Ночь волчицы - Чуракова Оксана. Страница 34

Наконец-то. Я знала, что это его слабое место, — армия Бизани. Война. Он только этого и ждет.

— Возможно, это и сблизит нас с королевой, — вмешался судья, — но я не представляю, как это может усилить наше влияние.

— Это напомнит галатийцам, — уверенно заявила Карла Бизаньи, — что наша наемная армия, без сомнения, самая сильная на острове, что бы там ни воображали некоторые.

— Конечно! — воскликнул капитан, не подозревая, что попался в ловушку графской дочки.

— Вы в этом так уверены? — усомнился судья.

— Мой отец за время правления сделал много ошибок, но одно он знал наверняка. Могущество денег. Мощь харкурской армии держится на вере. Бесспорно, это великая сила. Но она ничто по сравнению с жаждой наживы. Вера в золото сильнее веры в Бога.

— Это еще неизвестно, — заметил судья.

— В любом случае. — вмешался капитан Джаметта, — если мы примкнем к королеве, это будет нашим главным козырем. Мои наемники принесут ей победу, это и укрепит наше влияние.

— Совершенно согласна, — поддержала Карла. — Мы должны вынудить ее развязать войну, показать, что без нас бы она не справилась, тогда она оценит нашу силу.

А вся Гаэлия должна узнать, что в Бизани главная я.

— Следует поостеречься, такое решение может повлечь за собой смерти тысяч людей, — сурово заметил судья.

— Скорее такое решение вернет Бизани былую славу, — возразила Карла.

— Нам не удастся убедить в этом графа.

— Мы не оставим ему выбора, — заявила молодая женщина.

— Повторяю, я не собираюсь участвовать в вашем кровавом заговоре.

— Нам незачем его убивать, — возразила Карла. — На первое время мы можем просто отстранить его от власти.

— Каким образом?

— Предоставьте это мне, — объявила девушка и встала.

Она покинула комнату под тревожным взглядом судьи. Жажда власти, исходившая от девушки, все больше пугала его. Однако он надеялся, что худшего удалось избежать.

Эрван приказал Воинам Земли остановиться. Теперь армия насчитывала тысячу человек, незаметно им холм не преодолеть. Чтобы план Алеи удался, нужно было следовать ему очень точно.

Девушка и Фарио вернулись посреди ночи и разбудили весь лагерь, чтобы подготовиться к атаке. Пока солдаты одевались и проверяли снаряжение, Алеа быстро собрала друзей, объяснила, что задумала, и каждому дала точные указания.

Потом она вместе с Фингином отправилась вперед, чтобы занять позицию для исполнения маневра. Командование войском она поручила Эрвану.

Магистраж держал руку поднятой до тех пор, пока шум за его спиной окончательно не стих. Ветер обдувал вершину холма, пробирался под доспехи солдат, красно-белое знамя Самильданаха трепетало на наконечниках длинных копий. Внизу долины угадывались очертания города, окутанного ночной темнотой.

Оставалось ждать сигнала. Алеа пообещала магистражу, что он не сможет ошибиться. Он приготовился к худшему. Увидит сигнал и поймет, сказала она. И тогда он должен пойти в атаку. Вся Армия Земли должна спуститься с холма и напасть на город с запада, через ворота Кавалья. Нужно идти все время прямо. За воротами прямая улица приведет их на площадь Разума, к замку Тарнеи. Если план Алеи сработает, возможно, им удастся захватить замок, несмотря на численное превосходство врага.

На противоположном конце города Фингин и Алеа подошли к каналу Эстанг. Перешли Пинский мост, поднялись выше и отошли от города на такое же расстояние, на котором с западной стороны находилась Армия Земли.

Когда Алеа сочла, что они достаточно поднялись вверх по мосту, они встали по разным сторонам канала и сосредоточились, чтобы собрать сайман в своем теле. Оба одновременно закрыли глаза. Алеа держалась за виски, Фингин скрестил ладони у рта. Чтобы добиться успеха, требовалась огромная сила, и Алеа с радостью приняла помощь друида, одна она бы вряд ли справилась.

