Сто лет и чемодан денег в придачу - Чевкина Екатерина Максимовна. Страница 13

После чего окружной полицмейстер удалился — ему еще много чего предстоит. Например, пора уже подключить к делу прокурора.

Аронсон уселся с чашкой кофе, чтобы обдумать результаты своих последних разъездов. Из всех вопросов, требующих осмысления, Аронсон выбрал взаимоотношения внутри троицы на дрезине. Если Тенгрот не ошибся и Карлсон с Юнсоном действительно находились под прессингом пассажира дрезины, это означает драму с захватом заложника. Именно такую теорию окружной комиссар только что озвучил на своей пресс-конференции, что вряд ли говорит в пользу теории. Окружной комиссар вообще редко оказывался прав. Кроме того, имелись свидетели, видевшие, как Карлсон с Юнсоном шли пешком по Океру — и чемодан был при них. Значит ли это, что старички Карлсон и Юнсон сумели-таки по дороге одолеть молодого и крепкого парня из группировки «Never Again» и сбросить его в какой-нибудь кювет?

Маловероятно, но не исключено. Аронсон снова решил вызвать собаку из Эскильстуны. Ей и ее инструктору предстоит долгая прогулка от фермы Тенгрота до завода в Окере. Ведь где-то между двумя этими объектами и пропал член группировки «Never Again».

Карлсон же с Юнсоном, в свою очередь, бесследно исчезли где-то между грузовым двором завода и бензоколонкой «Статойл», на отрезке в двести метров. Исчезли с поверхности земли, так что ни одна душа не видела — как корова языком слизнула. Единственное, что есть на этом отрезке, — это закрытая уличная закусочная.

Тут у Аронсона зазвонил мобильный. Информационный центр получил новые сведения. На этот раз столетний старик замечен в Мьёльбю, на переднем сиденье «мерседеса», возможно похищенный водителем машины — мужчиной средних лет с конским хвостом.

— Уточнить информацию? — спросил коллега из Эскильстуны.

— Не надо, — вздохнул Аронсон.

За долгую комиссарскую жизнь Аронсон уж чему-чему, а этому научился — отличать достоверную информацию от шлака. Единственное утешение, когда все остальное покрыто мраком.

Бенни остановился в Мьёльбю заправиться. Юлиус осторожно приоткрыл чемодан и выдал пятисотку на бензин.

Потом Юлиус сказал, что пойдет чуток ноги разомнет, и попросил Аллана посидеть в машине и постеречь чемодан. Аллан, уставший от дневных треволнений, обещал не двигаться с места.

Бенни управился первым и снова уселся за руль. Следом тут же вернулся Юлиус, скомандовал «вперед!», и «мерседес» продолжил путь в южном направлении.

Через короткое время Юлиус на заднем сиденье принялся чем-то шуршать. И протянул Аллану и Бенни открытую пачку шоколадных конфет «Полли»:

— Глядите, что я прихватил!

Аллан поднял брови:

— Ты укралкулек конфет, когда у нас в чемодане пятьдесят миллионов?

— А у вас в чемодане пятьдесят миллионов? — спросил Бенни.

— Опаньки, — сказал Аллан.

— Не совсем, — сказал Юлиус. — Минус твои сто тысяч.

— И пятисотка на бензин, — сказал Аллан.

Бенни умолк на несколько секунд.

— Значит, у вас в чемодане сорок девять миллионов восемьсот девяносто девять тысяч пятьсот крон?

— Ты быстро считаешь, — сказал Аллан.

Тут опять наступило молчание. А потом Юлиус заметил, что, пожалуй, даже и лучше — объяснить шоферу все начистоту. Если после этого Бенни пожелает разорвать контракт между сторонами, то пусть это сделает как полагается.

Самым тяжелым во всей истории для Бенни явилось то, что человека отправили к праотцам, а затем еще и на экспорт. Но это, в сущности, несчастный случай, хоть и усугубленный алкоголем. Сам Бенни алкоголем не интересовался.

Потом новоиспеченный водитель, поразмыслив еще, пришел к заключению, что эти самые пятьдесят миллионов, конечно же, изначально попали не в те руки и что теперь они, пожалуй, принесут человечеству больше пользы. Да и уволиться с новой работы в первый же рабочий день — это как-то не очень. Поэтому Бенни пообещал, что останется на должности, и поинтересовался, какие у господ пассажиров дальнейшие планы. До сих пор задавать такой вопрос ему не хотелось — Бенни не относил любопытство к числу достоинств персонального водителя, — но теперь ведь он отчасти и сообщник. Аллан и Юлиус признались, что планов никаких не имеют. Но ведь можно и дальше ехать туда, куда ведет дорога, пока не начнет смеркаться, а там куда-нибудь свернуть и обсудить вопрос более предметно. На том и порешили.

