Инструктор над законом - Воронин Андрей Николаевич. Страница 29

Плешивый слегка приподнял плечи, выражая, как показалось Иллариону, презрительное недоумение.

- Круг моих друзей.., как бы это сказать.., давно сформировался, сказал он. - Так что, боюсь, дружбы у нас с вами не выйдет.

- Я, честно говоря, тоже не любитель новых знакомств, - согласился Илларион. - Никогда не знаешь, как поведет себя в той или иной ситуации новый человек. Недаром говорят: старый друг лучше новых двух.

- Несомненно, - металлическим голосом согласился Плешивый. В зеркале заднего вида Илларион видел его глаза, время от времени бросавшие на него изучающий взгляд.

- Вот давеча, к примеру, - продолжал Илларион, - встречаю я пятерых ребят в форме. Подъезжают это они к дому на белой "мазде".., я уж, грешным делом, обрадовался: будет, думаю, с кем интеллигентно раздавить пол-литра.., честно признаюсь, люблю латышей, вообще прибалтов люблю, классные ребята. Вот был у меня в группе один...

Впрочем, о чем это я? Значит, я стаканы на стол, а они как пойдут чесать из автоматов - насилу я от них ушел. Я вот думаю: может, они решили, что дома никого нету? Мало ли, захотелось людям пострелять. Только вот зачем они машину мою забрали? Она мне дорога как память.

- Бред какой-то, - сказал Плешивый. - Какая еще машина?

- "Лендровер" защитного цвета, - с готовностью откликнулся Илларион. А в нем зауэровская двустволка и мобильный телефон. Еду и тряпки я не считаю. Да, и еще документы.

- Конечно, - сказал Плешивый. - Капитан Забродов, военный пенсионер. Бывший связист, кажется.

- Он самый, - подтвердил Илларион, и сам толком не помнивший, какая именно специальность значится в его пенсионном удостоверении и значится ли там что-нибудь подобное вообще. - Нехорошо обижать пенсионеров, как вы полагаете? Кстати, вы знаете мое имя, а я вашего не знаю. Это несправедливо. Не называть же мне вас, в самом деле. Плешивым.

У Гуннара покраснела шея, а глаза в зеркальце вдруг сузились и сделались похожими на щелочки.

- Почему Плешивым? - спросил он, и Илларион в который раз подумал, что психология стареющего мужчины - темный лес.

- На той стороне вас все так называют, - спокойно ответил он. - Лично я всю жизнь считал, что клички унижают человеческое достоинство.

- А какая кличка была у вас? - неожиданно поинтересовался Плешивый.

- Последняя?

- Ну, хотя бы последняя.

- Перед моим уходом в отставку меня называли Асом, - скромно ответил Илларион.

- О! - с ироническим уважением сказал его пленник. - Это, конечно, не Плешивый. Можете называть меня Гуннаром, - представился он.

- Очень приятно, - сказал Забродов. - Итак?..

- Что - итак? - переспросил Плешивый Гуннар. - Я никак не пойму, чего вы от меня хотите.

- Мою машину. Мое ружье. Мой телефон. Еще одну машину - вишневый "Москвич" - вместе с украденным вашими людьми грузом. Мне она, честно говоря, не нужна - я с недоверием отношусь к отечественным автомобилям, но вот Старцев просто рвет и мечет. Ему зачем-то позарез нужна эта развалюха. Подозреваю, что его в первую очередь интересует груз.

- Так, - сказал Плешивый Гуннар, сворачивая на боковую дорогу. Позвольте узнать, кто вы такой?

- Просто военный пенсионер, - честно сказал Илларион. - Я приехал сюда отдохнуть.

- Здесь великолепный климат, - заметил Гуннар. Оставалось только гадать, была в его голосе ирония, или она просто почудилась Иллариону. Ну, а при чем тут Старцев?

- Он попросил меня вернуть груз. Так как я все равно собирался наведаться к вам, чтобы узнать о судьбе своей машины, мне ничего не оставалось, как согласиться. Надо вам сказать, что Старик умеет быть убедительным.

- Сколько он вам пообещал? - спросил Гуннар.

- Восемь процентов. Остановите-ка машину.

Мне не нравится, что мы забираемся все глубже в лес. Ни один человек, имея у себя за спиной автоматчика, который держит его на прицеле, не полезет по доброй воле в эту чащу, если у него нет козыря в рукаве.

- А вас не проведешь, - констатировал Гуннар, останавливая машину и дисциплинированно затягивая ручной тормоз.

- Положите руки на баранку, - потребовал Илларион. - Я вас не боюсь, но вам самому будет так спокойнее. Где у вас запасной пугач? Под сиденьем? Давайте-ка его сюда! Давайте, давайте! Я не стану его выбрасывать, просто уберу от греха подальше.

