Разрушитель кораблей - Новыш Михаил А.. Страница 24

— Сегодня тебе поблажка, девочка.

Он схватил ее за руку и поглядел в глаза.

— Равняем счет, ради твоей мамы, — сказал он. — Но если еще хоть раз наставишь на меня нож, удушу тебя твоими же кишками. Поняла?

— Поняла, — ответила Пима, медленно кивнув, не моргая и не отводя взгляд.

— Хорошо.

Ричард разжал ей руку и схватил за мизинец. Пима ахнула. Затрещала кость. Гвоздарь вздрогнул от ужасного звука. Пима закричала, а потом захлебнулась от боли и беззвучно заплакала. Ричард схватил ее за безымянный палец. Пима прерывисто дышала. Ричард улыбнулся и наклонился, снова глядя ей в глаза.

— Теперь ты подумаешь, правда?

Пима резко кивнула, но он продолжал выкручивать ей палец. Снова сломалась кость. Пима вскрикнула.

— Усвоила урок? — спросил Ричард.

Пима дрожала, но, собравшись с силами, сумела кивнуть.

Ричард ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.

— Я рад, что ты не сможешь это забыть.

Поглядел на ее сломанные пальцы, потом снова ей в глаза.

— Сегодня я был добр к тебе. Мог бы отрезать у тебя все пальцы, и никто мне слова бы не сказал про кровный долг, — тихо сказал он, холодно глядя на нее. — Помни, что я не взял с тебя столько, сколько мог бы.

Он сделал шаг назад и кивнул получеловеку.

— Отпусти ее, Тул.

Пима рухнула на палубу, тихо плача и держась за руку. Гвоздарь заставил себя не пытаться встать, не ползти к ней, чтобы утешить ее. Очень хотелось просто свернуться клубком на горячей палубе и закрыть глаза. Нельзя. Еще не все.

— А теперь ты х-хочешь зарезать богачку? — спросил он. Его трясло.

Отец глянул на плененную девочку.

— Тебе и тут есть что сказать?

— Она ч-чертовски б-богата, — выпалил Гвоздарь. — Если ее люди ее ищут, то она дороже живая.

Его снова заколотило.

— С-сильно д-дороже. М-может, дороже всего к-корабля.

Отец оглядел девочку, раздумывая.

— За тебя будет вознаграждение? — спросил он.

Нита кивнула.

— Мой отец будет искать меня. Заплатит, если со мной все будет в порядке.

— Точно? И много?

— Этот клипер мой. Личный. Как думаешь?

— Думаю, у тебя есть влияние, — с хищной улыбкой ответил Ричард. — Но сейчас ты можешь лишь спасти свои потроха.

Он показал ей нож.

— Если твой папа не заплатит достаточно, мы тебя выпотрошим, как свинью, и послушаем, как ты вопишь.

Он повернулся к подручным.

— Ладно, мальчики, девочки. Давайте собирать добычу. Я не хочу оставить Лаки Страйку больше, чем следует. Снимаем все ценное и легкое.

Обернулся и поглядел на море.

— И побыстрее. Прилив и Бог-Мусорщик ждать никого не будут.

Засмеялся.

Гвоздарь позволил себе откинуться на палубу. Палило солнце, но его знобило. Отец присел рядом с ним. Коснулся его плеча. Гвоздарь вскрикнул. Ричард покачал головой.

— Проклятье, Везучий Парень, похоже, тебе нужны лекарства.

Он поглядел в сторону берега и разбитых кораблей.

— Как только соберем добычу, отправимся договариваться с Лаки Страйком. У него должен быть какой-нибудь «циллин». Может, даже коктейль жаропонижающий.

— П-пос-скорее б-бы, — прошептал Гвоздарь.

Отец кивнул:

— Понимаю, сын. Понимаю. Но, когда мы туда придем, надо будет объяснять, чем мы будем расплачиваться за лекарства. Будут вопросы, откуда вдруг у твоего старика все это серебро и золото.

У него в руке сверкнуло одно из колец Ниты.

— Только погляди.

Он поднял добычу, глядя на нее в лучах солнца.

— Алмазы. А это, наверное, рубины. Богатую ты девочку нашел, уж точно.

Сунул кольцо в карман.

— Мы не сможем это продать, пока не найдем себе защиту. Иначе они все у нас отнимут.

Поглядел на Гвоздаря совершенно серьезно.

— Удачная находка, парень. И надо распорядиться ею с умом, иначе все потеряем.

— Ага, — тихо ответил Гвоздарь, но уже не хотел продолжать разговор. Он устал. Замерз и устал. Накатил новый приступ озноба. Отец крикнул остальным, чтобы принесли одеяла.

