Тот в ответ кивнул.

— Этот же вопрос я задал святому Генриху.

— И что он ответил?

— Джонатан, — сказал святой Генрих, пятая линия на большом куполе указывает на пятый уровень зла. Тайна пятого уровня сокрыта от всех и всего. Даже мне. не дано его видеть.

Я был потрясён услышанным не меньше, чем вы сейчас — Парк смотрел на присутствующих и ясно понимал чувства, которые они испытывали, — я не буду затягивать свой рассказ о святилище. Скажу только, что святой Генрих показал мне потайные ходы и привёл к одной стене, на которой были нанесены четыре пятна крови, своей формой напоминая крест. Святой коснулся этих пятен по очереди, как и положено при крещении. Стена отодвинулась и мы оказались в другом зале, который был меньше размером и в котором, не было ни окон, ни дверей, за исключением одной. В середине зала было сооружено нечто, наподобие часовни. В ней и была единственная дверь. Слева от часовни стоял стол, покрытый красной материей. На столе лежали книга и груда странного стекла. Я едва успел осмотреть всё это, когда снова и в последний раз услышал голос святого:

— Я буду ждать тебя здесь, Джонатан!

Сказав эти слова, святой Генрих открыл дверь и вошёл в часовню. а я. я пришёл в себя в больнице. Я знаю, как выглядит святилище внутри, но даже близко не представляю, где оно может находиться.

После того, как Парк закончил, почти четверть часа никто не издавал ни слова. Тишина стояла полная. Каждый из присутствующих по-своему осмысливал рассказ Парка. Общим оставалось лишь глубокое впечатление, которое он произвел.

Профессором Коэл понемногу охватывало нетерпение. Вначале она ждала, что хоть кто-то выскажется. Но потом, не дождавшись, выказала те чувства, которые, по-видимому, ею владели.

— Неужели вы не понимаете значение этого святилища? — профессор Коэл, находясь в крайнем возбуждении, адресовала вопрос сенатору и директору ФБР. Если существует хоть один шанс из миллиона найти это святилище — мы должны сделать всё для этого. Задумайтесь только на мгновение, что может принести такая находка Соединённым Штатам? А если…

— Ничего, — резко перебил профессора сенатор, для начала это святилище…, если оно действительно существует — является собственностью государства, на территории которого находится. И меньше всего, уважаемый профессор, мы сейчас думаем о том, какую выгоду эта находка принесёт нашему государству. Услышанное нами, по меньшей мере, предполагает реальную угрозу для всего человечества. Если одно это существо способно без ущерба для себя расправиться с целым отрядом вооружённых людей, то что смогут все пять? И вообще, насколько велики возможности этих существ, о которых мистер Парк рассказал нам и в реальности существования которых мы успели убедиться на своём горьком опыте? У меня в голове возникают десятки вопросов. Всё невозможно обсудить, но главное необходимо. В связи с этим я хотел бы услышать мнение агента Боуда.

Боуд встретил взгляд сенатора с выражением глубокой сосредоточенности. Было заметно, что пока остальные слушали сенатора, он о чём-то размышлял.