Ночной позор - "GO-блин". Страница 20
— Отморозились.
— Это как еще?
— Просто. Притворились, будто нет никакого волшебства. И не знают ничего о нашей славной организации. Наши, как положено, вошли и кодовое слово сказали. А те — ни ухом ни брюхом. Будто в самом деле обычный ресторан, где о Контроле ничего не слышали.
— Как же так? — удивился я.— Если над гамбургерами гипношки летают, словно мухи. Они сами по себе не заводятся, разве что в телевизоре или там в трубке телефонного аппарата.
— Вот именно. Вот такой у нас временный тупик. Не знаем, как подступиться, не случалось еще такого в нашем отделе, чтоб состав нарушения был, а нарушителя за руку ухватить не удавалось. И Тромбоцит еще кипятится,— вздохнул Андрейка,— чуть ли не через слово яйца грозит оторвать. Мне велел лично разобраться. Ты обедал сегодня? Через десять минут пойдем.
— У меня бутерброд с собой! — попытался отвертеться я. Не хватало еще подписаться на это стремное дело. У меня своих забот по горло. Вот давно хотел с дистиллятором разобраться, можно ли его как самогонный аппарат использовать. Говорят, если…
— Ничего страшного. Не пропадет твой бутерброд. Лехе отдашь, он опять за рулем, не проспался и голодный. Ты не знаешь, там водку можно с собой приносить?..
Мое санитарно-гигиеническое сердце горячо протестовало против принятия пищи грязными руками. Я затащил упиравшегося Андрейку в туалетную комнату. Сделать это мне удалось исключительно под предлогом совместного распития там спиртных напитков.
— И из-за этого ты меня сюда выпер? — обиженно спросил Андрейка.— Да я столько мог бы прямо там выпить, через трубочку. Вылили бы в бумажный стакан из-под соса-солы.
Мы протолклись в закусочной около получаса, для отвода глаз пожирая отдающую крахмалом картошку фри. Андрейка вертел носом, старательно улавливая магические экзальтации.
— Все ясно,— сказал он наконец,— выжил из ума Макрофаг Клоферолыч. Приключился с ним рассеянный склероз. Сам, видимо, гамбургеры здесь околдовал, а теперь не помнит. Бывает в его возрасте, поди уже который век доживает…
В самом деле. Помимо вившихся над гамбургерами и соса-солой гипношек, в закусочной не к чему было придраться. Даже чакры у улыбавшихся за стойками работников были исправно прочищены.
На соса-сольных гипношек велено было не обращать внимания. Это нарушение давно и исправно оплачивалось.
— Понимаешь, какая заковыка,— жаловался Андрей,— если мы сейчас на это нарушение составим протокол, то жерт… юридическое лицо отделается не более чем легким испугом. Отопрется, скажет, не знаю, сами из астрала взялись. Попробуй тут чего докажи. Заплатит небольшой штраф, и дело с концом. Нам надо бы их за руку поймать. Как они на бутерброды заразу наводят. Или, на худой конец, неопровержимые улики предоставить.
Я глубокомысленно кивал, соглашаясь.
— Поэтому я вот что придумал,— продолжил Андрейка,— объявление на входе видел? Ты к ним работать устроишься. На ночь, полы мыть. И разведаешь, что к чему.
— He, мы так не договаривались,— замахал руками я,— какая из меня судомойка?
— Суды тебя отмывать никто и не просит,— заметил Андрей.— На то у нас другие внутренние органы положены. Я тебя прошу лишь денек-другой тряпкой повозить. Очень развивает, заодно и укрепишь характер…
Как оказалось, даже поломоем в эту закусочную попасть оказалось страшно трудно. Если бы не своевременная помощь оперативного отдела, повредившего тела всех без вычета моих конкурентов, вряд ли меня бы взяли на такую ответственную должность.
— Вы будете менеджером среднего звена, на,— говорили на мне, на, на собеседовании, на,— представлять, на, нашу компанию, на — великая честь, на…— Ладно, на, не буду, на, больше прикалываться, на,— ваш внешний вид и образ жизни должны соответствовать высшим идеалам человека и служащего. Только самые достойные могут надеяться получить эту работу.
