Бунт в "Зеленой Речке" - Уткин В.. Страница 36

— Пропустите раненого человека! — снова взвыл Бубба Толсон, борода которого была густо припудрена цементной пылью; массивной татуированной ручищей он придерживал Уэйра за талию. С другой стороны раненого шел Гектор Грауэрхольц — психопат из психопатов.

Волной по столовой прокатились выкрики и матерщина; обитатели блока „B“ повскакивали с мест, чтобы лучше видеть происходящее. Кровавая процессия направлялась прямо к столику Клода. Клейн шагнул вперед, — видимо, чтобы оказать помощь истекавшему кровью. Стоукли тоже вскочил на ноги и с подозрением напряженно следил за пришельцами. Кошмарное зрелище приковало всеобщее внимание.

Клода затошнило, и он отвернулся.

И тут краем глаза он заметил у раздаточной стойки массивную приземистую фигуру, скользнувшую молча и грозно в сторону Стоукли Джонсона.

Это был Нев Эгри.

Внутренности Клода обратились в липкую грязь; он открыл было рот, но парализованное горло не издало ни звука.

Слева от него Грауэрхольц и Толсон неожиданно вздернули тело Уэйра в воздух и швырнули навстречу Клейну. Прежде чем доктор успел подхватить Сонни, тот упал, разбрызгивая кровь, и с маху ударился лицом о спинку пластмассового стула.

Нев Эгри находился уже в пяти шагах за спиной Стоукли; глаза его сияли. А Стоукли, стиснув кулаки в боевой стойке, сосредоточил все свое внимание на Буббе Толсоне, который топал к нему, угрожающе вопя что-то про нигеров.

В задней части столовой раздался тупой удар взрыва, и оттуда рванулся упругий фонтан огня затем еще один.

Помещение наполнилось криками ужаса. Заключенные рвались из-за столов, опрокидывая подносы с едой и натыкаясь друг на друга.

Стоукли двинул Буббу Толсона ногой в брюхо и отскочил назад, чтобы восстановить равновесие. Эгри, с отсвечивающим злобой лицом, приблизился к нему вплотную; рука Нева приподнялась; блеснуло лезвие, готовое вонзиться в лицо Джонсона, все еще не замечавшего смертельной опасности.

Но тут у Клода наконец прорезался голос:

— Стоук!..

Едва Джонсон повернулся лицом к Эгри, как Гектор Грауэрхольц поднял револьвер и выстрелил ему прямо в лицо. Стоукли развернулся и упал, забрызгав лицо Клода своей кровью.

Клейн налетел на Грауэрхольца и стал выкручивать из его рук оружие.

Майрс с воплем откатился в сторону после того, как Бубба Толсон на ходу плеснул ему в глаза растворителем.

Снова зазвенело, разбиваясь, стекло и забухали взрывы — один, другой… „Коктейль Молотова“. Насмерть перепуганные люди рвались к выходу, толкаясь в дверях. Шум и клочья дыма неслись мимо Клода, приросшего к месту и уставившегося на видение своих кошмаров: Нева Эгри…

Внезапно он понял, что все это — абсолютно все! — затевалось из-за него. Нев Эгри пришел вернуть свою женщину обратно…

Затем с головой Клода что-то случилось, и он уже плохо реагировал на происходящее: безо всяких эмоций он следил, как Эгри поднял ногу и безжалостно наступил на окровавленную голову Джонсона. Словно при замедленной киносъемке, Клод почувствовал, как его куда-то тащат, пропускают руку под мышкой слева и зажимают шею в полунельсоне. Он не мог сопротивляться; руки и ноги стали ватными. Клод ощутил у шеи лезвие бритвы Эгри, и у самого уха раздался его голос:

—Клейн!

Клейн мертвой хваткой зажал левой рукой шею Грауэрхольца, правой выкручивая ему руку, сжимавшую револьвер. Услышав Эгри, он замер и оторвал взгляд от посиневшей рожи Гектора.

—Отпусти малыша, — приказал Эгри. — Он мне еще пригодится.

Клейн бросил взгляд на Клода и сжал шею Грауэрхольца еще сильнее.

—Дурак, ты мне тоже нужен. — Эгри затряс Клода, как тряпичную куклу. — И эта сука тоже. Но если мне придется обойтись без вас, я обойдусь.

—Мне очень не хочется говорить это, Эгри, — сказал Клейн, скрипя зубами и стараясь обуздать свою ярость. — Но ты только что попал в мой личный список самых распоследних кретинов.

