Мой ангел злой, моя любовь…(СИ) - Струк Марина. Страница 44

Нет, не это явное пренебрежение, это невнимание к ее пению разозлило Анну. В конце концов, некоторые гости также перешептывались друг с другом, ей это было видно отменно со своего места у музыкантов. Ее разозлил тот свет, которым вдруг вспыхнули глаза Андрея на одну из реплик Марии, то, как смягчились черты его лица. И его смех… Он никогда не смеялся с ней, Анной, и видеть со стороны…

Тогда в Анне второй раз за день вспыхнуло горячее желание ударить. Ударить сильно, чтобы хоть как-то унять ту обиду, что бушевала в душе. Наотмашь, сложенным веером, который держала в руке нынче. Ей — по полным губам, которые так красиво изгибались в улыбке. Ему — в лоб или тоже по губам, чтобы прекратить этот смех. О, теперь Анна понимала ревнивцев, о которых читала в романах! А потом снова едва не сбилась с такта, поймав себя на этой мысли…

— Что со мной творится? — спросила негромко Анна у своего отражения в зеркале, складывая веер. Прикусила губу, чтобы не заплакать снова при воспоминании о прошедшем вечере. О Господи, она за последние полгода столько слез выплакала, сколько не пролила за три года до того! Все плачет и плачет ныне, себе на злость. А потом вдруг улыбнулась, представив, что было бы, если бы она поддалась эмоциям и от души отхлестала бы своих обидчиков веером. Да уж, забавно!

— Toc-toc, la belle! Vous permettez? [236] — она вздрогнула и обернулась к двери спальни на брата, стоявшего на пороге. — В доме тишина, и оттого мои мысли стали такими ясными… не дают уснуть. И твоя обида на меня уснуть не дает.

— Я не в обиде, — покачала головой Анна и протянула брату руки, которые тот поднес к губам, улыбаясь их примирению. — Это ты меня прости. Я не должна была думать о тебе столь дурно. Не в твоих правилах низость, не по духу тебе.

— Не будем о том, — качнул головой Петр. — Я просто зашел пожелать тебе покойной ночи. И убедиться, что ты не злишься на меня, ma chere, — а потом тут же спросил, не давая ей времени на раздумья. — Отчего ты за него идешь, Анечка? Скажи мне. Мне надобно знать о том.

— Отчего иду за него? — переспросила Анна, а потом вдруг улыбнулась, вспоминая, как Андрей целовал ее в залитом солнечным светом лесу. — Мне с ним хорошо, мне с ним покойно, Петруша, — она попыталась найти слова, чтобы описать то чувство, которое вспыхивает в ней в присутствии Андрея, но не смогла, потому умолкла, улыбаясь.

— O mon Dieu, не хотел бы я, чтобы обо мне когда-нибудь сказала прехорошенькая особа, что ей со мной покойно! — пошутил Петр, но Анна заметила, что его глаза остались серьезными. — Странная причина, чтобы идти в жены, не находишь? Я думал, ты мне будешь говорить о горячей любви, вдруг ударившей тебя в самое сердце стрелой Амура.

— Я хочу жить подле него, — произнесла тогда Анна коротко. — Всю свою жизнь.

Петр кивнул задумчиво, а потом снова поцеловал ее ладони, погладил их ласково.

— Было бы отменно, коли и он чувствовал то же самое, что и ты ныне. От души желал бы того, от души желал быть уверенным в том, — он помолчал, а после сказал тихо. — Все же проще выбирать себе ровню по средствам. Только тогда ты можешь быть уверен в том, что брак вершится не по нужде, а по зову сердца. Только так!

Он отпустил ее ладони, видя, как она нахмурилась, замолчал, а потом развернулся к двери. Чуть поморщился, когда ступая от нее к двери спальни, неаккуратно наступил на больную ногу, неровно поставив трость, с которой ходил из-за своего временного увечья.

— Накликала ты мне своим сном вещим! — шутя, показал он на больное колено, уже стоя на пороге. — Сапогом тем. Неспроста виделся он тебе.

— Неспроста, — нахмурилась Анна. — Петруша, отчего папенька кричал на тебя давеча после обеда, когда все разъехались? Что стряслось? Из-за нынешнего разговора? Из-за него зол на тебя?

Петр только грустно улыбнулся ответ.

— Не думай о том, ma chere. Нет нужды ныне.

