Война за "Асгард" - Бенедиктов Кирилл Станиславович. Страница 48

Фил слышал только себя, и Дана не стала уточнять, где же им лучше остановиться. Она свернула на подъездную дорожку и припарковала “Лексус” на полупустой площадке мотеля. Все лучше, чем ночевать в кошмарной спальне фамильного гнезда Фробифишеров.

— Приехали, мистер проповедник, — сказала она, поправляя прическу.

— Я решила не разорять тебя на “Мариотт”, так что можешь быть мне благодарен.

Квадратный, коротко стриженный ночной портье смотрел по стерео последние новости. Когда Дана с Карпентером вошли в холл, он повернулся и одарил их холодным, подозрительным взглядом.

— Два сингла, — распорядилась Дана. Портье покачал головой.

— Прошу прощения, леди. Синглы все разобраны — как только закрыли аэропорт, наш мотель стал очень популярным местом. Я не видал такого наплыва клиентов с последнего выпускного бала в своем колледже. Но могу предложить двухкомнатный сьют с запирающейся внутренней дверью, если вас это устроит. Дана бросила быстрый взгляд на Карпентера, но он был полностью поглощен созерцанием висящего над стойкой стерео.

— Ладно, — решила она — Если, конечно, дверь действительно запирается.

Дана подошла к стойке и вложила ладонь в раструб идентификатора.

— Теперь вы, мистер, — сказал портье. Фил, не отрываясь, смотрел на плывущие над его головой клубы подсвеченного алым пламенем дыма — стереовизор транслировал картинку догоравшего аэропорта Монреаля. Дана подтолкнула его, и он, как лунатик, приблизился к стойке.

— Что слышно о “Гаврииле”, приятель? Есть новости?

— Они подняли в воздух тридцать истребителей, — сообщил портье. — А к берегам Калифорнии идет Восьмой тихоокеанский флот. Но все это без толку, потому что никто до сих пор не знает, куда именно направится челнок. С чьего счета снимать деньги?

— С моего. — Карпентер покачал головой. — Хочешь знать, что бы я сделал на месте тех парней, которые договариваются с террористами? Я послал бы к Стене сотню тяжелых бомбардировщиков и сровнял бы все эти лагеря с землей. А потом я подождал бы, пока ублюдки, захватившие челнок, своими глазами увидят, что произошло с их друзьями за Стеной, и сжег бы их заживо. Только так и надо поступать с взбесившимися нелюдями.

— Точно, — сказал портье. — Я сделал бы то же самое.

Номер не понравился Дане. Большую часть комнаты занимала огромная, небрежно застеленная постель, углом к которой стояло видавшее виды потертое кресло. Ионный душ располагался в похожей на щель нише — такой тесной, что повернуться там мог разве что ребенок. “Надо было ехать в город и остановиться в “Мариотге”, — подумала Дана. — Подумаешь — лишние пять миль”. Тут ее качнуло, и она ухватилась за стену, чтобы не упасть. Нет, пожалуй, в таком состоянии лишние пять миль вполне могут перевесить все преимущества пятизвездочного отеля. Даже вернуться на стоянку, чтобы забрать из багажника купленное у Альгари нижнее белье, представлялось невыполнимым делом.

Слишком много впечатлений для одного дня, подумала Дана, стаскивая через голову узкое голубое платье. Сначала ревитализация, потом парочка хороших новостей от доктора Голдблюма, затем дурацкая сцена в поместье, а на сладкое ночная прогулка с явно сошедшим с катушек Карпентером. Что это он так разошелся, неужели действительно из-за того, что Роберт не берет его с собой на базу?

Она прошла — или, скорее, протиснулась — в душ, задвинула за собой полупрозрачную дверь и в полном изнеможении прислонилась к теплой пластиковой стене. Перед глазами у нее все плыло, ноги подкашивались, и Дана опустилась на корточки, обхватив руками колени. Гладкая, нежная, бархатистая кожа, тонкие руки, гибкие пальцы… Неужели все это превратится в ветхую невесомую старческую плоть?

От накатившего внезапного ужаса ей захотелось завыть, но силы совсем оставили ее, и Дана лишь тихонько заскулила, уткнувшись лицом в коленки. Я не хочу, кричал внутри испуганный детский голос, я не хочу становиться старой, не хочу смотреть в зеркало и видеть там старуху, я девочка, маленькая девочка, оставьте меня в покое, я не хочу… Продолжая скулить, она нашарила на стене плавающую панель управления и нажала какой-то сенсор. Теплая расслабляющая волна обрушилась откуда-то сверху, и на мгновение Дане показалось, что она наперекор всему все же попала на Ангуилу и океан сжимает ее, нагую и счастливую, в великанских объятиях. Но в следующую секунду она ясно увидела перед собой надменное личико Александры Пат-рисии и поняла, что теперь Ангуила потеряна для нее навсегда.

Ионный душ потихоньку делал свое дело. Слезы, стекавшие по ее щекам, незаметно высохли, сжимавший горло спазм исчез, и по телу разлилась теплая истома. Дана напоследок шмыгнула носом, поднялась на ноги, придерживаясь за стену, и, отодвинув дверную панель, вышла из кабины.

— Извини, Дана, — сказал Фил Карпентер, стоявший у завешенного плотными шторами окна с бокалом виски в руке. — Я подумал, что нехорошо будет с моей стороны не пожелать тебе спокойной ночи. Ты можешь переодеться, я отвернусь.

9. ТАМИМ АС-САБАХ, ТЕНЬ КОРОЛЯ

Хьюстон,

Североамериканская Федерация,

27 октября 2053 г.

— Опустилась тьма на четверть царств земных, и власть в них дана была демонам.

— И вышел из моря Левиафан, Зверь сильный, и корона из девяти лучей сияла на челе его.

— Из глубоких пещер явились черви и скорпионы, иядихпро-ник в воду колодцев и отравил ее.

— И Люцифер, Денница, чье имя Отец Лжи, вывел из Преисподней древних чудовищ, чтобы они пожрали людской род, как саранча пожирает посевы.

— И не стало места человеку и детям его на земле.

— Тогда сказал святой Иеремия Смит, Пророк Господа:

— Господь, мой бог, не оставь детей Адама своих на поругание дьяволу и слугам его, но дай им Отмщение.

— И сказал Господь:

— Вот меч, меч огненный. Возьми его и порази воинов Ада, чтобы пали они, как колосья под серпом твоим.

Молитва торжественно гремела под гранитными сводами Дома Господа Мстящего. Двести человек, стоявшие на коленях на холодных каменных плитах, самозабвенно выводили слова Последнего Псалма, продиктованного Иеремией Смитом за полгода до его ужасной смерти в огненной гекатомбе Куала-Лумпура. Смерти, которая, как знал теперь ас-Сабах, обернулась не менее ужасным воскрешением в теле гигантского аксолотля.

— Аминь, — провозгласил стоявший за простой, грубо сколоченной кафедрой из некрашеного дерева Брат Проповедник. И без того невысокий и худощавый, он казался щуплым карликом на фоне двух огромных гвардейцев, замерших по сторонам от помоста. Во всем зале только эти трое стояли, выпрямившись во весь рост. Много лет назад, после того как несколько Братьев Проповедников пали жертвами убийц во время торжественных богослужений, Пророк приказал гвардейцам Белого Возрождения присутствовать на церемониях и разрешил им стоять во время молитвы.

— Сегодня вечером каждого из них ждет наказание, — шепнул ас-Сабаху его сосед слева, словоохотливый Морван де Тарди. — На выбор — либо пять плетей, либо пять дней без воды. Как правило, все выбирают плети.

— За что? — Тамиму показалось, что он сказал это слишком громко, и он бросил быстрый взгляд через плечо — там, в четырех шагах от него, молились Президент и первая леди Федерации. Но супруги были полностью поглощены богослужением и не обращали внимания на перешептывания гостей.

— За святотатство, разумеется. — Де Тарди, казалось, вовсе не заботило, слышит ли его один король Аравийский или все окружающие. — Стоять во время молитвы Господу Мстящему должны лишь Братья Проповедники, вы разве не знали?

— Но Пророк…

— Пророк разрешил гвардейцам стоять, потому что только так они могут исполнить свой долг, только и всего. Но грех, даже санкционированный свыше, все равно остается грехом и нуждается в искуплении. К тому же плети — не самое страшное наказание для таких тренированных парней, поверьте, Ваше Величество.

— Дам отмщение человекам, ибо я, господь, справедлив.