Разборки третьего уровня - Головачев Василий Васильевич. Страница 7

Закрыв глаза, чтобы лучше уловить это весьма своеобразное ощущение и запомнить его, Василий стал исследовать телевизор, столик возле кровати с журналами, карандашами и зажигалкой, ковры на полу, стены, окно. Сосредоточившись, «вышел» из дома и ярко представил лесопарковую полосу, начинавшуюся прямо за двором и тянувшуюся до Клязьмы. «Подышал» свежестью утра, глубоко втягивая воздух в легкие, выпятив живот, производя выдох через нос, до полного вытеснения воздуха из легких, и «вернулся» в спальню.

Бесшумно встал, выглянул на кухню, где хлопотала у плиты Наташа, Наталья Петровна Янина, женщина двадцати восьми лет от роду, по профессии мануальный терапевт, мастер рэйки, стройная, милая, улыбчивая. На Наташе был милый халатик в мелкую полоску. Мгновение Василий смотрел на нее, затем бесшумно вернулся в спальню и присел на край кровати.

С Наташей он познакомился полгода назад, зимой, с тоски пригласив незнакомую девушку, в одиночестве прогуливавшуюся по набережной, покататься на лыжах. Девушка неожиданно согласилась, и Новый год они спустя две недели встретили вместе.

Наташа оказалась обаятельной, мягкой, уступчивой, милой – и в общем, красивой женщиной, понимающей души людей и вещей. У нее была необратимая потребность целиком посвящать себя чему-то – какому-то делу, человеку, но человеку мечты, претворяющему ее в жизнь. Делом являлась ее лечебная практика целителя, мастера рэйки, а «человеком мечты» неожиданно для него самого стал Василий Балуев, живущий нынче под фамилией Котов в древнерусском городе Владимире. Наталья легко понимала глубоко сокрытые тайны окружающих, знала она, наверное, и отношение Василия к той, которая была до нее, к Ульяне Митиной, но держать себя в руках умела и никогда не спрашивала у своего друга причин его редких приступов тоски. Она верила, что все это пройдет. Лишь сам Василий знал, что не пройдет, не забудется, не залечится.

Расставшись с Ульяной полтора года назад, Вася не выдержал и через месяц приехал в Рязань, где девушка училась в мединституте, но из этого ничего не получилось. Митина, студентка второго курса, была еще и Посвященной в тайны Внутреннего Круга, чьи дела и помыслы мог понять далеко не каждый обычный гражданин Земли. К Василию она отнеслась дружески, понимая его чувства, но помочь ничем не могла. Котов не стал ее идеалом, не мог дать больше того, что предлагал идущий по Пути Посвящения, не пробудил особого интереса и не затронул нежных чувств. Идеалом Ульяны оставался Матвей Соболев, бывший ганфайтер, контрразведчик, мастер боя и перехвата, который стал первым Посвященным, миновавшим промежуточные этапы Пути благодаря своему врожденному дару духовной чистоты. И Василий уехал, не попрощавшись, выбрав местом жительства Владимир, город, где жила когда-то его мать и родственники по женской линии. Мать умерла давно, еще до событий, в результате которых Балуев познакомился с Матвеем Соболевым и жизнь его круто изменилась, но квартира ее осталась за сыном, хранимая теткой Ксеньей, сестрой мамы.

Надо признаться, Василий ездил в Рязань еще раз, зимой, и даже видел Ульяну, выходящую с подругами из здания института, однако подойти не решился и тут же уехал обратно, поклявшись забыть ее и никогда не вспоминать. Не вышло с клятвой. Какая-то тонюсенькая ниточка ментальной связи соединяла их и не давала сердцу покоя. Если бы не это, Василий давно бы женился на Наталье и был счастлив.

«Прости, Натали, – сказал он про себя, – я не виноват. Пока есть на свете Уля Митина – нет другой женщины, способной заставить меня прыгнуть выше себя».

Посидев немного в позе лотоса, Василии начал обычную утреннюю разминку по китайской системе чигонг-о, которой его обучил Соболев. Система позволяла за считанные минуты переводить организм на уровень высокой активности, делать мышцы эластичными, готовыми к взрывному действию и растягивать суставно-сухожильный аппарат до состояния «резинового каркаса».

