Хватай Иловайского! - Белянин Андрей Олегович. Страница 49
— Всегоу один, Маргоу… один… невинный… — Негодяй прополз по стене ниже и лизнул оголившееся плечико девушки.
Последовавшая за этим звонкая пощёчина приятно удивила меня и неприятно — вампира!
— Что вы себе позволяете?! Я сейчас нянечку позову! Ня-ня-а…
Возмущённый крик девушки оборвался уходом в обморок, когда эта клыкастая тварь показала ей своё истинное лицо. Его глаза вспыхнули алым, страшные челюсти разомкнулись, рот ощерился в хищной улыбке, а когтистые пальцы сжали шейку чудом не выпавшей из окна Маргариты Афанасьевны.
— Моя!
Я встал, подобрал ближайшее яблоко и запустил со всей дури! Целил в пасть, попал в глаз! Тоже удачно, почему нет?
— Мать твоую, Иловайский… — выругался вампир, разжимая когти и мешком падая вниз. Тут бы его и дострелить, недобитка, да на грохот выстрела сюда вмиг куча народу сбежится, а мне честь дядиной невесты соблюсти надо. Как-никак, а вдруг тётей называть придётся? Тут разумная деликатность требуется…
— Вставай, скотина горбоносая. — Я шагнул к поднимающемуся вампиру, с ходу награждая его пинком под рёбра. — Отойдём в уголок, за статуи, погуторить надо.
— О чёум?!
— О любви… — От второго пинка он увернулся, да я и не надеялся всерьёз его покалечить. Достаточно было разозлить, а там уж он сам за мной побежит.
— Дуэль?
— У нас, казаков, дуэли не приняты. Глупость это аристократическая, а мы люди простые. Но ты шпажонку-то не прячь, доставай, раз пришёл.
Румын-дракуляр слегка поморщился, но достал из складок плаща длинную трость с навершием в виде головы козла из слоновой кости. Внутри такой трости почти всегда скрывается тонкое и очень острое лезвие…
Мы вышли к небольшой площадке перед камерным фонтаном, где мраморная нимфа, убегая от похотливого сатира, превращается в иву. Сюжет не точен, но исполнение вполне себе итальянское, наши так пока не могут.
— Смерть тебеу! — Шедший впереди меня вампир резко обернулся. Заточенная сталь с нечеловеческой быстротой рассекла воздух… Там, где я только что стоял.
— Ты б хоть предупредил, что уже дуэлишься, — мягко упрекнул я, берясь за шашку.
— Те фут!
Матерно выругавшись по-румынски, злодей бросился на меня, нападая буквально со всех сторон, коля и рубя одновременно, да ещё при всём этом страшно скрежеща зубами. Но мне почему-то в эту дивную ночь все его движения казались необычайно замедленными, атаки сонными, финты предсказуемыми. Его сила и ярость работали неслаженно, мешая друг дружке, а поскольку включить мозги ему вообще никто не напомнил, то этот тип носился вокруг меня минут десять, пока не начал выдыхаться. Я пару-тройку раз полосовал его шашкой, но не так чтоб до смерти, по идее он мне живым нужен, дядюшке показать. Теряющий кровь дракуляр так же быстро терял и силы, но, разбираясь с ним, я несколько ослабил бдительность…
— Руки вверх, Иловайский, — раздалось сзади.
— Мало вас чайником шандарахнуло? — с досадой обернулся я, встречая злобный взгляд лысого жандарма. Он смотрел на меня через прицел чудного ружья, — значит, всё-таки намерен брать в плен.
— Забери у него оружие, милая.
Это он кому?
В тот же миг из-за спины учёного вышла жутко смущающаяся баба Фрося. Вздохнув, я безропотно передал ей шашку и пистолет, вынужденно отступая к деревьям, положив руку на толстую ветку…
— Только не заставляйте нас бегать за вами по всему саду, — предупредил лысый. — Один выстрел, и вы уснёте, но мне бы хотелось…
— Он моуй! — обиженно взвыл вампир, отчаянно бросаясь вперёд. Несчастный вложил последние силы в этот коварнейший удар, а я просто чуть отклонился и выпустил напружиненную ветку. Старая яблоня не подвела. Потомок Дракулы разом сплюнул все зубы, а потом рухнул, где стоял…
— Этот тип был слишком неуправляем, — без малейшей жалости в голосе констатировал учёный. — Но со мной этот номер не пройдёт. Спрашиваю в последний раз: вы идёте добровольно?
— Баба Фрося, — игнорируя угрозы, обернулся я, — что он вам пообещал за содействие?