— Les dettes? [237] — не унималась Анна, догадываясь, что нащупала ту нить, что могла связывать князя, известного своим везением в карточные игры, и брата, азартного до невозможности. Тот даже на бег муравьев по лесной тропе готов был ставить, пытаясь потакать желанию испытать свою фортуну. А уж как входил в раж, играя с домашними в карты на палочки! И его странная просьба дать ему в отдельное пользование имения в Московской губернии, и тот разговор зимний о женитьбе с выгодой…

— Не думай о том, ma chere, — но видя ее упрямо вздернутый вверх подбородок, понял, что сестра не отпустит, пока не выведает все. А сказать ей ныне не мог, когда видел ее глаза — она светилась, едва вспоминала об этом ротмистре. Нет, он просто не мог, не имел права на это! — Я непременно откроюсь тебе. Но позднее, d'accord [238]? Обещаюсь в том. И никогда не говори мужчине, что тебе с ним покойно, Анечка… Это не то слово, которое ему будет приятно услышать от женщины. Покойной ночи, ma chere. Приятных сновидений.

— Покойной ночи, Петруша, — прошептала Анна, и брат чуть прикрыл дверь, вновь оставляя ее одну со своими мыслями. Постель совсем не манила ее, несмотря на поздний час, но Анна все решила ложиться, памятуя о том, что хотела съездить с утра на службу в церковь. Она надумала переговорить со своим духовником, с отцом Иоанном, о своих сомнениях и страхах. Отчего-то не желала пока говорить о предстоящем замужестве ни с мадам Элизой, ни с кем другим.

Ох, и огорчится мадам позднее, нахмурилась Анна, что Пантелеевна скорее нее узнала о том! Будет обижаться непременно, что утаили от нее. И Полин. И Катиш… Но открыться пока им Анна не хотела. Хотя бы еще немножко подождать, потянуть с известием этим, пока у самой в душе все успокоится, уляжется этот ворох эмоций, что возникает при мысли, что ей предстоит уехать из любимого дома, жить совсем с непривычным ей человеком. Как же страшно даже думать о том!

А потом представила себе, как сидит за одним трапезным столом с Андреем, как тот улыбается ей — мягко и нежно, как там, в лесу, просит ее о чем-то через стол. Или как они вместе встречают гостей на бал, данный ими по случаю… по случаю, ну, какому-нибудь случаю. Он — в парадном мундире, с орденом в петлице. Она — в изумительном платье сапфирового оттенка, как был давеча на мадам Красновой на концерте, в роскошном гарнитуре из камней в тон платью. Хотя, вспомнила Анна, Петр говорил, что у Оленина финансовые проблемы. Тут уж не до собственных балов и раутов. Тогда она будет представлять себе, как они будут пить чай на террасе, наблюдая за летним закатом над вершинами парковых деревьев.

Мысли плавно перешли с чаепития на террасе усадебного дома на то, что произошло в лесу недавно. Вспомнились те поцелуи, от которых кругом шла голова, подгибались колени. Его широкая спина, такая твердая даже под шелком камзола. Его ладони, что жгли огнем через ткань сорочки и платья. Ах, отчего он переменился? Отчего так пугал ее ныне?

Анна резко задула свечу, что стояла на столике перед зеркалом, но ложиться сразу не стала, прошлась по комнате и зачем-то плотно затворила дверь в будуар, где спала на диванчике Глаша. Через распахнутые окна доносился откуда-то из паркового сумрака плавное пение соловья, и Анна вдруг повернула к одному из окон, отодвинула занавесь, вдыхая свежесть летней ночи, ступившей на место душных сумерек.

Что мне делать, Господи, вдруг подумала Анна, поднимая глаза к загоравшимся на небосводе звездам. Как поступить? По верной ли дороге ступать решила? Но только тишина летней ночи была ей ныне ответом да трель соловьиная.

А затем что-то мелькнуло в тени деревьев, и она склонилась ниже к подоконнику, уловив это неясное движение, попыталась разглядеть, показалось ли ей или вправду заметила что-то. Но вот от дерева к дереву все ближе к дому передвинулось что-то светлое, и она еле удержалась, чтобы не вскрикнуть, поняв, что фигура эта чересчур велика для кошки. Еще миг — и светлое пятно уже появляется из-за кустов сирени, которые росли вдоль дорожки, огибающей усадебный дом.