Тень при лунном свете (Тень Луны) - Кабанов Александр М.. Страница 3

В последние два месяца и у меня, и у Хиираги появилось на лице выражение, какого никогда прежде не было. Выражение, свидетельствующее о том, как сильно нам приходится бороться, чтобы не думать о том, что мы потеряли. Если мы внезапно об этом вспоминали, то на нас непроизвольно наваливалась тяжесть этой утраты, и наши лица выражали чувство одиночества людей, стоящих посреди этого мрака.

— Если мы собираемся где-то поужинать, — сказала я, вставая, — мне нужно позвонить домой. А тебе нужно, Хиираги-сан? Ты можешь сегодня поужинать не дома?

— Разумеется. Сегодня мой отец отправился в командировку.

— Значит, мама осталась одна. Может быть, тебе лучше поехать домой?

— Нет, ничего страшного. Я что-нибудь ей куплю. Еще рано, и она наверняка не начала готовить ужин. Я все оплачу, и она получит ужин от сына.

— Неплохая идея, — сказала я.

— Думаю, что ей понравится, — весело рассмеялся Хиираги. И этот юноша, обычно казавшийся слишком взрослым, сейчас выглядел на свой настоящий возраст.

Однажды зимним днем Хитоси сказал:

— У меня есть младший брат. Его зовут Хиираги.

Тогда я впервые узнала о существовании его младшего брата. Это было, когда под набухшим и обещающим снегопад серым небом мы поднимались по длинной каменной лестнице за школой. Засунув руки в карманы пальто и выдувая облачка белого пара, Хитоси сказал:

— Но он более взрослый, чем я.

— Более взрослый? — рассмеялась я.

— Как тебе объяснить? Он прочнее стоит на ногах. Но в семье он почему-то странным образом напоминает ребенка. Вчера наш отец порезал руку о стекло, мой брат совершенно растерялся, ужасно растерялся. Казалось, что для него небо с землей поменялись местами. Я сейчас вспомнил об этом, потому что это было нечто невообразимое.

— Сколько ему лет?

— Кажется… пятнадцать.

— Он похож на тебя? Мне бы хотелось с ним познакомиться.

— Учти, что он очень странный. Трудно предположить, что мы с ним братья. Если ты с ним познакомишься, то, возможно, я стану тебе неприятен. Очень уж он странный, — сказал Хитоси и изобразил типичную для старшего брата снисходительную улыбку.

— Значит, если твой брат такой странный, ты, несмотря на закрепленную временем мою любовь, готов познакомить меня с ним только по прошествии нескольких лет?

— Нет, я пошутил. Все будет нормально. Вы с ним наверняка сойдетесь. Ты сама немного странная, а Хиираги обожает необычных людей.

— Хороших людей?

— Именно так! — рассмеялся Хитоси, не поворачивая головы. В такие моменты он всегда сиял.

Лестница была очень крутой, и я поднималась, задыхаясь. В стеклянных окнах белого здания школы отчетливо отражалось темнеющее зимнее небо. Я хорошо помню, как за ступенью ступень поднималась по лестнице в своих черных туфлях, гольфах и форменной школьной юбке.

На улице уже была ночь, пропитанная запахами весны. Я испытала некоторое облегчение, что теперь школьная матроска Хиираги была скрыта под плащом. Свет от окон универмага струился на мостовую, отчего лица прохожих в плотной толпе казались побелевшими. Ветер разносил теплые ароматы, и хотя ощущалось дуновение весны, было холодно, поэтому я достала из кармана перчатки.

— Тут неподалеку от моего дома есть заведение, где подают тэмпура. Это в нескольких минутах ходьбы, — сказал Хиираги.

— Значит, мы пойдем через мост, — сказала я и замолчала, вспомнив о встрече на этом мосту с Урара. С той встречи я ежедневно бегала по утрам, но больше ее не видела… Я погрузилась в размышления, и тут Хиираги вдруг громко сказал:

— Да ты не волнуйся! Конечно же, я тебя отвезу домой!

Вероятно, он принял мое молчание за тревогу о том, как я буду добираться до дома.

