Бандиты. Красные и Белые - Лукьянов Алексей. Страница 18

Решено — он будет тянуть время, пока его бойцы приходят в себя. Сейчас они не станут гоняться за бандитами и казачьими разъездами, а просто уйдут в глухую оборону копить силы. А потом можно взять штурмом Уральск, спасти отца и распустить дивизию — идите, куда хотите. А сам Василий Иванович доберется до Украины и примкнет к батьке Махно.

На окраине станицы зашумели моторы, и вскоре оба аэроплана, один за другим, взвились в синее небо. Тотчас на улицы выскочила детвора и радостно засвистела, заулюлюкала, будто не боевые машины взлетали, а воздушные змеи с мочальными хвостами.

Дзержинский

— Феликс Эдмундович, шифровка от Белого.

— Читай. Только без этих твоих...

— Я помню, Феликс Эдмундович, — Петере откашлялся. — «Чепаев не проявляет активности. Предмет после взятия Лбищенска не использует. После замены командарма и отъезда Фурмана осторожничает, никого, кроме ординарца, к себе не подпускает. Ординарец завербован Фурманом, но пока выжидает. Обстановка спокойная».

Дзержинский задумался.

— Может, мы зря в Реввоенсовете решили Фрунзе с командования Четвертой армией снять так внезапно? Выглядит и впрямь подозрительно. Лазаревич ваш тоже... Он командующий или институтка?! Почему с Чепаевым всегда заместители разговаривают?

— Не могу знать!

— А кто может?! Черт знает что! Почему все такие трусливые, даже кашлянуть без разрешения боятся?

— Отчего же, Феликс Эдмундович? Вот Чепаев тот же самый...

Дзержинский удивленно поднял глаза.

Петере спокойно выдержал взгляд начальника. Он знал, что сказал крамолу. Операция направлена против чересчур инициативных и независимых. Свобода и независимость суждений означают свободу и независимость поступков, значит, решения Реввоенсовета и ВЦИК могут подвергаться сомнению и осуждению. Этого быть не должно.

Множество мнений ничего, кроме хаоса, породить не могут, что убедительно доказала судьба Временного правительства. Диктатура пролетариата — это именно диктатура, и «пролетариат» — уже зависимое слово. Пройдет какое-то время, и слова партии станут для всех догмой, но случится это после того, как исчезнут люди, восставшие против догмы.

— Ты больше так не шути, — сказал Феликс Эдмундович. — Передай Белому — операция затянулась, даю на завершение неделю.

— А если...

— Никаких если. Скоро наступление, никто из нас не хочет, чтобы Чепаев взбрыкивал, как Махно. Если он взбрыкнет — мало не покажется. Смотри на карту — он легко может соединиться как с Колчаком, так и с Деникиным.

— Но Чепаев — злейший враг Колчака...

— Англия тоже была злейшим врагом России, и это не помешало ей вступить в Антанту. Чувствуешь, куда я клоню?

— Так точно, чувствую.

— Делайте, что хотите — Чепаева пора смещать. Попомни мои слова — он нам еще попортит кровь! Все, ступай.

Настроение у Дзержинского испортилось. Чепаев умел отравлять жизнь даже на расстоянии.

Колчак

Деньги делали свое дело — летчиков удалось подкупить, так что с воздуха спецотряд полковника Бородина не заметят. Это, безусловно, радовало, однако Александра Васильевича не покидала мысль, что какие-то детали от него ускользают.

Операция была спланирована безупречно, маршрут просчитали до мелочей, очень скоро отряд выйдет на точку дислокации. Даже если предмет — миф, смерть Чепаева и захват Лбищенска станет серьезной победой, можно будет выровнять линию фронта и соединиться наконец с Деникиным.

Но штаб представляет Чепаева просто удачливым проходимцем, а противника нельзя недооценивать. Судя по донесениям Ясного, гарнизон в Лбищенске безмятежен и расслаблен, хотя сам Чепаев насторожен и даже сократил свои контакты. Значит, что-то понимает, что-то чувствует?

Другие агенты сообщают, что отношения Чепаева с командованием не складываются, что 25-я дивизия находится в информационной блокаде, снабжение затруднено. Может, стоит этого оборванца перевербовать, а не уничтожать? Конечно, он нанес тяжелый ущерб белому движению. Ну и что с того? Если бы мы в самом деле были такими умными и умелыми, могли бы выигрывать сражения тактически, а не за счет героизма.

