Миллиардер. Книга 2. Арктический гамбит - Кондратьева Е.. Страница 34

— Мы знаем многое. Знаем, что Спрут показал вам такое же хранилище в сибирской тайге, там, где исчезла Ева. Ведь вы же для этого хотели наладить отношения со Свиридовым, не так ли? Чтобы, заручившись его помощью, отправиться в тайгу и спасти Еву?

— Идите к черту! — взорвался Лауреат, выплескивая стакан с минералкой в мойку. — Вы мысли мои читаете, что ли? Что у вас за предмет, а? Признавайтесь!

Он схватил китайца за отвороты просторной черной рубашки. Тот даже не сделал попытки высвободиться — рубашка поползла вверх, и гость увидел торчащую из-за пояса китайца рукоять пистолета. Вид оружия мгновенно протрезвил Лауреата. Он разжал руки и, бормоча извинения, опустился на стул.

— Догадаться не так уж сложно, — пожал плечами китаец. — Вот только Еву вы сейчас в тайге не найдете, даже с помощью конторы Свиридова. Для того, чтобы найти ее, вам придется отправиться на Северный полюс вместе с Гумилевым.

— С Гумилевым? — лицо Лауреата исказила гримаса злости. — С чего бы этому надутому нуворишу ехать в Арктику?

— Об этом позаботится генерал. А нам с вами нужно сделать так, чтобы Свиридов не только поверил в существование Черной Башни в Арктике, но и взял с собой в экспедицию Орла. Впрочем, он и так почти никогда с ним не расстается…

Проводив Лауреата до дверей, Чен вернулся в комнату, сел на пол и некоторое время посидел в позе лотоса, делая дыхательные упражнения и приводя в норму слегка участившееся сердцебиение. К его удивлению, профессор не оплошал и проделал все в полном соответствии с полученными инструкциями. Теперь у Свиридова появился новый ценный осведомитель, а у него, Чена, — агент, с помощью которого можно влиять на генерала и направлять маршрут арктической экспедиции. Его заказчики могут быть довольны — отныне русские спецслужбы 6удут играть по партитуре, которую напишет для них Братство Небесного Огня.

Но успокаиваться было рано. Никто не мог поручиться, что Свиридов не устроит профессору еще один допрос, и тот все-таки расскажет о таинственном китайце, предложившем ему выгодную сделку. Жизнь и любовь Евы Гумилевой в обмен на небольшую помощь в передаче информации ГУАПу. Ничего криминального, просто дружеская услуга. В общем-то, Чен был готов и к такому повороту — согласно легенде прикрытия, детально разработанной профессионалами из Братства, он был ученым-биологом из Шанхайского университета, работающим в области клонирования человека. Он хорошо знал Еву Гумилеву (проверить это все равно было невозможно) и искренне хотел помочь ей в изучении аномальных предметов. Узнав от Евы, что один из ее друзей обладает подобным предметом, молодой ученый познакомился с ним и убедил рассказать о принадлежащем ему сокровище государству. Версия, конечно, шита белыми нитками, но Чен искренне надеялся, что до очной ставки Дело не дойдет. А если генералу все же захочется испытать действие Орла на нем… что ж, ему есть, чем ответить.

И Чен осторожно дотронулся до висевшего у него на шее амулета — фигурки морского конька, сделанного из серебристого металла.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Маленький длинноухий кролик

Июль 2009 года, Арктика. Северный Ледовитый океан. Борт станции «Земля-2»

— Все получилось, — сказал Андрей Илюмжинову, когда они встретились в условленном месте на верхней палубе. — Спрут у меня.

Кирсан странно взглянул на друга.

— А что с генералом?

— Его тоже пытались убить. Но, к счастью, не убили — когда я уходил из его каюты, он был жив, и, мне кажется, шансы выкарабкаться у него довольно неплохие.

— И ты забрал предмет, воспользовавшись его беспомощностью?

— Ну, в общем, да.

Илюмжинов подумал.

— Не знаю, будет ли он работать в таком случае. Может, нам лучше вернуть его Бунину?

— А если Бунин замешан в этих убийствах? Хотя бы в одном?

— Ну, Спрут все равно не даст ему никакого преимущества. У него чисто информационные функции.

— Да, но правды мы все равно не узнаем.

Кирсан нехотя кивнул. Потом полез в карман и вытащил своего Единорога.

— Дай-ка мне Спрута. Попробую соединить силу двух предметов. Вдруг это все-таки сработает.

