Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов - Зубов Николай Николаевич. Страница 26

После трудного из-за ветров и мелей плавания вокруг острова Шокальского и проливом Овцына (между островами Овцына и Минина) оба судна 31 августа подошли к устью Енисея, где их встретила партия Прянишникова.

Плавание бота и дубель-шлюпки вверх по Енисею продолжалось целый месяц. Перед самым ледоставом Овцын завел свой бот в устье реки Ангутихи, а Кошелев, шедший несколько позади, – в устье реки Денежкиной.

Весной 1738 г. Овцын на «Тоболе» отправился вверх по Енисею, 21 июля прибыл в Енисейск и оттуда отправился с донесениями в Петербург. По прибытии в Тобольск Овцын был арестован по обвинению в сношениях с Долгоруким, в январе 1739 г. разжалован в матросы и направлен в Охотск в команду Беринга, в экспедиции которого он, как увидим далее, и принимал участие.

Две черты деятельности Овцына заслуживают особого внимания.

1. Овцын прекрасно понимал, что все отряды Великой Северной экспедиции представляют единое целое и должны помогать друг другу. Поэтому он по собственной инициативе принимал всевозможные меры, чтобы помочь западному отряду. Он хлопотал об удовлетворении различных нужд этого отряда, посылал навстречу Муравьеву партии казаков для постановки опознавательных знаков и приказывал этим партиям дожидаться прохода судов с запада. Далее, закончив работу, порученную его отряду, Овцын по собственной инициативе организовал новый отряд для описи берегов от Енисея на восток.

2. Овцын не считал работу геодезистов лишь вспомогательной к работе морской части отряда и планировал ее весьма широко. Г. В. Яников отмечает, что Овцын «проявил исключительное понимание ценности работы своих геодезистов для картографирования Западной Сибири, а не только морского побережья. Если представить вместе все съемочные маршруты геодезистов, пройденные ими по заданиям Овцына, то перед нами невольно возникает грандиозная, но стройная и целостная схема».

Таким образом, Овцын был не только искусным моряком и гидрографом – он обладал широким кругозором и лучше многих других понимал государственное значение Великой Северной экспедиции.

Итак, отряду Овцына удалось пройти из Оби в Енисейск только во время четвертой навигации – в 1737 году. Его попытки сделать то же в 1734, 1735 и 1736 гг. оканчивались неудачей из-за неблагоприятного состояния льдов.

Вспомним, что попытки пройти из Югорского Шара в Обь, предпринятые Муравьевым и Павловым в 1734 и 1735 гг. и Малыгиным в 1736 г., по этой же причине оказались тоже неудачными. Неблагоприятное состояние льдов в западном секторе Арктики в эти годы подтверждается следующими фактами.

Как мы видели, в 1736 г. льды у устья Печоры повредили бот «Экспедицион» и его пришлось бросить.

В том же 1736 г. большая лодья с 70 богомольцами, возвращавшаяся на Обь из Соловецкого монастыря, была зажата льдами на западном подходе к Югорскому Шару. Во время зимовки все богомольцы умерли от цынги [105].

5.3. От Енисея на восток

(1738–1741)

После завершения возложенной на него задачи описать морской берег от Оби до Енисея лейтенант Овцын, еще до поездки своей в Енисейск, решил продолжить исследования от Енисея на восток. Для этой цели он выбрал более крепкий и исправный бот «Обь-Почтальон». Командиром бота Овцын назначил находившегося в его отряде штурмана Федора Алексеевича Минина. Надо подчеркнуть, что такое решение было принято Овцыным на свой риск и страх и только впоследствии одобрено Адмиралтейств-коллегией.

18 июня 1738 г. Минин вышел из Туруханска с командой в 26 человек, в том числе подштурман Дмитрий Васильевич Стерлегов и гардемарин Василий Степанович Паренаго. Спускаясь по Енисею, Минин только 3 августа дошел до реки Глубокой. Здесь при складе провизии находилась партия казаков в 10 человек под командой Василия Маркова. Казаки прибыли сюда еще в 1734 г. и построили склад. С тех пор они не сменялись и не получали продовольствия, однако, охраняя запасы для экспедиции и голодая, они их не тронули.