Пора оставить весь этот снобизм, потому что к власти в России приходит быдло. Нет, не быдло, но крайне рассерженные и обездоленные люди. Война их только ожесточает. Нужно искать методы бескровного решения конфликта.

Впрочем, бескровно нужно было решать еще тогда, в Февральскую революцию. Сейчас вопрос стоит о выживании.

Шпион

Шифровки пришли одна за другой. Одна — от Фортуны, другая — от Половца. От красных и от белых соответственно.

Красные торопили с изъятием предмета. Белые напоминали, что надо обеспечить содействие во время штурма. Красным агент Белый ответил, что обеспечит все условия для скорейшего выполнения операции. Белым агент Ясный подтвердил готовность к встрече.

И то, и другое являлось правдой, хотя агент Бе- лый-Ясный не собирался помогать ни тем, ни другим. У него были свои планы.

Это был его счастливый билет — выйти из бойни не с пустыми руками. Он бы так и остался счетоводом при издательстве «Всемирная литература», куда его пристроил друг, если бы в один прекрасный день за этим знакомым не приехали чекисты. Как потом рассказывал друг, его привезли на Гороховую и предложили ни много, ни мало, а целую новую жизнь, если он согласится сотрудничать. Нужно было лишь предать. Разумеется, друг, чистоплюй и аристократ, отказался, а вот будущему агенту Белому задание показалось интересным. Он сам приехал на Гороховую и предложил свои услуги взамен на то, от чего отказался Друг.

Не прошло и недели, как на него вышли люди из белого движения и предложили ту же самую работу, что и большевики. Выбор и тех, и других был понятен, но чтобы вот так, почти одновременно... такое случается раз в жизни, и отказаться было невозможно.

Водить за нос обоих работодателей оказалось приятнее, чем думалось сначала. Это напоминало русскую рулетку, когда в любой момент можешь продырявить себе голову. Пока все сходило с рук, осталось только столкнуть белых, красных и малолетних бандитов лбами, а самому выскользнуть, унося в клюве заветную безделушку.

Главное — не прозевать момент, для чего и был выставлен бандитский дозор на подступах к Лби- щенску. Бандиты оказались не так хороши, как ожидал Ясный, потому что известие о белых принесли летчики, а не почтовый голубь. Впрочем, удача все еще была на стороне агента. Вчерашним гимназистам никто не поверил — невозможно, чтобы белые шли на хорошо укрепленный плацдарм таким маленьким отрядом. Проверять сведения отправили опытных пилотов, а уж с ними Ясный успел сговориться на двадцати пяти тысячах золотом, чтобы они ничего не увидели.

Четкого плана и цели, что ему делать после заварушки, агент Ясный не имел. Пока ему вполне достаточно было чувствовать себя умнее всех.

3 СЕНТЯБРЯ 1919 ГОДА

Перетрусов

Снилось, будто не бегут они через лес по мартовскому снегу, а чапают по огромному раскисшему полю, покрытому канавами и рытвинами. Грязь блестит и отражает сизое небо, и конца-края полю не видать.

Бредут они по разбитой дороге, с рыжей водой в колеях, с бесформенными комьями глины, торчащими из луж, а вдоль дороги высится покосившийся сплошной забор из потемневших от времени досок. Перед ними по дороге скачет лось, большущий, раза в два крупнее обычного, под рогами можно укрыться от дождя.

Ноги у лося спутаны, будто у барана, которого собрались резать, но зверюга, видимо, сбежал из-под ножа. Лось делает пару прыжков, валится в грязь, долго и мучительно встает на спутанные ноги, снова делает пару прыжков и валится. Дядь- Сила с Богданом не решаются обойти гиганта, да и свернуть с дороги означает завязнуть в грязи.

Однако чувство опасности, которое гонит людей, оказывается сильнее, и вот Богдан, вооруженный палкой, пытается сбить путы с задних ног лося, чтобы он хотя бы не падал. Это очень опасно — если зверь лягнет, то сразу насмерть. Палка не помогает, веревка завязана крепко, и Богдан, рассердившись на неизвестного мучителя, начинает распутывать ее руками.