Вся правда о нас - Фрай Макс. Страница 18

— Урдер — это где-то на севере Чирухты? — спросил я, призывая на помощь жалкие крупицы знаний, осевшие в дырявой моей башке после чтения восьмитомной «Энциклопедии Мира» хрен знает сколько с хвостиком лет назад. Но крупицы ловко уворачивались, видимо тоже усвоили фокус с превращением в невидимку, над которым я бился весь день.

— На берегу Великого Крайнего моря, — кивнул Кофа. — Можешь не особо краснеть, про Урдер вообще никто ничего толком не знает, даже сэр Манга в своей энциклопедии уделил этой стране всего полторы страницы. Как я понимаю, он тогда рвался поскорее поглядеть на куанкурохские зеркальные города, а может быть, просто устал от путешествий и хотел поскорее вернуться домой. Во всяком случае, с его лёгкой руки Урдер стал считаться очень скучным местом. В хорошем смысле скучным, где люди просто живут — долго, спокойно и с удовольствием. Приятно, но не совсем то, ради чего имеет смысл ехать на самый край Мира. Хотя природа там, говорят, хороша. С другой стороны, а где она плоха?.. Давай, заходи. Экзамен по географии тебе там устраивать не будут, обещаю. Только кормить. Если повезёт, очень неплохо. Но заранее не угадаешь, повар непредсказуем, как погода на Крайнем побережье.

— Звучит интригующе, — улыбнулся я и толкнул тяжёлую с виду дверь, которая на самом деле оказалась невесомой и податливой.

Трактир был совершенно не похож на то, что в столице Соединённого Королевства принято считать трактиром. При том, что считать трактиром у нас принято практически всё. Чего я только на своём веку ни насмотрелся! Однако помещение за дверью выглядело как самая обычная гостиная жилого дома. Просторная, обставленная громоздкими старинными шкафами, с огромным круглым столом в центре. Вокруг стола стояли новенькие стулья с высокими спинками и мягкими сидениями; по моим прикидкам, здесь преспокойно могли бы разместиться дюжины две человек. Однако пока за столом сидели — не вместе, а порознь — только трое мужчин в остромодных блестящих лоохи и чрезвычайно симпатичная женщина средних лет, круглолицая, темноволосая и черноглазая. Мужчины сосредоточенно ели; двое коротко поздоровались с Кофой, третий даже не поднял на нас глаз.

«Мастер, Ласкающий Пристальным Взором блюда, приготовленные в полдень; иными словами, третий старший помощник второго шеф-повара Королевской кухни, — воспользовавшись Безмолвной речью, сообщил мне Кофа. — Никудышный кулинар, как все Королевские повара, зато страстный гурман и большой любитель экзотической кухни. Проводит здесь почти каждый свой свободный вечер. Второй — его приятель и постоянный спутник в такого рода экспедициях. А третьего я не знаю, но судя по выражению его лица, это просто любопытствующий сосед, заглянувший на огонёк, и пока не понимающий, куда попал».

«На самом деле, это вы сейчас меня описали, — откликнулся я. — Ничего не понимающий любопытствующий сосед — в точку!»

Тем временем, женщина улыбнулась, привстав нам навстречу, да так сердечно, что мне захотелось её обнять. Хотя это совершенно нехарактерное для меня желание. В смысле, мне крайне редко вот так сразу хочется лезть обниматься с незнакомыми леди, как бы мило они ни улыбались.

— Хвала свету зримому за всякого гостя. Как же я рада вас видеть! — сказала она, и тогда я понял, что улыбка адресовалась не столько нам обоим, сколько лично Кофе.

Удивительно, впрочем, не это, а то, что мой спутник не просто приветливо поздоровался в ответ, а натурально засиял. Я, в общем, довольно часто видел сэра Кофу Йоха в прекрасном расположении духа. И ухаживающим за женщинами — тоже не раз. Но до сих пор на моей памяти его радость проявлялась куда более сдержанно.

Надо же, а.

— Вы уже знаете, что, по моему мнению, лучший подарок хозяйке — новый клиент, — сказал женщине Кофа. — Получайте. Это сэр Макс, и он только с виду такой тощий. На самом деле, аппетит у него совсем неплохой.

Вот теперь улыбка досталась персонально мне. И чудесный тёплый взгляд, какой обычно адресуют старому другу, который невесть куда запропастился на много лет, а сейчас наконец объявился, давно бы так! Я даже невольно задумался, не виделись ли мы с этой леди раньше. Но нет. Явно нет.