8 августа около мыса Ефремов Камень «Обь-Почтальон» был остановлен непроходимыми льдами. Отойдя несколько назад и прождав четыре дня, Минин опять пробовал пробраться на восток, но снова был остановлен льдами. 22 августа Минин послал Стерлегова на ялботе на разведку льдов; льды были непроходимыми. По счислению Стерлегов достиг 73°14? с. ш.

В крайней достигнутой им точке Стерлегов поставил доску с надписью: «1738 году августа 22 дня мимо сего мыса, именуемого Енисея Северо-восточного на боту Оби Почтальоне от флота штурман Федор Минин прошел к осту оной в ширине 73°14?». Эту доску в 1922 г. нашел полярник Никифор Бегичев. Сейчас она хранится в Географическом обществе в Ленинграде.

30 августа Минин повернул обратно и 19 сентября стал на зимовку на берегу Енисея приблизительно на 73°30? с. ш.

12 марта 1738 г. Минин послал X. Лаптеву, отряд которого вел описные работы от Лены на запад, описание своего плавания и «вид берега».

18 июня Минин направился вверх по Енисею в Туруханск за провизией, куда добрался 25 июля. Через 6 дней он снова пошел вниз по реке, но к 25 августу достиг только Корсаковских островов (в южной части Енисейского залива). Отсюда, ввиду позднего времени, Минин опять повернул обратно и 1 октября поставил бот в устье реки Ангутихи, где «Обь-Почтальон» уже зимовал два года назад. Оставив при боте караульных, Минин отправился в Туруханск. Здесь солдат Константин Хороших, посланный Харитоном Лаптевым, зимовавшим в это время на Хатанге, вручил Минину письмо, в котором Лаптев запрашивал Минина о его плаваниях в 1738 и 1739 гг. и о его планах на 1740 год. Одновременно X. Лаптев просил захватить для него провизии и оставить ее у маяка, поставленного где-нибудь восточнее устья реки Пясины.

В конце января 1740 г. Минин послал Стерлегова для описи берегов по суше на собачьих упряжках. Стерлегов 14 апреля достиг высокого каменного мыса, называемого теперь мысом Стерлегова (по определению Стерлегова на 75°26?, на современных картах на 75°25? с. ш. [106]). Поставив здесь знак, Стерлегов из-за снежной слепоты, мешавшей ему вести опись, отправился в обратный путь.

Тем временем Минин готовился к плаванию и 22 мая пошел в Туруханск. 6 июля он вышел из Туруханска, а 3 августа был уже в Гольчихе, где встретил Стерлегова.

В Гольчихе Минин оставил для X. Лаптева 50 пудов сухарей, а еще 80 пудов отправил в зимовья, расположенные между Северо-восточным мысом [107] и устьем Пясины. Затем Минин пошел вдоль берега на восток и 16 августа был у устья Пясины. 23 августа на широте 75°15? из-за встреченных льдов и позднего времени года бот повернул назад и 28 сентября 1740 г. дошел до Дудинки. После зимовки, согласно предписанию Адмиралтейств-коллегии, Минин направился в Енисейск, куда и прибыл 3 августа 1741 года. Во время этого плавания, кроме морского берега от Енисея до мыса Стерлегова, была сделана опись Енисея.

Из Енисейска Минин послал в Петербург донесение, в котором отмечал, что его бот может прослужить еще две навигации и просил разрешения на продолжение исследований на востоке.

Интересно отметить, что, предлагая различные меры для успеха нового плавания, Минин просил прислать ему две пилы «для пиления льда длиною сажени в 3 или больше» и дать на судно четыре упряжки собак с нартами и запасом корма.

К сожалению, в отряде создались плохие отношения. Минин жаловался на штурмана Стерлегова, подлекаря, боцманмата, на писаря, обвиняя всех их в пьянстве, а Стерлегова, кроме того, в непослушании. Те в свою очередь обвиняли Минина в жестоком обращении и тоже в пьянстве.

Адмиралтейств-коллегия еще до получения рапорта Минина предписала Харитону Лаптеву рассмотреть работы Минина и на месте решить вопрос о продолжении работ обоими отрядами.

В Енисейске Минин занялся подготовкой к новому плаванию. По-видимому, узнав о постановлении Адмиралтейств-коллегии, он послал X. Лаптеву в Туруханск обстоятельный рапорт о своей работе и спрашивал указания на дальнейшее. Во второй половине 1742 г. Минин отправил в Петербург Стерлегова с картами, журналами и описанием низовий Енисея.