— Скоро вернусь, — сказал он. — Как только все устроим с добычей, будут тебе лекарства.

Он потрепал Гвоздаря по щеке, глядя на него пронзительно-голубыми, безумными глазами. Такими же, как у самого Гвоздаря.

— Я не дам тебе умереть, сын. Не бойся. Мы о тебе позаботимся. Ты — моя кровь, и я о тебе позабочусь как надо.

Он исчез, а Гвоздарь провалился в омут лихорадки.

13

— Так это твой отец, а?

Гвоздарь открыл глаза и увидел Ниту, стоящую рядом с ним на коленях. Он лежал на земле, не на палубе, и шум океана был еле слышен вдали. Поверх него лежало одеяло из грубой ткани. Темно. Ночь. Рядом потрескивает костер. Он попытался сесть, но плечо заболело, и он не стал продолжать попытки. Почувствовал на себе повязки, новые, не те, которые сделала Садна. Казалось, целую жизнь назад.

— Где Пима?

Нита пожала плечами:

— Они послали ее за едой.

— Кто?

Она кивнула на два силуэта неподалеку. Люди сидели у костра, курили и передавали друг другу бутылку с выпивкой. Пирсинг, знак принадлежности к банде, блестел и позвякивал в темноте, кольца в бровях и крыльях носов. Моби, бледный, как призрак, угловатый и худой от постоянного употребления «кристал слайда». Второй — темная громада мышц, Тул, получеловек. Когда Гвоздарь пошевелился, они улыбнулись.

— Эге-гей, похоже, Гвоздарь-то жить будет, — проговорил Моби, приподняв бутылку, будто говоря тост. — Твой отец сказал, ты крепкий крысеныш. Но не был уверен, что ты выкарабкаешься.

— Сколько времени я был в отключке?

— Я не уверена, что ты по-настоящему очухался, — оглядев его, сказала Нита.

— Очухался.

— Ну, три дня.

Гвоздарь попытался хоть что-нибудь вспомнить, что дало бы хотя бы намек на события этих трех дней. Сны, кошмары, ничего больше. Жар, холод, дрожь, отец, глядящий ему в глаза…

— Они делали ставки, выживешь ты или нет, — сказала Нита, глянув на парочку у костра.

— Да ну? — скривившись, переспросил Гвоздарь и снова попытался сесть. — И что на кону?

— Пятьдесят «красных», китайских.

Гвоздарь удивленно поглядел на нее. Хорошенькая ставка. Больше месячного заработка команды по тяжелым грузам. Видимо, добыча с ее клипера хорошо пошла.

— И кто ставил на то, что я выживу?

— Худой. Получеловек был уверен, что ты уже мертвец.

Она помогла ему сесть. Гвоздарь понял, что его больше не лихорадит. Нита показала на флакон с таблетками. Богаческая штука с надписью сбоку.

— Размололи и растворили в воде. Тот парень…

Она задумалась, вспоминая имя.

— Лаки Страйк. Прислал врача.

— Да ну?

— Тебе назначили еще десять дней принимать таблетки, по четыре в день.

Гвоздарь безрадостно поглядел на таблетки. Три дня без сознания.

— Твои так и не появились? — спросил он, хотя ответ был очевиден.

Нита нервно поглядела на сидящих у костра и пожала плечами.

— Пока нет. Думаю, скоро будут.

— Хорошо бы так.

Она скорчила мину, глядя на него. Отвернулась, и тут он увидел цепь, идущую от ее ноги к стволу кипариса. Нита проследила за его взглядом.

— Они не полагаются на удачу.

Гвоздарь кивнул. Спустя минуту появилась Пима, которую сопровождал другой взрослый. Женщина, с покрытыми шрамами ногами и руками, с пирсингом из стальной проволоки на лице и цепочкой на шее. Голубоглазая. Длинный шрам на боку, знак жертвы Сборщикам и Культу Жизни. Она подтолкнула Пиму вперед.

Моби поднял взгляд.

— Эй, полегче с девчонкой. Она мой ужин принесла.

Голубоглазая не обратила на него внимания, глядя на Гвоздаря.

— Он жив?

— Как думаешь? — спросил Моби. — Конечно, жив. Если не стал зомби, ходячим мертвецом. У-у-у-у…

Рассмеялся над собственной шуткой.

Пима раздала взрослым металлические миски с рисом, красными бобами и острой мясной поджаркой. Гвоздарь ошеломленно глядел на еду. Очень дорогая еда. Он и вспомнить не мог, когда последний раз вот так просто видел столько мяса. Еду принесли Тулу и Моби, и у Гвоздаря потекли слюни. Моби сразу принялся есть. Голубоглазая глядела на него.