Черные флаги Архипелага (СИ) - Васильев Андрей. Страница 21

— Ой, а кто этот дядя? Я его не знаю!

— Ты дура что-ли? — уставилась на нее не обладающая каким-либо чувством юмора Соловьева — Это Харитон Юрьевич? Доброе утро, шеф!

— Ой, да это наш начальник! — обрадованно пропищала Шелестова и немного попрыгала на месте, изображая детскую радость — А то мы ведь уже почти и забыли, как вы выглядите!!!! Я подумала — чужой дядька к нам пришел!

— Я оценил шутку юмора — заверил я Шелестову — За мысль спасибо, пять, за реализацию сценки — три.

— Чего это? — уже своим нормальным голосом спросила Елена — Все было реалистично, как по мне.

— Да щас — хмыкнул я — А где волосы, собранные в хвостики и платьице «Мечта педофила»? Нет реализма — нет высшего балла.

Шелестова надула губы, села и демонстративно уставилась в экран, видимо к признанию своего театрального таланта она относилась серьезно.

Я же прошел в кабинет, где, усевшись в кресло, и призадумался о жизни.

По своей сути я человек совершенно не склонный к рефлексии. Нет у меня вот этого «Господи! Как же неверно я живу, не так как должно», вылетающего из раздираемой противоречиями мятежной души после первых трех стопок. Такой хрени у меня и после пол-литра не бывает, а критическое отношение к себе, любимому у меня проявляется только в кресле парикмахера, это когда полчаса поневоле на свою рожу в зеркало приходиться пялится. Вот тут да, тут конечно против правды не попрешь — и щеки вроде все больше становятся, и прыщ вон на носу какой выскочил, и вообще жутковато я стал выглядеть. И это, оказывается, у меня дома не фильм ужасов каждое утро показывают по зеркалу, это все-таки я сам в нем отражаюсь…

Но на этом все мои глубокие копания в сущности и завершаются, и мне всегда искренне жалко тех людей, которые любят вытащить из себя какой-нибудь маааленький узелок собственного несовершенства, а после умело и тщательно пестовать его до гигантского комплекса, ну и в финале платить большие деньги психологу, которые от него же и лечить будет. Или вот эти бедолаги, которые мастера сами придумывать себе проблему, это вообще ужас что такое. Сначала такой человек вечером усиленно копается в голове — что же не так сегодня было, потом вспоминает, что не отфиксировал в памяти — закрыл он окно в кабинете, уходя с работы или нет, потом этот чудак убеждает себя что не закрыл, вот точно не закрыл, и вот уже у него перед внутренним взором предстает начальник службы безопасности, на фоне этого самого окна и ведет обличительные речи –

— Что, вражина, не блюдешь правила внутреннего распорядка? Ужо тебе! А если кто в ночи проникнет в твой кабинет через это распахнутое окно и украдет пачку бумаги «Снегурочка», что тогда будет, как ты жить с этим сможешь, а?

К двум часам ночи ворочающийся без сна горемыка уже уверен, что завтра его точно уволят, да еще и по статье, не иначе. И вот он прибегает на работу первый, за час до всех, и все это только для того, чтобы убедиться в, что окон закрыто, а охранник дрыхнет без задних ног.

— Фффух! — выдыхает моральный мазохист и счастливо работает целый день, чтобы вечером придумать себе новую напасть. Я же говорю — несчастные люди.

Слава богу, что из меня такие вещи выбил сначала КВН, потом армия, ну и работа журналистом, плюс примкнувший к профессии алкоголь. Некогда мне этим заниматься и незачем. Но вот в данной ситуации повод для раздумья есть, поскольку, если я за ум не возьмусь, то скоро меня в здание перестанут пускать, что уж о подчиненных говорить. Ну и самое главное — это командование Вики хорошо до первого серьезного косяка, и я сейчас не о легких наркотиках речь веду. Когда бахнет (а бахнет непременно, без этого не бывает) спросят не с нее, спросят с меня, причем совершенно справедливо, ибо всегда отвечает старший, а это я, ваш покорный слуга. И все эти отмазки, типа –

— Да я же в игре был, ключ добывал — они не прокатят, ты должен успевать везде, за это тебе деньги платят, машины и дома дарят. Надо, надо как-то пересматривать график деятельности, пока еще не поздно. А то ведь оно всегда так — пушной зверек подкрадывается незаметно, хоть виден он издалека…

А с другой стороны — вот как мне завтра в игру не заходить? Ну хорошо еще, если все эти «Мы опоздавших не ждем» от Дэйзи только пугалка, и будет она там, на пристани, когда бы я не заявился. А если и впрямь не ждут, и это заложено в программе? Кто не успел — тот опоздал, так что сам дурак? И все, к острову Медузы только вплавь добираться, и то при условии, что он на карте есть.