От этого я почувствовал себя немного самозванцем и смутился. Но виду не подал. Спросил:

— Так это всё-таки трактир? Или мы в гости пришли?

— Все почему-то так спрашивают! — рассмеялась черноглазая леди. — А у нас самый обыкновенный трактир.

— Да, вполне обыкновенный, — подтвердил Кофа. — Только на урдерский манер. В урдерских трактирах все клиенты едят за большим общим столом, как будто они одна семья. И кто-нибудь из хозяев непременно сидит вместе с ними, ведёт беседу, если считает, что гостей надо развлекать, или просто следит, чтобы всем хватило хлеба и вовремя подали напитки. Здесь эту роль обычно выполняет леди Лари Яки Ла.

Женщина кивнула, подтверждая, что именно так её и зовут, прикрыла глаза, но не одной ладонью, как у нас принято, а обеими руками сразу, улыбнулась ещё шире, произнесла звонко и отчётливо, как школьница, вызванная к доске:

— Вижу вас, как наяву!

И тут же повернулась к Кофе:

— Я всё правильно сделала?

— Почти, — ласково сказал он. — Только вы опять забыли, что одной руки совершенно достаточно.

— Да, — вздохнула леди Лари. — Но почему-то трудно заставить себя следовать этому вашему правилу. Одна рука — очень уж несимметрично. И выглядит недостаточно сердечно, как будто мне ради нового знакомого лень вторую руку поднять. А мне не лень!

— И что с ней будешь делать? — подмигнул мне Кофа.

— Соглашаться, — сказал я. — Что ж нам, вторую руку ради прекрасной леди поднять жалко?

Закрыл глаза обеими руками, произнёс приветственную формулу, и снова повернулся к Кофе:

— По-моему, так действительно лучше. Великое дело — симметрия. Наши правила хорошего тона давным-давно пора пересмотреть. Кто вообще этим занимается?

— Хороший вопрос, — ухмыльнулся он. — Вроде бы, все понемножку — поколения Королевских церемониймейстеров, сочиняющих ритуалы, придворные, способствующие утечке информации из дворца, горожане, которые подхватывают новшества или, напротив, упорно их игнорируют, хоть убей. Но, конечно, главная работа лежит на плечах времени. В итоге всё решает оно. И коррективы вносит, какие само пожелает… Кстати, если уж речь зашла о правилах хорошего тона, почему мы все стоим?

— Потому что я до сих пор не предложила вам сесть, — рассмеялась леди Лари. — Из меня совсем неважная хозяйка трактира. В жизни за это дело не взялась бы, если бы не братец.

У неё была совершенно чудесная ямочка на одной щеке — левой. И трогательная манера, смеясь, прикусывать нижнюю губу.

— Вы прекрасная хозяйка, — галантно возразил Кофа. — Просто пока неопытная. Но это быстро проходит. Скажите мне самое главное: Кадди сегодня готовит?

— Да, — просияла леди Лари. — С полудня на кухне и вроде пока не устал.

Я, тем временем, не дожидаясь дополнительного приглашения, уселся на стул. И принялся оглядываться. Отсутствие тарелки перед носом обычно пробуждает во мне интерес к незнакомцам, интерьерам, пейзажам, архитектурным памятникам и прочей окружающей действительности.

Пялиться на едоков мне не позволяла обычная неловкость голодного человека, внезапно оказавшегося на чужом пиру, поэтому я сперва отдал должное узорам на скатерти, потом оценил обивку соседнего стула и наконец возвёл глаза к потолку, чтобы полюбоваться люстрой или, что вероятней, её отсутствием — в Ехо считают, что люстрам место во дворцах, а обычные квартиры следует освещать настенными и напольными светильниками.

Люстры действительно не было, зато я наконец-то увидел, что на потолке сидит девчонка.

Ну как — девчонка. Юная леди, примерно как наша Базилио. Уже не подросток, ещё не молодая женщина. Темноглазая, как леди Лари, с чересчур крупным для её лица носом, по-детски маленьким ртом и упрямым подбородком. Одета она была, как ташерский купец — широченные штаны, просторная куртка, длинные волосы связаны на затылке небрежным узлом, и всё это обильно перемазано краской. Что, в общем, не удивительно: когда рисуешь, сидя, вопреки всем законам природы, на потолке, не обляпаться с ног до головы — высший пилотаж. Я бы точно не смог.