Мораль - Бабков Владимир Олегович. Страница 4

— Спасибо, что делитесь со мной своим опытом, Уинни.

На это он ничего не ответил.

— Вы знаете, что вы сумасшедший?

Он по-прежнему молчал.

Она вновь посмотрела на книги. Большинство из них были религиозными. Наконец она опять перевела взгляд на него.

— Если я это сделаю, а вы меня кинете, берегитесь.

Он не поморщился, услышав жаргонное словечко.

— Я выполню свое обязательство. Можете не сомневаться.

— Вы стали говорить почти безупречно. Даже не шепелявите, только когда совсем уж устанете.

Он пожал плечами.

— Просто вы привыкли к моему произношению. Наверное, это как выучить новый язык.

Она опять подняла глаза. Одна из книг называлась «Проблема добра и зла». Другая — «Основы морали». Эта была толстая. В прихожей размеренно тикали старые часы с маятником. Затем он снова произнес:

— Итак?

Часы тикали. Не глядя на него, она сказала:

— Если вы еще раз повторите «итак», я выйду отсюда вон.

Он не стал повторять «итак», и вообще больше ничего не сказал. Она посмотрела вниз, на свои сцепленные руки. Самым пугающим было то, что где-то в ее душе до сих пор шевелилось любопытство. Его желания перестали быть тайной — этот кот уже выскочил из мешка, — но чего хочет она?

Наконец она подняла взгляд и дала свой ответ.

— Прекрасно, — сказал он.

Приняв решение, ни Чад, ни Нора уже не хотели откладывать его реализацию в долгий ящик: ждать было слишком мучительно. Они выбрали Форест-парк в Куинсе. Чад взял у Чарли Грина видеокамеру и научился ею пользоваться. Они дважды посетили парк заранее (в пасмурные дни, когда там было практически безлюдно), и Чад снял то место, на котором все должно было произойти. В этот период они часто занимались сексом — нервно, суматошно, но эффективно. Во всяком случае, пылу хватало с обеих сторон. Нора обнаружила, что остальные ее потребности почти не требуют удовлетворения. За десять дней, прошедших с момента ее согласия до того утра, когда она выполнила свою часть сделки, она сбросила девять фунтов. Чад сказал, что она снова выглядит как девчонка.

Солнечным днем в начале октября Чад остановил их старенький «форд» на Миртл-авеню. Нора сидела рядом с ним — волосы, перекрашенные в рыжий цвет и висящие до плеч, длинная юбка и уродливая коричневая куртка делали ее почти неузнаваемой. Вдобавок на ней были темные очки и шапка с козырьком. Она казалась вполне спокойной, но когда он хотел до нее дотронуться, отдернула руку.

— Нора, только не…

— У тебя есть деньги на такси?

— Да.

— И сумка для камеры?

— Конечно.

— Тогда дай мне ключи от машины. Увидимся дома.

— Ты уверена, что сможешь вести? Потому что реакция на такие вещи иногда…

— Смогу. Дай ключи. Жди здесь пятнадцать минут. Если что-нибудь пойдет не так… даже если мне покажется, будто что-то не так, я вернусь. Если нет, ты отправишься на место, которое мы выбрали. Помнишь, где оно?

— Разумеется, помню!

Она улыбнулась — во всяком случае, показала зубы и ямочки на щеках.

— Молодец.

И ушла.

Пятнадцать минут тянулись изматывающе долго, но Чад высидел их все до одной. Подростки в защитных шлемах проносились мимо на тарахтящих мопедах. Парами проходили женщины, многие с хозяйственными сумками. Он заметил старуху, которая с трудом пересекала аллею, и сначала принял ее за миссис Рестон, но когда та подошла ближе, понял, что ошибся. Миссис Рестон была гораздо моложе.

Когда пятнадцать минут почти истекли, он подумал — спокойно, рассудительно, — что может положить всему этому конец, просто уехав отсюда. Второй ключ от зажигания был спрятан под запаской. Нора в парке оглянется и не увидит мужа. Тогда не ему, а ей придется ловить такси до Бруклина. А когда она туда приедет, то поблагодарит его. Она скажет: спасибо, что спас меня от себя самой.

А потом? Взять месяц отпуска. Никаких уроков. Он бросит все свои силы на то, чтобы закончить книгу. Пан или пропал.