Мне пришлось заполнить несколько анкет, некоторые вопросы из которых оказались более чем странными:
«К какому роду (племени) вы себя причисляете?»
«Способны ли вы отличить дружественного афганского воина от проклятого иракского террориста?»
«Что вы чувствуете по отношению к Джорджу Бушу?»
«Какой президент США изображен на пятидолларовой купюре?»
«В каком году произошло восстание Спартака?»
«Сколько медалей сборная США завоевала на зимних Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити?»
«Когда умер известный американский писатель Набокоу?»
«За какую роль Гвинет Пэлтроу получила премию «Оскар»?
И так далее…
Были вопросы провокационные. Например:
«Знаете ли вы, сколько штатов составляют США?»
И сразу после этого:
«А сколько регионов входит в Российскую Федерацию?»
Тут, ясное дело, требовалось отвечать с умом: «пятьдесят шесть» и «не знаю».
На следующий день я оказался принят в славные ряды работников организации общественного питания.
В торжественной обстановке, перед выстроившимся в каре батальоном… перед выстроившимися продавцами и кассирами я прошел посвящение.
Мне выдали бэйджик, где значилось, что я менеджер уборочного цеха, фирменную шапочку и красную тужурку.
Я схватил швабру и приступил к работе. Остекленевшие глаза и заученные движения новых товарищей по работе вызывали подозрение. Я расслабился и пригляделся в них астральным взором.
Система «бэйджик-шапочка» работала как замкнутая цепь. На каждом звене сидело по гипношке, славшему усиленные эманации корпоративного духа.
Моя форма была заражена таким же образом. Я прислушался. С бэйджика неслись сладкие песни о неслыханном карьерном росте, которого можно добиться, тщательно исполняя свою работу. От шапочки прямо на подкорку вписывались инструкции следовать приказам начальства и голосовать за… голосовать за…
Я сплюнул и быстро разогнал духов, чтоб меня чего доброго демократическими ценностями не прохватило.
Придется потом пройти сеанс глубокой ментальной очистки. Пронесет, конечно, как от незрелой сливы, но незамутненная аура дороже. Приходится идти даже на такие жертвы.
Вот вам, впрочем, и состав нарушения астральной гигиены. Но этого все же маловато будет. Тем более что в Америке, говорят, гипношки даже негласно узаконены.
Я вместе со своей шваброй обследовал территорию, разыскивая окопавшегося чародея. Впустую. Помимо выявленных гипношек, сновавших повсюду, в остальном ресторан был совершенно чист.
С тем я и явился к Андрейке.
— Ни за что не поверю,— отмахнулся он.— А если и поверю, то Тромбоцит Эпидидимусович упрется. Ты знаешь, какой он.
— У меня следующая смена в ночь,— сказал я.— Может, удастся чего разнюхать. Только мне бы это… Премиальные, за боевую обстановку.
— Попробуй. Подай прошение. Макрофаг казенные деньги обычно не слишком жалеет. Но это лучше по успешном завершении операции. Иначе можно и на начальственный гнев нарваться.
Я боязливо прошмыгнул сквозь автоматические двери закусочной.
Подобные приспособления всегда пугали меня. Особенно страшны те аппараты в метро, что своими створками способны переломить бедренную кость взрослому человеку. А она, кость эта, между прочим, выдерживает даже вес небольшого легкового автомобиля. Когда я миную такой аппарат, внутри у меня все замирает, а снаружи поджимается.
— Китчен-менеджер Саня заболел. За это мы снизим его в должности,— поприветствовал меня старший ночной менеджер Николай,— теперь,— голос его дрогнул,— в твоей жизни наступает ответственнейший момент. От того, как ты покажешь себя, будет зависеть дальнейшее твое продвижение по службе.
С этими словами он вручил мне новый бэйджик, на котором красовались два крошечных гамбургера.
— Отныне ты — младший китчен-менеджер.
На глаза мои наворачивались счастливые слезы, в горле клокотало. Хотелось только одного, оказаться достойным этого высокого…
Выругавшись, я отогнал навязчивых гипношек.