Он принял протянутый ему пистолет и небрежно бросил на сиденье рядом с собой.

- Итак, - продолжил он, - теперь, когда с формальностями покончено, каков будет ваш ответ?

- Хотите десять процентов? - спросил Гуннар. - Подумайте хорошенько, это большие деньги. Я предлагаю вам работать на меня. Согласитесь, уровень жизни в Латвии все-таки на порядок выше, чем в России.., я не говорю уже об уровне культуры.

- Вы что, нанимаете меня смотрителем музея? - спросил Илларион. - При чем здесь уровень культуры?

- Действительно, культура здесь ни при чем, - согласился Гуннар. Просто.., к слову пришлось.

- Не понимаю, на что вы рассчитываете, - искренне сказал Илларион. Ну хорошо, вы оттяпали один груз.., но ведь это же не первый и не последний, правда? Ведь вы этим разрушаете налаженную цепочку.., да вас просто могут шлепнуть, в конце концов. Вы об этом подумали? Вас уже сегодня могли запросто пришить - там, возле блок-поста, а я могу это сделать в любую минуту. Что вы, черт побери, задумали, и почему решили, что я стану участвовать в вашей идиотской затее?

- Груз был перехвачен случайно, - с неохотой сказал Гуннар. - Просто нескольким нашим коллегам захотелось.., как это по-русски?., легкого хлеба. Они уже получили по заслугам, а груз отправлен обычным порядком, так что все, что мог бы получить теперь Старцев, - это свои проценты, плату за пересечение границы на его участке.., если хотите, таможенный сбор. Но я спрашиваю: зачем? Зачем Старцеву деньги, которых он не заработал? Его блокпосты не обойдет разве что слепой от рождения, и то только в том случае, если ему не повезет. Я считаю, что его следует исключить из дела, и готов прямо заявить об этом нашим партнерам как в Москве, так и в Риге.

- А что скажут ваши партнеры - ваши старшие партнеры в Москве и Риге, особенно в Москве, узнав о том, что ваши люди забрались в глубь чужой территории, устроили там пальбу, убили курьера и проводника, сожгли кордон и угнали машину с грузом? Вам не кажется, что подобные вещи попахивают международным конфликтом?

- Но ведь они же об этом не узнают, - мягко сказал Плешивый Гуннар, оборачиваясь к Иллариону, - правда? Десять процентов, - напомнил он.

- Пятнадцать процентов - это хорошо, - невозмутимо сказал Илларион, но ведь Старцев уже все знает.

- Его слово ноль против вашего, - возразил Гуннар, - и это при том, что вы там были, а Старцев не был. А двенадцать процентов от прибыли послужат целительным бальзамом для вашей потревоженной совести. Кстати, это не от вас так несет бензином?

- От меня, - признался Илларион. - Я пролил немного на руки, когда поджигал блок-пост.

Тринадцать.

- Надо было помыться. Совершенно нечем дышать.., впрочем, о чем это я? Где же вам было помыться? Двенадцать с половиной, и кончим с этим.

В конце концов, это ведь и в самом деле не последний груз.

- Ладно, - сказал Илларион, убирая автомат и поудобнее усаживаясь на заднем сиденье "мерседеса"

- Приятно пообщаться с умным человеком. Так куда вы собирались меня отвезти? Поехали, только имейте в виду: убивать некоторых военных пенсионеров - это очень тяжелое, грязное и трудоемкое занятие, требующее огромных материальных затрат и совершенно неадекватных человеческих жертв.

Совершенно неадекватных.

- И вы, конечно, относитесь к числу таких пенсионеров, - усмехнулся Плешивый Гуннар, запуская двигатель.

- Странно, - сказал Илларион, закуривая новую сигарету, - как вы только догадались?

Глава 8

Илларион не впервые гостил в охотничьем домике. Этот мало отличался от тех, которые ему приходилось видеть прежде: те же обшитые деревом стены, те же медвежьи шкуры, те же рога и головы на стенах, про которые никогда не поймешь, добыты они на охоте или приобретены в специализированном магазине, те же ружья на крюках, все те же излишние, на взгляд Иллариона, коллекции широких и длинных охотничьих ножей, неизменно скрипучая лестница с отполированными до блеска дубовыми перилами. Не поражал также и богатый выбор напитков в замаскированном под вывороченный пень баре и, конечно же, огромный камин, в закопченную пасть которого при желании можно было бы въехать на грузовике, а в камине - покрытый сажей вертел и сложенные аккуратной горкой дрова, и те же дрова на витой чугунной подставке рядом с камином...