Но вместо этого он вылез из машины и пошел в парк с камерой Чарли Грина. Бумажная сумка, в которую надо было спрятать ее потом, лежала сложенная в кармане его ветровки. Он три раза включал камеру, проверяя, горит ли зеленый огонек. Как ужасно было бы пройти через все это и обнаружить, что она так и не включилась! Или что он забыл снять крышечку с объектива!

Нора сидела на скамейке. Увидев его, она смахнула прядь волос с левой стороны лица. Это был условный знак: снимай.

Позади нее находилась детская площадка — качели-карусели, горка, деревянные лошадки и прочее в том же духе. В этот час народу здесь было немного. Мамаши стояли кучкой на дальнем краю, смеясь и болтая, почти не следя за тем, чем заняты их дети.

Нора поднялась со скамьи.

Двести тысяч долларов, подумал он и поднес к глазам камеру. Теперь, когда все началось, он не чувствовал никакого волнения.

2

Очутившись перед домом, Чад бегом взбежал по лестнице. Он был уверен, что Норы еще нет. Он видел, как она умчалась с площадки — матери едва обратили на нее внимание, они все столпились вокруг ребенка, которого она выбрала, мальчика лет четырех, — но почему-то не сомневался, что не застанет ее дома, и скоро ему позвонят из полиции с сообщением, что его жена не устояла и рассказала обо всем, включая и его роль в этой истории. Хуже того — что она выдала и Уинни, тем самым обесценив все их усилия.

Его рука дрожала так сильно, что он никак не мог отпереть квартиру, ключ беспорядочно тыкался в пластинку замка, даже не приближаясь к скважине. Чад уже собрался опустить на пол изрядно помятую бумажную сумку, чтобы освободить левую руку и придержать ею правую, но тут дверь вдруг открылась.

Теперь на Норе были только обрезанные снизу джинсы и блузка, которые недавно скрывались под ее длинной юбкой и застегнутой доверху курткой. По плану она должна была скинуть свой маскарад в машине, прежде чем отъехать. Она говорила, что может сделать это с быстротой молнии и, похоже, не соврала.

Он схватил ее и привлек к себе так судорожно, что она ударилась о него с глухим стуком — вышло не очень-то романтично. Нора терпеливо переждала несколько мгновений, потом сказала:

— Пойдем в комнату. — И когда они оказались надежно отрезанными от внешнего мира, спросила: — Ты все снял? Только не говори, что нет. Я здесь уже целых полчаса и чуть с ума не сошла.

— Я тоже волновался. — Он сдвинул волосы со лба, горящего, как в лихорадке. — Норри, я испугался до смерти.

Он выхватила у мужа сумку, заглянула внутрь, потом подняла на него негодующий взгляд. Темные очки тоже исчезли, и ее голубые глаза сверкали.

— Скажи мне, что все получилось.

— Да-да. То есть я так думаю. Должно было получиться. Я еще не проверял.

Ее взгляд стал еще жарче.

— Так проверь. Проверь. Когда я не ходила тут взад и вперед, то сидела в туалете. Живот крутит… — Она подошла к окну и выглянула наружу. Чад шагнул к ней, охваченный страхом: вдруг она знает что-нибудь такое, чего еще не знает он? Но на улице были лишь обычные прохожие, которые направлялись куда-то по своим делам.

Она снова обернулась к нему и на этот раз схватила его за локти. Руки у нее были прямо-таки ледяные.

— С ним все в порядке? С ребенком? Ты видел, как он?

— С ним все нормально, — сказал Чад.

— Ты не лжешь? — она сорвалась на крик. — Не вздумай мне лгать!

— Да нет же. Я говорю, нормально. Вскочил еще до того, как к нему подбежали мамочки. Ревел как резаный, но мне в его возрасте пришлось хуже, когда я получил качелями по затылку. Меня тогда отвезли в больницу и сделали там пять…

— Я ударила его гораздо сильнее, чем хотела. Я боялась, что если смягчу удар… если Уинни увидит, что я его смягчила… то он не заплатит. И адреналин… Господи! Удивительно, как я вообще не снесла этому бедному мальчишке голову! Как я могла пойти на такое! — но она не плакала, и на ее лице не было сожаления. На нем была ярость. — Почему ты мне позволил?

— Я вовсе…