Дзен и искусство ухода за мотоциклом - Башков Геннадий. Страница 67

Выбираюсь из спального мешка, надеваю ботинки, упаковываю всё, что можно не будя Криса, затем подхожу к пикниковому столу и начинаю трясти его.

Он не отвечает. Я осматриваюсь, не осталось ли ещё чего-нибудь, что можно сделать, прежде чем будить его, и медлю. Но меня охватывает озноб от свежего утреннего воздуха, мне не терпится и я кричу:”ВСТАВАЙ!” Он сразу же садится, широко раскрыв глаза.

Я же изо всех сил стараюсь привести его в чувство начальным четверостишием из “Рубай” Омара Хайяма. Утёс над нами похож на скалу в пустыне где-нибудь в Персии. Но Крис совсем не понимает, какого чёрта я тут горожу. Он просто смотрит на вершину гребня, затем косит на меня глаза. Чтобы воспринимать плохую декламацию поэзии, надо быть в определённом настроении. В особенности такую.

Вскоре мы снова оказываемся на дороге, которая по-прежнему кружит и петляет. Въезжаем в громадный каньон, высокие белые стены которого вздымаются по обе стороны. Ветер просто ледяной. Дорога выходит на солнечную сторону, оно прогревает меня сквозь куртку и свитер, но затем снова въезжаем в тень, и ветер морозит нас. Воздух пустыни совсем не держит тепла. Губы у меня стали сухими, обветрились и стали трескаться.

Дальше мы едем по дамбе и выезжаем из каньона на высокое полупустынное нагорье. Это уже Орегон. Дорога кружит по местности, напоминающей мне северный Раджастан в Индии, где ещё не совсем пустыня, а поросшая сосняком, можжевельником и травой земля, но и сельскохозяйственных угодий почти нет, кроме как там, где в балке или долине бывает побольше влаги.

Эти буйные рубаи Хайяма всё время вертятся у меня на уме.

При этом возникает видение руин древнего дворца Моголов на краю пустыни, где краем глаза он видел дикий розовый куст…

…И первый летний месяц, приносящий розу… Как там дальше? Не помню. Мне даже не нравится это стихотворение. С начала поездки, а в особенности после Бозмена, я заметил, что эти воспоминания всё меньше и меньше становятся его памятью, и всё больше и больше частью моей. Что бы это могло значить… думаю… нет, не знаю.

Помнится, у такой полупустыни есть какое-то особое название, но оно не приходит на ум. На дороге кроме нас никого не видать.

Крис кричит, что у него снова понос. Мы едем до тех пор, пока я не замечаю внизу речку, сворачиваем с дороги и останавливаемся. У него снова виноватое лицо, но я говорю ему, что торопиться некуда, достаю смену белья, ролик туалетной бумаги, кусок мыла и велю ему хорошенько вымыть руки после всего.

Присаживаюсь на камень как у Омара Хайяма, разглядываю полупустыню и чувствую себя совсем неплохо.

ох… вот опять…

… И так далее, и тому подобное…

Давайте же перейдём от Омара к шатокуа. Позиция Омара состоит в том, чтобы просто сидеть, хлестать вино и сожалеть, что проходит время, так что в сравнении с этим шатокуа мне кажется лучше. В особенности сегодняшняя шатокуа, которая будет о вдохновении.

Видно, как Крис поднимается вверх по склону. У него теперь довольное выражение лица.

Мне нравится слово “вдохновение”, оно такое домашнее, такое заброшенное, такое немодное, как если бы ему нужен был друг, и оно не отвергнет никого, кто ему встретится. Это старое шотландское словечко, которым часто пользовались первопроходцы, но оно как и слово “родня” почти совсем вышло из употребления. Оно мне также нравится потому, что точно описывает то, что происходит с кем-либо, кто имеет отношение к качеству. Тогда он исполнен вдохновения.

Греки называли это enthousiasmos, корень “энтузиазм”, что буквально означает “наполненный theos’ом” или Богом, или качеством. Видите, как всё сходится?