Она первая открыла глаза. Сайман клокотал в ее теле, готовый взорваться. Медленно и плавно она вытянула руки над водой. Сайман пробежал по венам до кончиков пальцев. На воде появилась рябь. Поверхность канала заволновалась, точно ветер подул против течения. Вот рябь превратилась сначала в мелкие, а потом и крупные волны. У Алеи начали дрожать руки. Она снова закрыла глаза, чтобы не расслабляться. Это требовало таких усилий, что ей стало больно.

В это мгновение Фингин тоже поднял руки. Вытянув ладони со сжатыми пальцами, он направил луч саймана на воду. Сила Алеи была огромна. Еще до того, как он вмешался, ей удалось остановить течение, и вода медленно потекла вспять. Шум саймана, толкавшего воду, становился все сильнее. Скоро на канале разразилась настоящая буря.

Алеа почувствовала Фингина и его сайман, клокотавший рядом с ее собственным. Вода становилась все податливей. Установилось обратное течение. По лбу девушки до самых глаз стекали струйки пота, но она не могла утереть их. Она не могла ослабить сайман. Становилось все тяжелее. А они сделали еще так мало. Девушка вновь напрягла всю мощь. Теперь, когда у нее дрожали и ноги, она увеличила напор вдвое. Исторгла всю силу обитавшую в ее теле. Сайман обрушился на воду, как ураган, и вскоре река уверенно устремилась к востоку, хотя обычно текла в обратную сторону. Вода билась о каменные берега канала. Волны стремились вперед, вздымаясь, как в бушующем море.

Алеа открыла глаза и увидела, как далеко в городе зажглось множество факелов. Ее затея удалась. Эстанг наверняка вышел из берегов, вода прибывала, растекалась по улицам, затопляла главную площадь, как во время шторма. Но Алеа ослабила луч не сразу. Не отводя рук, она повернула голову к Фингину и крикнула:

— Пора!

Фингин, силы которого тоже были на исходе, отвел руки, глубоко вздохнул и поднял ладони к небу. Собрал остатки энергии и с воплем выпустил в небеса огненный шар, который взорвался высоко над городом.

Друид рухнул наземь. Ночь озарилась золотистыми вспышками. Тысячи сверкающих искр медленно кружились над Тарнеей подобно стае светлячков.

Сигнал.

С противоположной стороны города Эрван взревел:

— Алраган!

Сжав кулаки и подняв оружие, солдаты с криком бросились вниз по холму, сердца их колотились от страха и возбуждения.

Амина — отныне она запретила называть себя королевой и требовала, чтобы к ней обращались по имени, данному друидами, Айслин, — стояла одна в маленькой комнате верхних покоев дворца Провиденции у того самого окна, где несколько недель назад умер ее муж Эоган, выпив яд, который она подлила в его бокал.

Она смотрела вдаль и смеялась. И в этом смехе не было бы ничего необычного, если бы не ее слезы. Тяжелые слезы катились из ее глаз.

— Замолчи! — крикнула вдруг она, хватаясь за голову.

Ее крик замер в стенах маленькой комнаты.

Она опять засмеялась, но смех постепенно угас и перешел в приступ кашля. Амина склонила голову. Насторожилась. Расширив глаза, она, казалось, прислушивалась к какому-то далекому звуку. Еле слышному бормотанию.

— Что? — прошептала она.

Затем прищурилась, пытаясь лучше расслышать:

— Это ты, Эоган?

Она задышала чаще, ее грудь судорожно вздымалась.

Она слышала голос, звучавший в ее голове. Голос, отдававшийся оглушительным эхом. Это был его голос. Эогана. Эоган говорил у нее в голове.

Посмотри вниз, потаскуха! Смотри на пол, Амина, смотри!

Она опустила глаза и вскрикнула, увидев на полу расплывающееся пятно крови. Она отступила назад. Но пятно все росло, растекаясь по деревянным прожилкам.

В чем дело? Теперь кровь пугает тебя? Но ведь это ты ее пролила, Амина. Смотри.

Пятно продолжало расти. Амина вновь отступила. Ее руки и губы дрожали. Щеки покрылись смертельной бледностью. По высокому лбу катились капли пота.

— Нет! — крикнула она, но кровь все не унималась.

Пятно уже заняло четверть комнаты.

Ведь это моя кровь, Амина. Ты знаешь, потаскуха, ты знаешь, что она отравлена. Только коснись — и умрешь.