Огненный зверь - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5". Страница 13

И снова унылые пейзажи промзоны. Огромная свалка. Ржавые знаки, информирующие о том, что свободное передвижение по промзоне возможно только по спецпропускам. Рабочие могли перемещаться лишь в пределах своего объекта до истечения рабочего времени. После этого открывались пути через блокпосты к остановкам железнодорожного состава. Кое-где виднелись знаки, предупреждающие о повышенном радиационном фоне.

Снова блокпост и небольшой мост. И еще один КПП. Наконец, долгожданная переправа на остров.

Дружелюбным остров не казался ничуть. Двойной периметр был защищен бронированными вышками охранного сервиса и двойным периметром с натяжной колючей проволокой и спиральными барьерами типа «Егоза». На столбах этого барьера — сканеры индивидуальных чипов и таблички, предупреждающие о том, что тут можно получить пулю без предупреждения.

И больше всего уныния пополам с чувством полной безысходности навевал огромный железобетонный ангар, словно саркофаг над аварийным энергоблоком атомной станции.

Миновав все мыслимые и немыслимые пункты охраны и проверки, бронетранспортеры остановились перед массивными воротами «саркофага» высотой с десятиэтажный дом и площадью с пару футбольных полей. У ворот стояли вооруженные бойцы и несколько человек в штатском. Бронетранспортеры остановились, из них сначала высыпали охранники, затем вышел недавний пассажир самолета. На вид ему было за сорок. Суровое лицо с поджатыми губами. Возможно, эта суровость усугублялась недовольством из-за утомительного перелета через Ла-Манш над небезопасными районами Европы, за которой последовала долгая поездка на отнюдь не самой комфортабельной машине.

Один из встречающих, человек в штатском, вышел вперед:

— Пан Элдридж, я рад приветствовать вас…

— Dzien dobry, [4] — небрежно махнул рукой гость, великодушно одарив всех присутствующих своим знанием приветствия на польском языке. — У нас очень мало времени и много дел, — добавил он уже на безупречном ройял-инглише.

— Да-да, конечно, — торопливо закивал встречающий. — Прошу пана следовать за мной.

Внушительный комплекс, о назначении которого было известно лишь избранным среди посвященных, имел, помимо десятка верхних этажей, два подземных уровня. Стены выкрашены в успокаивающий светло-салатный тон; множество дверей; широкий коридор; поворот налево. Малколм Элдридж не в первый раз гостил в Оазисе РПП и посещал заведение; оно-то, как правило, и являлось целью его визитов. И администрация заранее знала, с чего он начнет свой очередной визит.

По знакомым коридорам он прошел в лабораторию с наблюдательным постом. Широкое, со стеклом внушительной толщины панорамное окно открывало вид на огромный изолированный зал. Посреди зала в полу, метрах в пяти ниже уровня, на котором находился гость, зияла безобразная яма; из нее выпирала кристаллическая порода. Именно здесь, окруженная мощным магнитным полем, находилась аномалия. В данный момент никто из присутствующих, да и все руководство Ост-Европейской компании, не ведали, есть ли на земле еще одно подобное место. Конечно, аномалий после всемирной войны и Великой Смуты осталось по всему миру множество, главным образом там, где на всю катушку поработало оружие массового поражения. Это главным образом крупные военные базы и промышленные и политические центры, то есть города. Сейчас понятие «город» ассоциировалось с разрухой и аномалиями, которые люди из резерваций называли свищами или, реже, нарывами. Ученые головы из Оазисов именовали аномалии местами силы.

И силы здесь действительно таились огромные. На сегодняшний день общепринятой была гипотеза о том, что аномалии возникли в результате нарушения естественной изоляции огромного природного реактора, которым являлось земное ядро, вращающееся в магме и генерирующее столь необходимое для всех форм жизни магнитное поле. Как неисправная изоляция электропроводки может стать причиной пожара, так и пробой в изоляции внутрипланетной энергии способен принести много бед. Это считалось аксиомой везде, где люди знали о свищах. Но данная аномалия, или место силы, была особенной — она находилась не в одном из Чертогов, как ныне называли разрушенные города с мутантами и убийственными выходами энергии, а внутри сверхсекретной лаборатории. Что называется, эмпирический материал прямо под рукой. Именно этим было обусловлено строительство огромного и очень дорогого научного комплекса вокруг так удачно появившейся после великой войны аномалии.