С этими словами доктор выпустил шею Грауэрхольца и обеими руками быстро выкрутил у него револьвер. Психопат, хрипя и кашляя, упал на четвереньки. Клейн поднял оружие и, держа его наготове у бедра, посмотрел на Эгри. Клод почувствовал, что лезвие исчезло. В следующее мгновение его с силой толкнули в спину, и он, споткнувшись, чуть не упал на Клейна. Тот удивительно легко увернулся, уступив Клоду место.

—Отведи ее обратно в блок „D“, Клейн, — приказал Эгри.

Доктор не пошевелился.

Эгри ухмыльнулся:

—Док, пойми, пока не поздно: это тотальная война. Мы против всех остальных. И тебе придется выбрать, с кем ты.

Клейн взглянул ему в глаза и понял, что Эгри не шутит. Лицо доктора снова стало холодным и отрешенным. Шагнув к Туссену, он взял его за руку. Клод стоял, по-прежнему ошеломленный хаосом, в центре которого он оказался.

—Пошли, — со спокойной настойчивостью сказал ему на ухо Клейн.

Снизу донесся кашель и сдавленное: „Я хочу…“, и опять кашель.

Грауэрхольц с трудом оторвался от пола и встал на колени:

—Нев, я хочу свою пушку назад…

—Ты потерял ее, мудак! — вызверился на него Эгри. — Я же говорил тебе, что Джонсон — мой. Мой! А теперь подбери сопли и иди работай.

Грауэрхольц неуверенно поднялся на ноги, глядя на Клейна со звериной ненавистью; доктор прямо от бедра прицелился психу в грудь.

—Я хочу кое-что сказать тебе, Эгри, прежде чем твой Гектор подберет сопли.

Белые губы Клейна тряслись от ярости. Клод никогда раньше не видел его таким. Даже Эгри невольно отступил. А Клейн, уверенно направляя дуло револьвера на Гектора Грауэрхольца, не сводил глаз с Эгри.

—Если будет нужно, я пристрелю этого маленького поганца. Если понадобится, я застрелю и тебя. И буду убивать всех, кто встанет у меня на пути, потому что, должен тебе сказать, вы обгадили мою малину по большому счету.

Секунду-другую Клоду казалось, что Клейн пристрелит Грауэрхольца на месте. Эгри примирительно вытянул руку.

—Эй, Клейн, расслабься! — сказал он. — Что тебе до этой банды нигеров?

—Завтра я должен был выйти на свободу, — ответил Клейн, поворачивая ствол револьвера в сторону Эгри и явно уже плохо владея собой.

Эгри, будучи и сам специалистом по утрате контроля над собой, легко распознавал подобное состояние у других.

—Да откуда я знал о твоем паршивом освобождении? — спросил он.

—Я и сам узнал об этом только сегодня, педрила!

Если Клод слышал раньше, чтобы Эгри оправдывался, а его при этом безнаказанно называли „педрилой“, то припомнить этого он не мог. Но здесь, в нереальной обстановке, среди дыма и крови, эта сцена казалась вполне натуральной.

—Да ладно, Клейн, всем нам иногда не везет, — произнес Эгри.

Клейн опустил глаза на зажатый в руке револьвер; его плечи слегка опустились, и он глубоко вздохнул.

—И все же держитесь от меня подальше, — повторил он.

Столовая заполнилась черным жирным дымом, и вскоре сработала противопожарная сигнализация. В четырех местах на полу полыхали костры разлитого бензина. Чернокожие заключенные, в панике выскочившие в центральный атриум, оставили Клейна, Эгри и Туссена одних. Но тут же из дальнего конца столовой донесся новый всплеск суматохи.

Эгри поискал глазами источник шума и посоветовал Клейну:

—Может быть, подальше лучше держаться тебе.

Через задние ворота в столовую влетели шестеро самых здоровенных в тюрьме зэков под предводительством Хорэса Толсона, такого же огромного и бородатого, как и его брат-близнец. Ступая в ногу, они пронеслись по пустой столовой, неистово вопя; перед ними торчали первые три метра красной десятиметровой балки, которую они тащили за нейлоновые петли. Клод отсутствующим взглядом следил за тем, как заостренный конец балки приближается к нему. Клейн больно дернул его за руку, убирая с дороги; группа промчалась мимо, и Туссен успел лишь заметить на балке намалеванный белой краской номер „99“. Он посмотрел на Клейна, которого вид балки, похоже, отрезвил.

—Черт тебя возьми, — негромко сказал он Эгри.

Эгри ухмыльнулся и, пожав плечами, вновь обрел уверенность.