В ожидании счастья - Бялобжеская Анастасия. Страница 13

Не могу отрицать, что перед тем, как познакомилась с Расселом, а также сразу после того, как разошлась с ним, я была очень расточительна в плане секса. И я признаю, что на некоторых вечеринках или других сборищах я могу вдруг сосчитать, со сколькими мужчинами в этой комнате переспала. К сожалению, случается, что один из них знает о другом или о других. Мир все-таки тесен.

Я ведь не собираюсь связываться ни с кем из своих коллег. Тем более теперь, когда Майкл сказал мне, что рад, что я сделала неплохую карьеру в нашей фирме. Но он не совсем в курсе дел. Я живу от зарплаты до зарплаты и часто боюсь отвечать на телефонные звонки, потому что могут звонить насчет студенческого кредита. С тех пор, как папа заболел, деньги, которые они с мамой отложили на старость, стали таять на глазах, и я ничем сейчас не могу им помочь, а помощь очень нужна. На работе очень устаю, работаю по десять — двенадцать часов. Я первая готова признать, что согласилась бы стать домохозяйкой, если нашла бы надежного мужчину. Мне хочется почувствовать, что значит настоящая забота, когда с тобой носятся как с писаной торбой и не надо беспокоиться, не слишком ли большой пришел телефонный счет или не повысится ли плата за жилье. До наступления климакса я хочу завести хотя бы двух ребятишек. Я не хочу чуть свет таскать их в детский сад и сломя голову нестись туда же вечером, чтобы успеть забрать их до шести, как делают многие мои подруги. Их дети проводят дома меньше времени, чем где бы то ни было. Мне хочется, чтобы оставалось время и на шитье, и на чтение, чтобы можно было водить детей на уроки балета, музыки или каратэ и при всем при том успевать домой до прихода мужа с работы, чтобы встретить его с улыбкой на лице. Здорово было бы пойти в тренажерный зал и позаниматься там, в то время как все остальные сидят на работе. Да, и не в коем случае не забыть бы о благотворительной деятельности. По выходным выезжать на природу и еще ходить по магазинам в любое время, когда хочу, а не только рано утром по субботам. И о собственном доме мечтаю, а то я уже столько задолжала за аренду жилья, что теперь не знаю, смогу ли когда-нибудь рассчитаться окончательно.

Вот и звонок в дверь.

Перед тем как открыть, я проверила, видны ли цветы, которые я сама себе купила, и открытка, подписанная мужским именем, которое я сама придумала. Пусть Майкл подумает, что у него есть конкуренты. Поставила кассету Фредди Джексона, по квартире разбрызгала освежитель „Глэйд спринг" и капнула по капельке „Хальстона" на все четыре подушки — так, на всякий случай. Оранжевые губы пришлось промокнуть салфеткой, чтобы он не испачкался помадой, когда будет целовать меня у входа. Наконец я открыла дверь.

— Привет, — сказал он.

На этот раз Майкл показался мне выше и гораздо более привлекательным. Интересно, с чего бы это, удивилась я.

— Привет.

— Извини, что опоздал — застрял в пробке и не мог позвонить, — сказал он и прошел мимо меня в комнату. — А где мой поцелуй?

Волосы тоже лежали у него по-другому. Он зачесал их назад и уложил красивыми волнами. Совсем неплохо, Майкл.

— А я уже забеспокоилась, не случилось ли что с тобой.

— Довольно мило с твоей стороны. — Он сел в кресло. — Определенно пахнет чем-то очень вкусным.

Я почти забыла про ужин и пришлось вспоминать, что же я купила. Фаршированные устрицы из „Прайс-Клаб", тушенные с базиликом и томатным соусом, и итальянские хлебные палочки. Еще я купила две бутылки вина и одну уже открыла. Салат из шпината приготовила сама.

— У тебя здесь приятно, — заметил он.

— Спасибо.

— Цветы замечательные. — Он потрогал лепесток гладиолуса. Потом улыбнулся и сказал: — Признайся, ты сама себе их покупаешь, или меня ждет жестокая конкуренция? — Он подмигнул. — Ну ладно, можешь не отвечать.

— Ты голоден? — спросила я.

— Как волк.

„Врешь, наверное", — подумала я, а вслух сказала:

— Ну что ж, давай ужинать.

Мы сели ужинать и прикончили бутылку вина еще до того, как я собралась вынимать сырный пирог, купленный в том же „Прайс-Клаб". Фредди Джексон звучал еще чудесней, чем обычно, и мы оба как-то расслабились.