Элдридж некоторое время молча следил за слоистым мерцанием воздуха, так близко подойдя к толстому стеклу, что на нем появилась мутноватая испарина от дыхания.

— Как давно прекратилась литификация? [5] — спросил наконец он, повернув голову к Мечиславу Новаку, главе научного отдела.

— Месяцев шесть назад, — пожал плечами седой, помнивший еще другой мир профессор с усталым взглядом. — Вся вброшенная нами в эту яму глина с песком, как видите, превратилась в кристаллы, по свойствам и составу похожими на андезит.

— Ну а что ваши расчеты? Если поместить туда графит, это приведет к его трансформации в алмаз?

— Гипотетически, скорее, получим платиноиды. Небольшое количество золота…

— Тоже ведь неплохо, а? — хмыкнул Элдридж.

— Конечно, могут быть и алмазы… Мы просто пока не можем сойтись во мнении, какой именно нужен графит. Это требует времени и средств, а сейчас, сами понимаете…

— Да-да, понимаю, — нахмурился гость. — Сейчас все силы брошены на «Сопотский проект». А вот результаты? Надеюсь, вы догадываетесь, что я потратил время, топливо и моторесурс двигателей самолета на дорогу сюда не ради праздного лицезрения вашего места силы?

— Да, конечно, понимаю, — вздохнул Мечислав.

— Ну тогда в чем дело? Наше руководство ждет результатов.

— Так быстро? — теперь нахмурился Новак.

Высокомерие Элдриджа ему никогда не нравилось. Особенно коробило от того, как недвусмысленно британский гость говорил о своем руководстве — словно совет директоров и президент были и прямым начальством польского Оазиса. Казалось, Элдридж подчеркивает, что никоим образом не признает суверенитет Сопота. Но с другой стороны, а есть ли этот суверенитет? Ключевые места в гвардии и охранном сервисе занимали военные советники, прошедшие специальное обучение в Ост-Европейской компании. Большая часть оружия шла от них же. Финансирование научного комплекса да и само строительство осуществлялись также под их чутким контролем. Ну а правление РПП и само вело себя с эмиссарами Ост-Европейской компании как с хозяевами, демонстрируя свою вассальность в отвратительной хлопской манере. Этак дойдет до того, что английский язык вытеснит из Оазиса родную польску мову.

С другой стороны, выбор у Сопота был, прямо сказать, невелик. В Прибалтийских пустошах власть держали литовские вооруженные кланы, особо озлобленные после того, как лет десять назад руководство РПП решило вдруг вернуть под свой контроль те части бывшей Литвы, которые некогда Литовской республике передали большевики. Затея провалилась, но на востоке, и без того неспокойном, Сопот нажил себе массу врагов, которые постоянно создавали альянсы с бандами Крулевеца [6] для набегов на подконтрольные РПП резервации. На западе дела обстояли не лучше. Германцы строили планы на возвращение под свой контроль уже не существующего, но входящего в Сопотский Оазис Гданьска, который считали исконно немецким городом. Тем более что сейчас тут функционировали перевалочный порт и аэродром на торговых путях. Германские кланы охотно поощряли пиратов Балтики, которые изрядно портили кровь Сопотскому Оазису. Более того, они поддерживали тесные связи с французскими Оазисами — Марселем, Виши и Шербуром, между которыми давно был заключен союз и руководство которых имело сугубо свои, противоречащие намерениям Ост-Европейской компании виды на развитие континентальной Европы. Неспокойно было и на юге, где совершали набеги банды с Западной Украины и из Тешинской Силезии, вспомнившие старые обиды. Конечно, добраться до самого Сопота они пока не могли, но часто наносили урон аграрным резервациям на территории бывшей Республики Польша, которые находились под протекторатом РПП.