Старик - Иванин Александр. Страница 16

– Во круть! – с восхищением сказал недоросль и залихватски свистнул.

Тем временем Валя подбежала к Porsche Cayenne и заглянула внутрь. Около машин стояли мужчины в яловых сапогах, синих штанах с лампасами и гимнастерках времен Великой Отечественной. Из-под синих фуражек с красными околышами у некоторых выбивались лихие казачьи чубы.

«Ансамбль песни и пляски, какого-нибудь Московского военного округа», – подумал дед. Танцоров он не любил. С одним из таких сбежала его первая жена. Но почти все казакообразные танцоры помимо театральных костюмов были одеты в черные компактные бронежилеты с карманами и кобурами, а в руках они держали не пики и шашки, а вполне современные автоматы и дробовики, обвешанные всякими необычными фонариками, рукоятками и другими неизвестными деду штуками. Вообще-то у большинства танцоров были видны нагайки, а один даже с шашкой был.

«Наверное, сложно с шашкой плясать-то», – еще раз не к месту подумал дед.

Валя отступила назад, и из недр «порше» вышел небольшого роста, пузатенький, но не полный мужик в новенькой военной форме иностранного покроя. В иностранном камуфляже мужичок выглядел сосем нелепо. Форма сидела на нем, мягко говоря, плохо, да и чиновничье лицо и гладенькие ручки никак не вязались с образом военного. Он сурово оглядел группу поддержки, а потом возвратился к уже начатому разговору с Валентиной.

– Валечка, поймите. Игорь Леонидович распорядился только насчет документов, оборудования и комплектов. Мы вылетаем через два часа. Самолет и так перегружен. Я своих сыновей тоже здесь оставляю. Возможно, позже будут какие-нибудь распоряжения. Да я уверен, что будут.

– Не может такого быть! Дайте мне с ним переговорить! Дайте.

– Ну, золотая моя, на Алтае он. На Алтае. Не могу я со своей рации отсюда с ним связаться. Никак не могу. Можете сами попробовать. Пожалуйста.

На Вале лица не было. Ее губы дрожали.

– Ты врешь, все врешь! – заговорила было Валентина.

Один из танцоров кивком указал двум другим на кричавшую женщину.

Те подхватили Валю под руки и повели в сторону оторопевших провожатых. Валя попыталась сопротивляться, но это было равносильно схватке Моськи с двумя слонами. Они просто приподняли ее над покрытием паркинга и отнесли к товарищам. Тем временем из немецкого джипа высунулся крепкий парень в черной форме и крикнул:

– Полный комплект! Можно ехать.

Пузатенький военный исчез в «порше». Парень уселся за руль джипа Петрова и захлопнул дверь. Перед Валентиной и ее компанией, урча двигателем, прополз броневик. Броневик, по всей видимости, был не военным. Из башенки наверху торчал прожектор на длинной толстой трубе. Весь броневик был покрыт черной матовой пленкой под карбон. Старик видел покрытыми такой пленкой только спортивные автомобили. Кроме обычных колес, из-под брюха броневика торчали еще пухлые гладкие колесики, напоминавшие колеса шасси небольшого самолета.

Вслед за броневиком выдвинулся «магнум» и джип-«мерседес». На парковке остались только два длинных уазика. Броневик вильнул в сторону на выезде и снес пару фигур, бредущих внутрь паркинга.

Один из танцоров, который отводил Валентину, такой тощий и длинный, с коротенькими волосами и в фуражке, сдвинутой чуть ли не на самый затылок, крикнул в сторону других казаков:

– Э, бугор, а может, телочку с собой заберем? Жалко, добро зазря пропадет. Посмотри, краля какая.

Ему никто не ответил. Тощий вернулся к компании старика примерно с половины дороги. Он плотоядно смотрел на Валентину и протянул ей руку:

– Иди сюда, солнышко.

Валя попятилась назад:

– Даже и не думай, хам.

– Да какой же я хам? Я нежный и ласковый. Сама оценишь, – глумливо продолжил тощий. – Ты не боись, лапочка, будь со мной хорошей. Ласка за ласку, детка.

Он схватил женщину за руку и потянул на себя.

– Убери руки! – взвизгнула она.

– Э, ты тут не быкуй. – Подросток резко дернул тощего за другую руку, а затем сильно толкнул в грудь. Этот топорик подростка звякнул и остался лежать на асфальте.