— Как насчет десерта?

— С удовольствием, — ответил он, и не успела я встать за сырным пирогом, как он добавил: — Я хочу попробовать тебя. — Его кустистые брови поднялись и опустились.

— Меня? — не нашла я лучшего ответа.

Майкл встал из-за стола, взял меня за руку и повел к кушетке.

— Ты здорово стряпаешь, — сказал он, и я только поблагодарила его, потому что это напомнило мне, как я брала кредит.

И не успела я толком собраться с мыслями, как он уже целовал меня. Для такого коротышки у него был ужасно длинный язык, работавший с бешеной энергией. Я отняла лицо и дотронулась губами до его щеки, уговаривая себя, что его слюна, наполнившая мне рот, нисколько не портит мне настроения. Я сменила позицию и совсем собралась коснуться языком его уха, когда увидела, что в нем полно жестких черных волос, и передумала. Тогда я положила подбородок ему на плечо и прижалась грудью к его груди. На какое-то мгновение мне показалось, что я обнимаю женщину — на его груди явно было что-то лишнее Я подалась назад, расстегнула ему рубашку и просунула руку, просто чтобы почувствовать его жирненькую субстанцию, в том месте, где полагалось быть мускулистой груди. У него же это тянуло на четвертый размер бюстгальтера. Мне стало противно, но ничего нельзя было поделать — Майкл целовал меня еще и еще и тащил на себя. Взглянув на него, я увидела, что его глаза, конечно же, закрыты, и я закрыла свои, хотя по другим причинам: я старалась представить, что это Рассел. Но Майкл был слишком мягким. И во что только я ввязалась?

— А ты лучше, чем я себе представлял, — сказал он.

Я промолчала, потому что ответить было нечего. Мне хотелось, чтобы он оставил меня в покое и убрался домой. „И больше не возвращайся, — прибавила бы я, — бочонок сала!" Но нельзя взять и выдать такое человеку, не раня при этом его чувств.

Пока я обдумывала, как бы его остановить, он поднял меня и понес в спальню. Однако только я увидела капельки пота, стекавшие у него по вискам, и услышала его почти астматическое сопение, мне стало его жаль. Поэтому, когда мои пятки уперлись в дверь ванной, я сказала: „Не сюда" — и указала на спальню. В комнате было темно, и когда он туда зашел, то налетел на кровать и почти что сбросил меня на нее.

— Сейчас вернусь, — прошептала я и машинально пошла в ванную чуть-чуть привести себя в порядок. Вернувшись, я зажгла ароматную свечку, а Майкл уже почти совсем разделся, оставшись в одних боксерских трусах. Так как он, похоже, не собирался мне помогать, я сама стянула свитер и сняла лифчик. Глаза Майкла увеличились до размера блюдец, и я даже забеспокоилась по поводу своей груди. Все в тех же трусах он скользнул под одеяло, не дав мне возможности посмотреть, что он может предложить.

— Я знал, что ты вся такая красивая, — сказал он, когда я тоже залезла под простыню. — И так хорошо пахнешь. — Он положил одну из своих жирных ручек мне на грудь и сильно сжал ее.

— У тебя с собой или мне принести? — спросила я.

— Вот, — сказал он, вытащив что-то из прикроватной тумбочки. Он снял трусы и бросил их на пол. Затем сунул руки под простыню, и его плечи начали дергаться, что означало, что ему стоит больших усилий натянуть эту штуку.

— Тебе помочь? — спросила я.

— Нет-нет, — выдохнул он, — все.

Он перекатился на меня, и поскольку я не могла уже дышать, пришлось отдать инициативу в его руки, тем самым лишившись возможности показать, как настроить меня на нужный лад. Он снова принялся осыпать меня мокрыми поцелуями, и я почувствовала внутри какой-то скользкий предмет. Сначала я решила, что это его палец, но нет, руками он ухватился за спинку кровати. Потом он как-то дернулся, и я ждала, что он сделает еще одно усилие, чтобы пропихнуть все до конца, но он начал двигаться, и только тут я поняла, что это было. Свет уже не казался мне мил, но я все-таки старалась подстроиться под его мелкие быстрые движения, и только начала привыкать к его ритму, как он стал дергаться быстрее и быстрее, стиснул меня в объятиях и завопил: „Господи, как хорошо! — и тут же обрушился вниз всем своим весом. Неужели это все на самом деле? Черт возьми, он что, думает, что правда что-то сделал? Прошло несколько минут, он приподнялся и, глядя мне прямо в глаза, сказал: