Сирена (ЛП) - Райз Тиффани. Страница 18
Добравшись до дома, Нора надела свою домашнюю одежду, и раз и навсегда решила оборвать все контакты с Сореном. Она знала, что это будет непросто, учитывая, что они вращались в одном кругу, но ей придется найти способ. Она больше никогда с ним не заговорит. Не после его уловки, к которой он прибегнул, чтобы увидеться с ней.
Остановившись в своей спальне, Нора сделала несколько медленных, глубоких вдохов, и посмотрела на время. Без двадцати четырех семь. Уесли должен был вернуться из библиотеки полчаса назад.
Пройдя в его спальню, она не обнаружила ни рюкзака, ни ключей. Когда она позвонила ему на телефон, ей никто не ответил. Нора подождала еще полчаса, думая, что он просто разозлился на то, что она ответила на прямой вызов. Но она знала Уесли - он был не из злопамятных.
Нора снова набрала его номер. Без ответа.
К половине восьмого, она испугалась. К половине девятого, запаниковала. К девяти, сдалась и позвонила единственному человеку, которому полностью доверяла, кроме Уесли.
Раздался всего лишь один гудок.
- Сорен, мне нужна твоя помощь, - сказала она, как только он ответил.
Страх вонзился в ее горло, словно когтями.
- Я не могу найти моего Уесли.
Глава 8
К девяти тридцати вечера, Зак все еще находился в своем кабинете, читая переписанные Норой главы. Повествование от третьего лица, открыло книгу заново. С ним, проза еще глубже окунала в атмосферу романа. Однако, Истону нужно было обсудить с Сатерлин концовку третьей главы. При необходимости описания яркого сюжетного поворота, Нора имела тенденцию отражать в персонаже свою личность.
Взяв трубку, он набрал номер Сатерлин. Она ответила на первом звонке.
- Нора, это Зак.
- Черт бы тебя побрал, Зак. Я не могу сейчас разговаривать. Я занята.
По какой-то причине, Сатерлин казалась злой. Злой и запыхавшейся. Занятая и запыхавшаяся…Истон сразу же понял, чем она занималась.
- Теперь, ты работаешь по моему расписанию, Нора. Меня не интересует, чем ты занята. Книга важнее.
- Нахрен книгу.
- Нора, соглашаясь на работу с тобой, я шел на ощутимый риск. И если ты думаешь...
- Тебе не нужно знать, о чем я сейчас думаю.
Зак откинулся на спинку кресла. Что произошло с Норой, с которой он распивал какао всего несколько дней назад? Тогда Сатерлин казалась такой страстной в отношении своей книги, такой заинтересованной во всех его идеях.
- Думаю, твои приоритеты расставлены в неправильном порядке.
Истон услышал, как Нора шумно вдохнула.
- Значит, и тебя нахрен, Зак, - и сбросила вызов.
Положив трубку, Истон уставился на телефон, ожидая, что будет рвать и метать, но вместо этого, его сердце ухнуло вниз. Со дня приезда в Нью-Йорк, кроме Жан-Поля и Мэри, Зак ни с кем не обнаружил чувства общности. Но повстречавшаяся ему Сатерлин, при всей своей раздражительности, оказалась забавной, прекрасной, и снова пробуждала его к жизни. И она была первым человеком, кто заботился о нем. А сейчас она отказалась от него, отказалась от книги. Зак понимал, что они бы никогда не стали любовниками, но считал, что на время совместной работы, им можно было наладить что-то похожее на дружбу. Какого черта только что произошло?
Когда телефон зазвонил снова, Истон незамедлительно ответил, надеясь на том конце линии услышать голос Норы. Но собеседником оказалась шеф-редактор западного, лос-анджелесского отделения Главного Издательского Дома. Истон общался с ней всего один или два раза после того, как ему предложили эту должность, после ее ухода на пенсию. Теперь, она сообщала Заку, что при желании, он мог приехать пораньше, так как согласно ее информации, в Нью-Йорке его ничего не держало. Кроме того, она не возражала разделить с ним свой кабинет на пару недель, пока он освоится. Это могло облегчить адаптацию к коллективу.