— Пятьдесят миллионов, — произнес Бенни и, улыбнувшись, включил первую скорость.

— Сорок девять миллионов восемьсот девяносто девять тысяч пятьсот, — поправил Аллан.

Тут Юлиус пообещал бросить воровать просто ради воровства. Будет, конечно, непросто — ведь это дело у него в крови и ничего другого он просто не умеет. Но все-таки Юлиус обещает, а про Юлиуса можно сказать, сказал Юлиус, что он редко обещает что-нибудь, но то, что обещает, выполняет, раз уж пообещал.

Поездка продолжалась в молчании. Аллан задремал на переднем сиденье. Юлиус поедал очередную шоколадку на заднем. А Бенни мурлыкал под нос какую-то песенку, названия которой не знал.

Когда журналист вечернего таблоида пронюхал про какую-нибудь историю, его уже не остановишь. Не прошло и нескольких часов, как у корреспондентов «Экспрессен» и «Афтонбладет» появилась гораздо более ясная картина развития событий, чем та, которую изложил окружной полицмейстер на послеобеденной пресс-конференции. На этот раз «Экспрессен» обошла «Афтонбладет»: ее репортер первым добрался до администратора Ронни Хюльта — приехал к нему домой и, пообещав раздобыть бойфренда для его затосковавшей кошки, уговорил последовать с ним, репортером «Экспрессен», в Эскильстуну и переночевать там в отеле, вне досягаемости «Афтонбладет». Сперва Хюльт боялся рассказывать, памятуя об угрозах малого, но репортер, во-первых, пообещал ему анонимность, а во-вторых, заверил, что с Хюльтом все равно уже ничего не случится — ведь теперь этот байкерский клуб знает, что за дело взялась полиция.

Но одним Хюльтом «Экспрессен» не ограничилась. В ее сети угодил также и водитель автобуса, равно как обитатели деревни Бюринге, фермер из Видчэрра и кое-какая публика из Окерского Завода. Все это вместе взятое повлекло за собой несколько статей уже в следующем номере. Разумеется, с многочисленными ошибочными предположениями, но, с учетом обстоятельств, репортером была все-таки проделана хорошая журналистская работа.

Серебристый «мерседес» катился по дороге. Вскоре задремал и Юлиус. Аллан храпел впереди, Юлиус на заднем сиденье, хотя чемодан был не самой удобной подушкой. А Бенни тем временем выбирал дороги по собственному разумению. В Мьёльбю он решил покинуть европейскую трассу, предпочтя шоссе на Транос. Но доехав туда, не стал останавливаться, а продолжил путь на юг. Проехав немного через лен Крунуберг, он опять свернул, теперь уже в самые что ни на есть смоландские леса. Там Бенни рассчитывал найти подходящий ночлег.

Аллан проснулся и поинтересовался, не пора ли укладываться спать. Затем проснулся и Юлиус, разбуженный разговором впереди. Он огляделся — лес кругом — и спросил, где они вообще-то находятся. Бенни сообщил, что теперь они в нескольких милях к северу от Векшё и что он тут немножко подумал, пока господа спали. И ему пришло в голову, что из соображений безопасности лучше бы найти для ночлега какое-нибудь неприметное жилье. Они, разумеется, не знают, кто именно за ними гонится, но тот, кто присвоил пятьдесят криминальных миллионов, вряд ли может рассчитывать на покой, если не станет прикладывать к этому определенные усилия. Поэтому Бенни и свернул с шоссе, которое привело бы их в Векшё, и теперь они приближаются к гораздо более скромному местечку Роттне. Идея Бенни состояла в том, чтобы посмотреть, нет ли там какой-нибудь гостиницы, где можно было бы остановиться.

— Ход мысли верный, — похвалил Юлиус. — Но не совсем.

Юлиус развил свои соображения. В Роттне в лучшем случае обнаружится какая-нибудь маленькая захудалая гостиница, куда не ступала нога человека. И если вдруг туда под вечер заявятся без предварительного бронирования трое мужчин, то наверняка в городишке обратят на них некоторое внимание. Лучше будет поискать какую-нибудь усадьбу или хутор среди леса и за некоторые деньги попросить ночлега и немного еды.