Сломанная корона - Астахов Андрей Львович. Страница 22

Тем не менее, мне есть, что сказать перед уходом. Я знаю, в чем секрет могущества далкандских магов. Я смог раскрыть тайну бессмертия Интэ-Харон. Все дело в Резервуаре Душ, который является мощнейшим эманатором жизненной силы. Маги Интэ-Харон все время пополняют его душами тех несчастных, которые попадают под их власть. Маги дают беднягам выпить особый состав, который они называют Омартэ – это снадобье на время разделяет тело и душу, и коварные некроманты при помощи заклинаний заключают освобожденную душу в магическую ловушку. Иногда Омартэ просто распыляют в воздухе, и тогда получается ядовитый туман, который мы называем Туманом Смерти. Лишенные души человеческие пустышки, даонайн-хельды, превращаются в рабов и солдат, и этих несчастных в Далканде тысячи. Даже не сомневаюсь, что души тридцать тысяч бедняг, которых поглотил Туман Смерти, теперь долго будут поддерживать бессмертие далкандской элиты. Если уничтожить Резервуар, с магией Интэ-Харон будет покончено. Дураниус мне не поверил, он посчитал, что я просто выскочка, жалкий эльф, предатель своего народа, жаждущий славы и признания. Я видел, как скверно он улыбался, когда я рассказывал ему о зелье Омартэ и о колдовской Паутине. Он не поверил мне.

Теперь уже ничего не изменить. Мне не вернуться в Бевелон, и я готов умереть. Мои последние мысли о тебе, Дайне. Ты никогда не прочтешь эти строки, я знаю, но я все равно говорю тебе – ты была единственным сокровищем моей жизни. Только сейчас я понимаю, как же сильно я тебя люблю. Моя гордыня и моя глупость лишили меня величайшего счастья, к которому может и должен стремиться мужчина – счастья взаимной любви. Будь проклята моя глупость! Будь прокляты мои сомнения, мои амбиции и мое честолюбие! Дайне, я люблю тебя. Ты лучшее, что было в моей бессмысленной и жалкой жизни.

В моей шкатулке лежит кольцо, которое я купил когда-то, чтобы подарить тебе, любимая. Это единственная дорогая для меня вещь. Надеюсь, что однажды кто-то достойный будет его носить. А еще лучше, если оно навсегда останется здесь, в Нар-Хольде, рядом с моим прахом. Больше мне нечего сказать. Остается только ждать конца, который уже близок…

Прощайте все. Пусть Бессмертные будут милостивы ко мне.

Вард Аэль Лерано.»

– Тысяча двести двадцать седьмой год Империи, – сказал я, сворачивая пергамент в трубку. – Интересно, сколько же лет прошло?

– Сейчас скажу, – отозвалась Марика. – По новому летоисчислению мы находимся в семьсот девяносто восьмом году, а по староимперскому у нас идет год три тысячи четыреста сороковой. Этот пергамент был написан две тысячи сто семьдесят три года тому назад.

– Потрясно! А писульки сохранились так, будто их вчера писали.

– Всего лишь консервирующая магия. Древние маги были куда могущественнее современных, – с пренебрежением сказала Марика. – Все вырождается и мельчает.

– А инфа-то ценная, – заметил я. – Теперь, по крайней мере, мы знаем, что из себя представляла магия Интэ-Харон. Это неплохо. Хуже другое: мы не знаем, где искать топаз Сеидар.

– Положимся на удачу, зайка. А меня это письмо растрогало. – Марика сделала выразительную паузу. – Умирая, этот бедняга думал о своей возлюбленной. Все-таки любовь – это единственная ценность в жизни.

– А я вот думаю, что тут за микстура в бутылочке, – произнес я, разглядывая хрустальный флакон на свет. – Вряд ли ее срок годности составляет две тысячи лет.

– Ты не доверяешь могуществу древних магов?

– Доверяю, но мне не нравится форма флакона, уж больно она веселенькая, – сказал я и вызвал Консультанта.

– Вы чудесно выглядите, – сказал мой ангел-хранитель, материализовавшись из воздуха. – Просто влюбиться можно.

– Давайте без комплиментов, – я показал Консультанту бутылочку. – Что это за компот?

– Зелье Омартэ. Секретный эликсир Черных эльфов.

– Тот самый?

– Думаю, да. Обратите внимание на флакон, он сделан в форме черепа и имеет на пробке скрещенные руны «заэф» – эльфийский символ бессмертия души.

– Понятно, – я замахнулся, чтобы выбросить флакон, но Консультант внезапно схватил меня за руку.

– Я бы не стал разбрасываться ценными находками, – заметил он с многозначительной миной.