Все еще не придя в себя из-за стычки с Норой, Истон пообещал подумать. В конце концов, он не мог отрицать, что в этом городе его, действительно, ничего не держало. Снова положив трубку, Зак надел пальто. Опустив глаза, и увидев лежащую на столе рукопись Сатерлин, он взял бумаги, и швырнул их в корзину.
- И тебя нахрен, Нора.
* * *
Нора металась по всему дому с личным мобильным телефоном в одной руке, и телефоном с прямым вызовом в другой. У Уесли не было ее прямого номера, но она знала, что на него в ближайшее время перезвонят либо Кингсли, либо Сорен. У второго имелись связи со всеми лечебными учреждениями в радиусе восьмидесяти миль, а у Кинга в контактах числилась половина судей, адвокатов и начальников полиции штата. С такой армией, кому-нибудь из них двоих удастся отыскать Уесли.
Пройдя в комнату Уеса и порывшись в его столе, Нора пыталась найти номера хоть кого-нибудь из его друзей, но они содержались в его мобильном телефоне, а сам аппарат был при Уесли, где бы тот ни находился. Нора перерыла его шкаф, даже корзину с грязным бельем, но не нашла ничего, что бы посодействовало установлению местонахождения парня. Присев на кровать, она открыла его тумбочку. Сатерлин понимала, он, явно, не обрадуется тому, что она рылась в его вещах. А сам Уесли, скорей всего, пришел бы в настоящий ужас, увидев, что хранилось в ее прикроватном ящике. Но Нора не нашла ничего полезного или уличающего - всего лишь бальзам для губ и запасной комплект ключей от машины.
Под папкой с его медицинскими анализами, она увидела маленький фотоальбом. Вынув, Нора открыла его, и улыбнулась сквозь слезы, обнаружив, что он был заполнен прошлогодними снимками. Перелистывая страницы с фотографиями, она вспомнила...
Когда майским, субботним днем, Уесли разбудил ее рано утром, велев ей встать и надеть сапоги и джинсы, поначалу ей показалось это очень подозрительным. В тот день, он вез ее на своем желтом Фольксвагене-жуке, всю дорогу слушая странную музыку.
- Кто это? - спросила Нора.
- Wilco.
- А это?
- The Decembrists.
В результате, Уесли стал допытываться, какой последний альбом покупала сама Нора. Подумав добрые пять минут, она вспомнила - Beastie Boys, Ill Communication, в 1994 году. Тогда, Уес ходил под стол пешком, а Норе было пятнадцать или шестнадцать лет.
После долгой дороги, они, наконец, прибыли на ферму - лошадиную ферму. Уесли говорил ей, что вырос в подобном месте. Со слов парня, выходило, что его родители работали на ферме в Кентукки - отец был лошадиным инструктором, а мать вела бухгалтерию. Но это был первый раз, когда Нора увидела Уесли рядом с этими крупными животными. Для кого-то, столь благословленного Матушкой-Природой в отношении внешности, как малой, он часто казался раздражительным и неуверенным в себе. Но в ту секунду, как они вошли в стойло, Уесли стал совершенно другим человеком. Направившись напрямую к лошадям, парень уверенными движениями похлопал их по бокам.
В течение следующих сорока пяти минут, Уесли оседлал трех или четырех кобыл, проскакав по территории выгула.
- Сегодня ты у нас привередничаешь, малой? - спросила его Нора, - просто найди себе лошадь, и вперед.
- Я выбираю не для себя.
Он ловко спрыгнул с большой аппалузской кобылы.
- Я могу ездить на любой, просто пытаюсь найти подходящую тебе. Так как ты новичок, тебе нужна смиренная лошадка.
- Мне подойдет любой конь, только не кастрированный, - заявила Нора.
- Что не так с кастрированными?
- Мы не будем об этом говорить.
От этих слов, Уесли рассмеялся, открыто и просто, и на мгновение, Нора увидела, каким мужчиной он станет через десять или двадцать лет - сильным и добрым, с каждым годом чуть более красивым и чуть менее невинным. Она завидовала женщине, которая станет его избранницей. Та и, вправду, окажется счастливой.
В конце концов, после четвертой попытки, Уесли подобрал ей буланую кобылу по кличке Тихоня.
- Она умная и покорная - идеальна для новичка.
Уесли передал ей вожжи.