В следующее мгновение кулак тощего полетел Кириллу в лицо. Подросток успел отклониться, и завязалась драка. Сначала началась жесткая рубка. Тощий бил сильно и свирепо, ожесточенно рыча. Но Кирилл оказался весьма крепким и невероятно вертким. Он, как ни удивительно, побеждал. Кончилось все тем, что подросток влепил танцору увесистый удар в челюсть. Тощий, нелепо взмахнув руками, плюхнулся на бок. Подросток не кинулся его добивать. Тощий обалдело посмотрел на него, прижав руку к челюсти, встряхнул головой и резко вскочил. Он сразу отпрянул назад и выхватил нож. С сухим коротким щелчком выскочило узкое длинное лезвие. Нож был выкидным.

Подросток отшагнул два шага. Тощий визгливо заржал и несколько раз перекинул нож из руки в руку. Кирилл подобрал с асфальта гуцульский топорик-трость и угрожающе махнул им из стороны в сторону.

– Ох ты как, – с деланым удивлением весело крикнул тощий. – Да я из тебя сейчас девку сделаю. В Машках у нас ходить будешь. На ночь всем отсасывать придется. Не боись – без ужина не останешься.

Он вытащил из сапога нагайку с металлическим ребристым грузиком на конце.

Кирилл не стал дожидаться, что он будет делать дальше, а кинулся на соперника. Тощий занес нагайку для удара, но Кирилл буквально перед ним резко вильнул в сторону и махнул топорищем по диагонали снизу-вверх. Железный набалдашник ударил как раз по сжимавшей нагайку кисти. От удара у тощего не только была выбита нагайка, он еще и нож выронил из второй руки.

– Ай, блин! У-у-у! – закрутился тощий на месте, прижимая руку к животу. – Сука позорная!

Он отскочил в сторону и согнулся почти пополам, но внезапно выпрямился. В руках у него был пистолет. Он навел его на подростка, замер на мгновение и нажал на спусковой крючок. Раз, другой, третий. Пистолет не стрелял. Тощий дергано и беспомощно вертел пистолетом туда и сюда, разглядывая. Кирилл тем временем махнул рукояткой топорика еще раз, и пистолет отлетел в другую сторону.

Со стороны уазиков грохнул выстрел. Звуковая волна, не найдя выхода, упруго оттолкнулась от гулкого бетонного свода обрушилась на людей. Громкий до боли звук кувалдой ударил по ушам.

– А ну!

От уазиков шел здоровенный мужик, но не в казачьей, а в черной добротной форме с незнакомыми нашивками.

– Разбежались все! – рявкнул амбал.

Он был не просто здоровым – он был огромным. Ростом явно выше двух метров, а комплекцией однозначно повторял американских рестлеров.

Он сгреб за шиворот скулящего и матерящегося тощего.

– Впредь тебе наука будет, сявка.

Потом посмотрел в сторону готового к схватке Кирилла:

– А ты, малой, молодец, правильный ты. Ствол забери, трофей твой. Только с предохранителя снять не забудь, когда стрелять будешь.

Громадный мужик отвесил тощему смачного пенделя, придав ему ускорение в сторону уазиков.

Танцоры вместе со своим великаном уехали вслед за броневиком и премиумными «немцами».

Кирилл был бледен как мел. Все смотрели, как он деревянной походкой подошел и поднял с покрытия паркинга вороненый пистолет. Потом подобрал нож и нагайку.

– Идти нужно, – боязливым голосом сказал адвокат.

Валентина подошла к подростку и жарко поцеловала его в разбитые губы.

– Спасибо тебе. Ты самый лучший. Ты самый настоящий.

Валя крепко обняла Кирилла, и они замерли.

Старик обеспокоенно заозирался по сторонам. Ходячие мертвецы уже появились на парковке. Мертвый охранник в стеклянной будке опять колотился всем телом о прозрачную преграду.

– Кирилл, сынок! Валечка! Давайте отсюда поскорее, – блеющим голосом вещал Блидевский уже от дверей лифтового холла.

Оставаться в подземном паркинге было уже опасно.

Все поднялись опять на первый этаж. В подъезде было по-прежнему пусто и тихо.

Валя обнимала Кирилла за талию. Он неловко прихватывал ее свободной рукой за плечи.

– Я все видел, – встретил их Казарян. – Подонки они, точно подонки. А ты герой. Настоящий мужчина, Кирилл.