Андрей протянул ему серебристую фигурку. Сам он несколько раз пытался «разговорить» Спрута, но безуспешно — ничего, кроме легкого холодка, распространяющегося вверх по руке, он не чувствовал.

Илюмжинов осторожно взял Спрута, положил его на ладонь рядом с Единорогом и сжал пальцы. Закрыл глаза и некоторое время стоял неподвижно, прислушиваясь к исходившим от фигурок вибрациям.

Гумилев терпеливо ждал. Прошло несколько минут, прежде чем Кирсан разжал кулак. Вид у него был такой, словно он только что пытался поднять двухсоткилограммовую штангу.

— Не получается, — проговорил он сквозь зубы. — Что-то я чувствую… от Спрута явно исходит мощный поток информации, я вижу его как широкую сиреневую ленту, на которую нанесены схематичные рисунки. Но рассмотреть их у меня не выходит. Картинка плывет, не фокусируется…

— Все равно тебе повезло больше, чем мне. Я вообще никакой картинки не вижу.

Калмык взвесил на руке обе фигурки.

— Возможно, это оттого, что у меня большой опыт общения с этими предметами. Знаешь, если ты не против, оставь пока Спрута мне. Я немного приду в себя и попробую снова. Единорог явно мне помогает, нужно только потренироваться.

— Хорошо, — кивнул Гумилев. — А что это значит — «приду в себя»? Честно говоря, выглядишь ты сейчас хреново.

Илюмжинов криво усмехнулся и вытер со лба капельки пота. — Как ни странно, это довольно тяжело физически. Как будто приходится преодолевать сильное противодействие. Что там говорил Бунин? Владение предметами вредно для здоровья?

— Нет, как-то не так. Он говорил, что чем больше у человека предметов, тем труднее ему выдерживать их влияние. И что вроде бы это как-то негативно отражается на умственных способностях.

Кирсан спрятал фигурки в карман.

— Ну, в худшем случае, я больше никогда не буду играть в шахматы.

Андрей не мог не оценить силу духа этого человека.

— Все-таки, постарайся не переусердствовать. И вот что — если ты что-то узнаешь — пожалуйста, сразу же сообщи мне. Хорошо?

— Договорились.

Когда Андрей вернулся к себе, на часах было уже четыре утра. Марго спала, уткнувшись лицом в подушку. В каюте было жарко, и одеяло сползло — или было сброшено — на пол. Гумилев смотрел на смуглую спину девушки, на ее длинные стройные ноги и думал о том, как хрупка и беззащитна человеческая жизнь. Неведомый убийца уже расправился с Алферовой, Жанной и генералом Свиридовым. Что помешает ему обрушить мощь Морского Конька на спящую Марго? Или на безмятежно посапывающую в своей кроватке Марусю?

«Надо спасать девчонок, — подумал Андрей. — Станцию жаль, но теперь, когда я собственными руками сделал Фраму лоботомию, «Земля-2» не больше, чем очень дорогое транспортное средство. Надо уходить со станции. Спасатели могут прилететь за нами в любой район Арктики. В конце концов, я попрошу Санича связаться лично с Шойгу…»

«И как это будет выглядеть? — спросил внутренний голос. — Миллиардер спасается бегством вместе с дочерью и любовницей, бросая всех на произвол судьбы?»

«Я попрошу, чтобы вывезли только Марусю и Марго, — ответил голосу Андрей. — А сам вернусь и отыщу убийцу. Отыщу его, во что бы то ни стало…»

Он присел на край кровати и осторожно, чтобы не разбудить, погладил Марго по темным волосам.

— Не бойся, девочка, я не дам вас в обиду.

Марго повернула голову и сонно прошептала: — Как хорошо, что ты пришел… иди ко мне…

— Сейчас, — шепнул Гумилев, наклоняясь и целуя ее в ложбинку между ухом и шеей, — только взгляну, как там Маруська.

Маруся крепко спала, обняв плюшевого мишку, которого еще два года назад подарил ей Арсений Ковалев. Мишка с тех пор прошел огонь, воду и медные трубы, мех у него местами повытерся, а вместо одного глаза была пришита пуговица, но девочка не променяла бы его ни на какие новые игрушки. Насколько помнил Андрей, мишку звали Пушок — странное имя для медведя, но детская логика всегда была для него еще загадочнее женской. Андрей поправил сбившееся одеяло, убрал с края кровати готовую свалиться на пол книжку про динозавров и вернулся к Марго.