Я еще немного поскрипел мозгами, так и не придя к единому мнению в споре с самим собой, сел писать передовицу.

После этого я затребовал в кабинет те новости, которые были отобраны для завтрашнего номера, чем немало удивил ребят и, по-моему, немного задел Вику, по крайней мере гримаску, на секунду перекосившую ее лицо, я успел заметить. Эх-эх, вот все-таки что не говори, а сестры есть сестры, было в ее лице в этот миг что-то от Элины. Кровь, великое дело…

Возможно, после этого я еще чего-нибудь придумал — сходил бы к Мамонту, запросто, по соседски и по дружески, или, может, закатил бы перед своими головоногими речугу на тему «Как правильно подать материал, чтобы тебе за него нормально заплатили, и чтобы потом он бы тебе не аукнулся по недоброму», да мало ли хороших забав можно придумать, но нет, не судьба …

— Всем добрый день. Виктория, здравствуйте. — прозвучал от входа до боли знакомый голос, а другой, уже не менее привычный для моего уха, добавил –

— Девчули, привет. И вам, мужчины, тоже. Ох, да у вас пополнение! И какое!

Вчера забыли, сегодня вспомнили. Ох ты ж, видать перед завтрашним будут накачивать…

— Добрый день всем — раздался и еще один знакомый голос. Ух ты, сам Азов до нас доехал. Однако, ничего себе! Ладно, надо все-таки соблюдать субординацию, как-никак хозяева приехали. Хотя, конечно теперь слово «хозяева» звучит как минимум забавно, а как максимум… Как максимум, лучше даже и не думать.

— Добрый день — вышел я из кабинета, поручкался с Зиминым, устроил обнимашки с Валяевым, и в очередной раз поразился силе рукопожатия Азова.

— Ну, как тут у вас? — Зимин обвел глазами кабинет, прошелся взглядом по сотрудникам, притихшим и занимающихся имитацией бурной деятельности — Все в порядке?

— Да абсолютно — совершенно честно заверил его я — Грех жаловаться, всего хватает, люди к нам пришли толковые, ну, по крайней мере, они производят такое впечатление.

— И красивые какие, эти новые сотрудники — Валяев остановился напротив стола Шелестовой и нескромно уставился на нее — Вот говорят, что пресса это «четвертая власть», а я, глядя на вас уверен — вы власть первая и единственная. И этой власти я готово подчиняться безропотно.

— Тогда первым же указом я издам запрет на вмешательства в дела работающих журналистов со стороны любых лиц, отсутствующих в списочном составе издательства — бойко ответила Шелестова.

Валяев непонимающе заморгал, а Зимин с Азовым захохотали, оценив внешне вроде как бессвязный, а на самом деле достаточно резкий ответ Шелестовой. Я же только головой помотал — ну что за язва…

Валяев добродушно улыбнулся и повернулся ко мне.

— Слушай, старый, ты когда машину заберешь?

— Какую машину? — не сразу понял я.

— Ту самую, ключи от которой я тебе в качестве выполнения давно данного обещания отдал. Я смотрю, она как стояла у нас в гараже, так там и стоит, и юрист по вопросам доверки ко мне не бежит. Если ты думаешь, что я сам этим буду заниматься, так это вряд ли.

Я хлопнул себя ладонью по лбу — точно. Было дело, отдавал он мне ключи, только я с этими всеми штурмами и квестами вообще про это забыл, напрочь просто.

— Так я пока и не придумал еще до конца, что с ней делать — пожал плечами я — Вот и рассудил — пущай стоит, хлебушка-то не просит.

— Хлебушка не просит, но мое место на парковке занимает — сварливо сообщил Валяев — А если не знаешь, что с ней делать — так вон, у тебя Виктория сидит, ей и отдай, пускай катается. Ей эта машинка пойдет, она в ней отлично смотреться будет.