Вася занимался рукопашным боем уже четверть века, начав Путь воина в додзё карате и закончив школу Куки-Синдэнрю-Хагаку-Хи-Кэн (тайное искусство владения оружием). Прошел он и другие школы – айкидо и русбоя, проповедующего стиль реального боя в условиях, максимально приближенных к жизни. Но основную закалку дала Балуеву школа ниндзюцу, которую он одолел на Дальнем Востоке, под Приморском, где прожил одиннадцать лет (отец был офицером-ракетчиком и служил в зенитно-ракетных войсках), под руководством японского мастера Хатсуми, владевшего стилем то-гакурэ-рю («спрятанное за дверью»).

Балуев, конечно, не стал «японцем» – по ощущению мира, но воспитан все-таки был в традициях ниндзюцу и не только довел до совершенства искусство рукопашного боя, но и достиг гармонического отражения окружающей действительности, в основе которого лежало интуитивное ощущение опасности и непрерывное определение текущих событий с анализом угрозы на уровне рефлексов, тонких движений полей и излучений.

После встречи с Соболевым Василий еще более развил в себе этот комплекс чувств, подсознательно вызывающих естественно ненапряженный ответ на любое событие. А главное, за полтора года, прошедших с момента их разлуки, Вася полностью овладел искусством смертельного касания, которое он назвал системой космек – комбинаторикой смертельного касания. Мало того, не желая никого убивать даже во имя защиты собственной жизни, он разработал на базе космек новый комплекс боевого стиля – ТУК, что означало: техника усыпляющего касания. Владение этим стилем ставило его по классификации ниндзюцу в ряды мейдзинов, то есть Мастеров, Достигших Совершенства. Проверить же себя в реальных условиях не составило труда, криминализированная жизнь России часто преподносила неприятные сюрпризы, даже если ты не искал встреч с бандитами, ворами и негодяями. Изредка Василию все же приходилось применять ТУК – метод для успокоения не в меру воинственных и разгоряченных безнаказанностью «повелителей жизни».

С Матвеем Соболевым он за это время встречался лишь дважды: в Москве, куда тот приезжал по делам, и в Санкт-Петербурге, где теперь жила семья Соболевых – Матвей, Кристина и Стас. Кристина заканчивала университет, а Стас учился в одной из частных школ; ему исполнилось двенадцать лет, но был Стас не по возрасту серьезен и трудолюбив, успевая и рисовать – прорезался у парня талант, и заниматься под руководством приемного отца воинскими искусствами. Где работал Соболев, Вася узнать не удосужился, но собирался как-нибудь бросить все дела и повстречаться с другом, по которому успел смертельно соскучиться.

Сам Василий работал в Управлении социальной зашиты населения Владимира водителем, развозя пенсии с двумя инкассаторами на своем видавшем виды «вольво» модели 343, который приобрел за тысячу зеленых и отремонтировал своими руками.

В свободное от работы время Вася копался в своей «радиомастерской», устроив ее в одной из комнат квартиры. Все-таки по образованию он был физиком, знал и умел многое и любил экспериментировать со всякими генераторами СВЧ, радиоконтурами и телесистемами. В последнее время он совершенствовал «тюбетейку», как он назвал генератор пси-защиты, предназначенный для подавления полей гипноиндуктора «удав», который был известен среди профессионалов под названием «глушак». Генератор защиты в виде сеточки и собственно резонансного контура удалось сохранить со времен последнего боя с Монархом Тьмы. Разбирался с ним Василий долго, но сумел существенно расширить диапазон реагирования и увеличить защитные свойства. Если бы об этом узнали разработчики из секретных военных лабораторий, они поставили бы Балуеву-Котову памятник. А если бы узнали федералы, добавил про себя Василий, имея в виду сотрудников ФСБ, они тут же этот памятник закопали бы в землю… вместе с оригиналом.

Позанимавшись полчаса, Василий прибрал постель, помня изречение Пифагора: «Поднявшись с постели, сгладь отпечатки тела», – забежал на кухню, чмокнул Наташу в шею и закрылся в ванной.

Во время завтрака Наталья не без юмора рассказывала, как она вправляла позвоночник одному пугливому больному, а Василий делал вид, что слушает. Наконец девушка заметила его состояние и спросила: