Война за "Асгард" - Бенедиктов Кирилл Станиславович. Страница 98

— Если вы предпочитаете говорить на другом языке, я могу говорить с вами по-французски, по-испански, по-русски, по-шведски и по-китайски, хотя китаянок среди вас я не вижу.

Желтоволосая поднесла правую ладонь к губам. Кажется, в каких-то общинах так принято просить позволения заговорить. Танака улыбнулся и кивнул ей.

— Господин Танака, — сказала девушка на сносном английском, — некоторые из нас говорят по-сербски и по-болгарски, если вы разрешите, я буду переводить.

— Очень хорошо — Танака снова ободряюще улыбнулся. Девушка казалась достаточно сообразительной, но слишком сильно нервничала. Интересно, из какого она сектора? Можно было, конечно, заранее посмотреть файлы, подготовленные Кобаяси, но основной принцип выбора — полагаться не на документы, а на внутренний голос. Только личный контакт, только игра в вопросы и ответы. Ну и визуальное наблюдение, разумеется. — Как твое имя?

Желтоволосая снова вытянулась в струну.

— Радостина Божурин, господин Танака. Личный номер В-3498206, сектор Восток-34, поселение Ново-Тырново.

— Что ж, переводи. И вот что, Радостина, можешь сесть.

— Вы очень добры, господин Танака.

Она отступила вбок, к мягко покачивающемуся розовому креслу, и сделала попытку примоститься на краешек. Ойкнула, проваливаясь в теплую, услужливо принимающую форму тела ловушку — присесть на такое кресло невозможно, это известно всем, кроме, разумеется, тех, кто ни разу в жизни не видел пеноч массы. Танака с интересом ожидал, запаникует ли она — нет, or-i раничилась одним изумленным восклицанием. Что ж, пока все идет нормально.

— Пожалуйста, назовите ваши имена. Только имена, без но-> меров.

— Мария Бальта, господин.

— Петра Сенкович, господин.

— Беата Пачек, пан Танака.

— Анна Стойменова, Танака-сан.

Ага, вот эта бойкая. Рыженькая, игравшая с подлокотником своего кресла. Чувствует себя на своей территории… ну, почти” Никакого страха во взгляде, ни малейшей напряженности в позе. Остальные держатся заметно скованнее. Судя по именам; все славянки. Из раза в раз Кобаяси приводит ему одних слан вянок. Требующийся Танаке фенотип чаще всего встречается среди народов восточнобалтийской и нордической рас, но поди отыщи за Стеной нордических девушек. Полгода назад, правда, Танака выбрал из семи высоких натуральных блондинок девятнадцатилетнюю финку. Для финнов квота составляла восемьдесят три процента — не попасть в нее было сложнее, чем выиграть миллион в сетевую лотерею. Но Кирси туда не попала — дефектный ген в основной цепочке, высокая вероятность мутации, скорее всего, подарок от дедушки, поднимавшего со дна Северного моря затонувшие советские подлодки. К сожалению, для целей доктора Танаки она тоже не подошла — Мнемон потратил на нее всего пять минут, а затем выгнал за порог и остался очень недоволен; в тот день Танака не получил от него никакого вознаграждения. Нет уж, пусть лучше славянки.

— Вы, наверное, слышали про меня много ужасного. — Танака обращался к ним ровным, спокойным голосом, словно учитель к своим новым ученикам. — За Стеной про наши лаборатории ходят разные слухи — что мы делаем из людей уродов, подвергаем их пыткам, скрещиваем с животными… Все это неправда.

Он остановился, ожидая, пока Радостина переведет его слова двум девушкам, не знавшим английского

— Основная наша задача — разработать защиту генетического кода от случайных мутаций Сделать человека неуязвимым для радиации, плохой воды, отравленной пищи — всего того, что привело вас сюда, на Землю Спасения. Для себя мы называем наш проект проектом “Homo Super”.

Сделав паузу, он внимательно наблюдал за лицами девушек. Беата и Мария не выказывали особого интереса к его словам, ожидая, очевидно, когда он обратится к ним напрямую. Обычная история с трэш-контингентом привыкли слушать только приказы и распоряжения, а разговор на общие темы их не интересует. Мысленно Танака засчитал обеим девушкам по штрафному очку. Рыженькая Стойменова и Петра Сенкович, напротив, ловили каждое слово переводчицы. Похвально, похвально, посмотрим, что будет дальше

— Вы находитесь здесь именно для того, чтобы принять участие в этом проекте. Вам предстоит пройти некоторые тесты. Отбор кандидатур на роль матери нашего Сверхчеловека довольно жесткий. Не хочу вас огорчать, но из пяти присутствующих девушек только одна имеет шанс пройти на следующий тур тестирования. Может случиться и так, что в этот раз мы не отберем никого.