Человек, обладающий вдохновением, не болтается без толку, рассусоливая о том да о сём. Он находится в кабине паровоза своего сознания, следя за колеёй впереди, готовый к действию. Вот это и есть вдохновение.

Подходит Крис и говорит: “Теперь я чувствую себя лучше”.

— Хорошо, — отвечаю я. Мы упаковываем мыло, туалетную бумагу, кладём полотенце и бельё так, чтобы другие вещи не стали влажными, садимся на мотоцикл и снова трогаемся в путь.

Процесс наполнения вдохновением происходит тогда, когда достаточно долго находишься в покое, чтобы слышать и чувствовать подлинную вселенную, а не только собственные сухие впечатления о ней. Но в этом нет ничего экзотического. Вот почему я люблю это слово.

Его часто замечаешь у людей, возвращающихся с долгой спокойной рыбалки. Нередко они несколько смущены тем, что потратили столько времени “впустую”, ибо нет никакого вразумительного оправдания тому, чем они занимались. Но такой рыболов обычно обладает удивительным вдохновением, как правило в отношении тех самых вещей, которые ему так надоели всего лишь несколько недель назад. Он не тратил время попусту. Только с нашей ограниченной культурной точки зрения это кажется так.

Если собираетесь чинить мотоцикл, то самым важным и непременнейшим инструментом является вдохновение. Если его нет, то можно с таким же успехом отложить все остальные инструменты, ибо от них вам не будет никакой пользы.

Вдохновение — это психологическое горючее, которое движет всем. Коль его нет, так никоим образом починить мотоцикл не удастся. Но если оно есть, и ты умеешь сохранить его, то во всём мире нет ничего такого, что смогло бы помешать починить этот мотоцикл. Так оно непременно и произойдёт. Поэтому прежде всего и всегда надо следить за вдохновением, стараться сохранять его постоянно.

Первостепеннейшая важность вдохновения и решает проблему рамок данной шатокуа. Проблема состоит в том, как избежать общих мест. Если сбиться на конкретные детали ремонта какой-то отдельной машины, то очень легко может оказаться, что у вас не та марка или модель, и такие сведения будут не только бесполезными, но и вредными, ибо данные по ремонту одной модели могут повредить другой. Для подробной объективной информации надо пользоваться специальным пособием по ремонту, предназначенным для конкретной марки и модели машины. Кроме того, помогает руководство общего плана вроде “Автомобильного пособия” Одела.

Но есть ещё одна особенность другого рода, которую не затрагивает ни одно пособие. Она общая для всех механизмов, и её следует привести здесь. Это особенность отношения качества, отношения вдохновения, взаимоотношений машины и механика, которые так же сложны, как и сам механизм. В процессе ремонта всегда возникают низкокачественные вещи, такие как засорившийся шарнир или случайно испорченный “незаменимый” узел. Из-за них падает вдохновение, пропадает энтузиазм, портится настроение и хочется забросить всё это дело. Я называю такие моменты “ловушками для вдохновения”.

Бывают сотни различного рода ловушек для вдохновения, возможно тысячи, а может и миллионы. Понятия даже не имею, сколько их может быть. Я только знаю, что вроде бы попадал в любые ловушки, какие только можно себе представить. Но я все-таки ещё сомневаюсь, что знаю их все, ибо при каждой работе выявляются новые. И тогда ремонт мотоцикла приводит к отчаянию. Раздражению. Бешенству. Вот это-то и интересно.

По карте передо мной видно, что впереди у нас скоро будет город Бейкер. Сельскохозяйственные угодья здесь гораздо лучше. Здесь выпадает больше дождей.

Теперь же я думаю о каталоге “Ловушек для вдохновения, которые мне известны”. Мне хочется раскрыть совершенно новую академическую сферу, вдохновлённость, в которой эти ловушки рассортированы, классифицированы, структурированы в иерархии и взаимосвязаны для поучения будущих поколений на пользу всего человечества.