– Считаете, что эта колдовская отрава может мне пригодиться?

– В ходе Главного Квеста может пригодиться даже самая незначительная вещь. Будьте мудрее, мой друг.

– Ладно, убедили, – я сунул бутылочку с Омартэ в сумку. – Можете мне сказать, что такое Паутина и Резервуар Душ?

– Честно говоря, впервые о них слышу. Что-нибудь связанное с вашими поисками?

– Надеюсь, что так. У меня все.

– Тогда удачи и до встречи.

– И что мы теперь будем делать? – осведомилась Марика, едва Консультант испарился. – Не нравится мне тут, в этих развалинах.

– Поедем дальше, – я сверился с картой. – Далканда должна быть где-то в восьмидесяти лигах к северу от нас. Без горячки доберемся за два дня.

– А знаешь, о чем я подумала? – внезапно спросила Марика. – Сегодня ты надел мне на палец кольцо. Примечательный факт.

– О чем это ты?

– О кольце. Как символично: бедный эльф когда-то собирался подарить его своей любимой. А оказалось оно на моем пальце. И надел его ты. Прямо обручение у нас с тобой получилось, зайка.

– Я вообще-то надел его на свой палец. Точнее, на палец, который теперь мой…тьфу! – Я посмотрел на бриллиант, который весело искрился в лучах солнца. Только сейчас я подумал о том, что свои кольца ношу типично по-дамски, поверх перчаток. – Знаешь, мне кажется, что сейчас не самый удобный момент, чтобы устраивать обручение. Это вроде как сиамские близнецы собрались пожениться.

– Скажи, а ты хочешь сделать мне предложение?

– Знаешь, по-моему, мы и так с тобой близки дальше некуда. Даже естественные нужды у нас общие.

– О, на этот счет можешь не волноваться! – Голос Марики приобрел эротичную хрипотцу. – Мне безумно нравится, что мы с тобой стали одним целым, что ты все время находишься во мне. Это совершенно новые ощущения. Необыкновенный букет эмоций. Я без ума от тебя, зайка. Я просто наслаждаюсь каждым моментом такой необычной близости.

– Не сомневаюсь, – ответил я, чувствуя, что меня обдало прямо-таки доменным жаром.

– Ты не ответил на мой вопрос о предложении.

– Если ты считаешь, что сейчас для этого самое время и место, то скажу тебе так – я готов сделать тебе предложение. Прямо здесь и прямо сейчас. Вон тот кузнечик, что сидит на камне в метре от нас, будет свидетелем помолвки. Если хочешь, я еще козявок наловлю, типа гости будут со стороны жениха. И могу вызвать Консультанта, пусть он примет у нас заявление на вступление в брак.

– Ты можешь и дальше ерничать, Осташов, – промурлыкала Марика, – но ты не можешь запретить мне помечтать. А мои мечты, – и тут она сделала многозначительную паузу, – всегда сбываются. Учти это на будущее, дорогой.

За Нар-Хольдом старая дорога заканчивалась, и начиналась пустынная открытая как стол степь, поросшая колючкой и низкой сожженной солнцем травой. По ней я ехал до самого заката. Поскольку компаса у меня не было, я реально опасался заблудиться, но все обошлось. Когда солнце спустилось к линии горизонта, я увидел впереди небольшую котловину, а в ней озеро – маленькое, но очень живописное. Это озеро было на карте, и я теперь был уверен, что еду в правильном направлении – озеро находилось как раз на полпути между Нар-Хольдом и Далкандой.

Вода в озере оказалась мутной и слегка солоноватой, но пригодной для питья. Напившись и напоив лошадь, я развел костер из толстых стеблей колючки и расположился на отдых. Скоротечные сумерки сменились безлунной ночью, и я чувствовал себя очень одиноким. Вокруг меня на десятки лиг не было никого – так мне казалось. Стряпать ужин не хотелось: к тому же толстые сухие ветки колючки прогорали очень быстро и превращались в быстро остывающий слоистый белый пепел, а не в угли. Чтобы не ложиться спать натощак, я погрыз сухарей, запивая их вином, прихваченным из Лоэле, а после мы с Марикой от нечего делать, болтали о всяких пустяках. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно – я лежал на попоне и разговаривал сам с собой, игриво покачивая ножкой, обутой в щегольский, расшитый серебром сапожок. То ли я привык к чужому телу, то ли окончательно смирился со своим невеселым положением, но больше не испытывал дискомфорта, глядя на тело, которое теперь стало моим в прямом смысле. Даже решился заговорить с Марикой на тему, которая давно меня интересовала – по поводу того, почему мой перстень Детекции Магии так необычно реагирует на нее.