Последние слова Радостина сопроводила смешной гримаской — уголки губ опущены вниз, носик наморщен. Артистичная натура, бесспорно. Мария Бальта по-прежнему сидела, равнодушно глядя куда-то перед собой. Беата вскинула голову, впервые проявив хоть какую-то заинтересованность. Стойменова высоко подняла тонкие брови — и этот жест внезапно очень расположил к ней Идзуми. Как и всякий японец, он считал западных женщин омерзительно волосатыми; даже его любимые скандинавки позволяли себе порой не брить подмышки и оставлять чудовищно толстые, пшеничного цвета брови. У Анны Стойменовой брови были выщипаны до состояния двух почти прозрачных ниточек, и это придавало мимике ее обрамленного медно-рыжими локонами лица удивительную пластичность. Плюс балл, решил для себя Танака.

— Сейчас вам раздадут блокноты и письменные принадлежности, — продолжил он, подождав, пока девушки воспримут смысл сказанного. — Вопросы, на которые вам предстоит ответить, очень просты. Тем не менее каждый блокнот снабжен переводчиком, который позволит вам уточнить все неясные детали. На этот тест вам дается полчаса. Девушка, правильно ответившая на все вопросы раньше всех, получает пять дополнительных баллов. Во время теста я буду ходить между вами и задавать вопросы — вы обязаны отвечать на них быстро и не задумываясь. Все понятно?

Им было понятно. Танака подал знак одному из охранников, и тот обошел девушек, вручая каждой электронный блокнот и набор световых ручек.

Пять минут испытуемые разбирались с несложной системой управления блокнотом и учились писать световыми ручками. За Стеной использовались в основном карандаши и — очень редко — гелевые ручки, считавшиеся предметами роскоши. Тонкие, похожие на вспыхивающие разноцветными огоньками травинки световые ручки поразили девушек. Беата и Мария ошеломленно рассматривали их, не решаясь дотронуться до прозрачных листков электронного блокнота. А рыженькая Стойме-нова настолько осмелела, что поймала за край форменной куртки охранника и, улыбаясь, попросила его показать, как пишут световой ручкой. Танака засчитал ей еще один балл — Мнемон любил непосредственных и общительных девушек.

Сами по себе вопросы действительно были очень просты и разрабатывались с учетом среднего интеллектуального уровня трэш-контингента. Хитрость заключалась не в них, а в реакции испытуемых, которых постоянно отвлекали. Танака ходил за спинами девушек, двигаясь мягко и бесшумно, словно кот, потом останавливался и неожиданно спрашивал что-нибудь вроде: “Как звали твою сестру?”, или “Сколько тебе было лет, когда ты впервые попробовала алкоголь?”, или “Какого цвета глаза у белого медведя?”. Как он и предполагал, Беата Пачек и Мария Бальта постоянно запинались и отвечали на его вопросы после длительной паузы. Петра реагировала быстрее, но ей требовалось некоторое время, чтобы вновь сосредоточиться на вопросах теста. Лучше всего дела обстояли у Анны с Радостиной — эти двое, казалось, не испытывали никаких проблем с переключением внимания и отвечали доктору, даже не поднимая глаз от своих блокнотов. Качественный материал, подумал Танака, молодец Кобаяси, хорошо поработал сегодня, следует его вознаградить…

Работу офис-менеджера Исследовательского центра Йоши Кобаяси никто не назвал бы простой. А те задания, которые он получал от доктора Танаки в рамках проекта “Мнемон”, были к тому же связаны с нешуточным риском.

Мнемон выдавал информацию слишком маленькими порциями. Из-за этого Кобаяси отправлялся в свои экспедиции в среднем раз в неделю. Казалось бы, народу за Стеной — не просто много, а чересчур много; тысячи лагерей, десятки городов, плотность населения в отдельных районах изолята выше, чем в Токио. На практике выходило, что Кобаяси мог искать кандидаток только в прилегающих к базе поселениях, а там за годы работы над проектом его успели узнать хорошо. Слишком хорошо.