— Дык… жениться и в энто… на свадьбу в лабораторию забрать, — вздохнула старуха, кокетливо ковыряясь треснутым когтем большого пальца левой ноги в чернозёме. — Дескать, я там самой первой королевной буду, как сыр в масле кататься…
— В лаборатории на таких опыты ставят.
— Чего?!
— Не слушай его, дорогая, — нехорошо улыбнулся жандармский чин, переводя ствол ружья с меня на бабу Фросю.
— Исследовать они вас будут научно-медицинским способом, — устало пояснил я. — Помните, вы плюнули мне в глаз и я стал видеть сквозь личины? Мы нужны им оба. Поэтому он и соблазнял вас…
— Ну соблазнял, да не соблазнил, — поджала губки заслуженная кровососка. — И впрямь, чего это я куды-то попрусь, когда теперича у меня аж сразу три жениха в Оборотном?! Гуляй не хочу!
— Ефросинья! — строго прикрикнул учёный муж, ещё не до конца понимая происходящее. — Мы же договорились!
— Да ну? А я и подзабыла…
Баба Фрося закатала рукава, делая шаг навстречу выстрелу. Странная иголка с красными пёрышками вонзилась ей в плечо. За ней вторая, третья, пятая… Короче, лысый успел выстрелить шесть раз, один промахнулся, но, что бы там ни было в этих иголках, закалённую людоедку они не остановили.
— С нечистью не договариваются, — напомнил я, помогая связать сомлевшего от страха чиновника Третьего отделения.
— Это точно. — Отшагнувшая назад старушка решительно навела на меня мой же пистолет и широко зевнула. — Уж не серчай, казачок, а тока слишком много ты знаешь. И что я энтому гаду помогала, и супротив Хозяйки интриги строила, и вампира румынского к Воронцовым привела, и… и… исчё чё-то такое пакостное-е…
Не окончив фразы, старая вешалка брякнулась пластом. По-моему, она уснула ещё стоя, видимо, иголки из будущего всё-таки подействовали. После коротких размышлений я связал её, спина к спине, с неочухавшимся лысым «женишком», проверил бессознательное тело вампира, сгрёб его зубы, обтёр травой и сунул россыпью в карман. Без клыков он не опасен, а если не весь мозг отшибло, то догадается убраться отсюда до восхода солнца. Дальнейшая судьба трёх участников этой ночи меня мало волновала. Главное, что честь Маргариты Афанасьевны я отстоял, да и сама она вела себя достойно, всенепременно дядюшке расскажу…
— Не скучал без меня, дружище? — первым делом спросил я, перелезая через ограду к терпеливо ожидающему белому жеребцу. Тот, радостно подскочив, фыркнул мне в нос и, цапнув зубами за рукав, потащил в сторону. За кустами валялся труп зубастого чумчары с размозжённой копытом башкой…
— Умничка ты моя! — Я от души расцеловал коня в бархатный храп. — Ты понимаешь, что ты сейчас сделал? Ты же весь наш полк от заразы спас! Срочно везём эту дрянь к Фёдору Наумычу, пусть лекарство делает.
На рассвете мы были у лазарета. Несмотря на ранний час, полковой врач уже сновал от палатки к палатке с большущей клизмой. Я просто вытаращил глаза, поняв, что на нём больше нет перчаток и кожа рук чистая!
— Действует как при питье, так и при клизме-с! Результат почти мгновенный, но с клизмой веселее, — подмигнул мне сухопарый лекарь. — А вы, я вижу, целое тело привезли-с? Но нам вроде крови хватает…
— Откуда? — с трудом выдохнул я.
Фёдор Наумович кивнул на свой рабочий стол, вынесенный за палатки. На нём в ряд стояло пять штук разнокалиберных бутылок, четыре ещё полные чёрной чумчарской крови. На каждой бутылочке чётко виднелась нанесённая белым воском надпись: «от Шлёмы», «от Мони», «от Вдовца», «от Павлушечки», «от отца Григория». Я не верил собственным глазам. Неужели они и вправду это сделали? Они же нечисть поганая, мы их бить должны, а оно вот как… И что ж делать, когда они такое…
— Пойдём-ка домой, — наконец решил я, обращаясь к верному арабу. — А то мне с утра дядюшке докладываться, так что и спать-то уже когда.
Так, собственно, и произошло. Я только-только лёг, как добрый денщик пинками поднял меня пред ясные очи нашего генерала. Василий Дмитриевич на этот раз не стал ждать меня с чаем-кофе, а самолично решил осчастливить нашу конюшню своим лучезарным присутствием. Заявился он, разумеется, не один, потащил с собой всё ещё недолеченного ординарца и двух казачков из личной охраны, со своей же станицы. Не то чтоб меня боялся или ещё кого, а ради престижу! Короля играет свита, не правда ли…