— Не беспокойся! Еще не поздно, — растерянно сказала я, поскольку в моем сознании мелькнула мысль: «Ты… ты напоминаешь мне его». Ему даже не надо было притворяться, он был в точности как Хитоси. Стремление держаться отстраненно от других людей, и инстинктивно вырывавшаяся холодность и прямолинейность всегда вызывали у меня ощущение прозрачности, которое пронизывало меня. И тут я отчетливо вспомнила это ощущение. Это было приятно, но в то же время больно.

— Недавно, когда я бегала утром, мне встретился на мосту странный человек. Я просто об этом вспомнила, — сказала я, когда мы наконец пошли дальше.

— Странный человек? Мужчина? — улыбнулся Хиираги. — Занятия по утрам джоггингом опасны.

— Ничего такого. Это была женщина. Такая женщина, которую трудно забыть.

— Может быть… тебе удастся снова ее встретить.

— Может быть…

Мне и в самом деле хотелось снова встретиться с Урарой. Хотя я видела ее только один раз. Я вспомнила выражение ее лица, от которого у меня замерло сердце. Только что она была мягкой, улыбающейся, и вдруг мне показалось, что это ведьма, превратившаяся в человека, которая вдруг осознала, что дала выход своим чувствам, что непозволительно, и запретила себе это. Такое ощущение трудно забыть. Я никогда не испытывала такого страдания и отчаяния. Возможно, мне еще только предстоит все это познать…

Мы подошли к оживленному перекрестку. И Хиираги, и я стало немного не по себе. Это было то самое место, где погибли Хитоси и Юмико. И сейчас мимо стремительно проносились машины. Мы с Хиираги стояли рядом перед красным светофором.

— Не водятся ли здесь привидения? — с улыбкой спросил Хиираги, но при этом в глазах его не было и намека на улыбку.

— Я так и думала, что ты это скажешь, — попыталась я улыбнуться в ответ.

Река огней машин текла мимо. Только светофор пятном застыл в темноте. Здесь погиб Хитоси. Меня начало медленно заполнять чувство торжественности. В том месте, где умер твой любимый, время навеки останавливается. Люди часто молятся: «Раз я стою на этом месте, пусть и мне передадутся перенесенные им страдания». Так и при посещении старых замков или прочих древних мест ощущаешь телом присутствие людей далекого прошлого, которые там ходили. Когда я слышала подобные рассказы, то думала: «О чем они говорят?» Но теперь я сама это ощутила и поняла.

Этот перекресток, эти здания, ряд магазинчиков, тонущие в ночных красках, были последним, что видел Хитоси. И это было еще так недавно.

Интересно, испугался ли он тогда? Вспомнил ли хотя бы на мгновение обо мне?.. Висела ли тогда луна так высоко в небе, как сейчас?

— Зеленый! — подтолкнул меня в плечо Хиираги, потому что я слишком засмотрелась на луну.

Испускаемый ею, похожей на жемчужину, слабый белый свет казался необычайно прекрасным.

— Удивительно вкусно! — сказала я, когда мы ели какиагэдон, сидя у стойки в этой маленькой новой харчевне, еще пахнущей свежим деревом, а мой аппетит только разгорался.

— Правда? — откликнулся Хиираги.

— Да, очень вкусно. Настолько вкусно, что я рада, что еще жива, — сказала я. Я настолько сильно выразила свое восхищение вкусом блюда, что человек за стойкой даже смутился.

— Совершенно верно! Я так и знал, что ты это скажешь! У тебя правильный вкус. Я рад, что тебе это нравится.

Выпалив это на одном дыхании и продолжая улыбаться, Хиираги пошел заказать порцию, попросив доставить ее домой для его матери.

«До чего же я упрямая, — думала я, склонившись над миской с какиагэдон, — мне так и придется продолжать жить, все глубже и глубже увязая в темноте, но что я могу поделать? Мне хочется, чтобы этот мальчик поскорее расстался со своей дурацкой матроской и стал таким улыбчивым, каким я только что его видела».

Был полдень. Вдруг зазвонил телефон.

Я была простужена, даже от джоггинга отказалась, и валялась в постели. Звонок телефона настойчиво врывался в мою слегка горячечную голову, и я, качаясь, встала с постели. Видимо, в доме никого не было, и мне пришлось пройти по коридору и взять трубку.