Ночной позор - "GO-блин". Страница 6

— Да будет, будет, будет Новый год! — успокаивающе говорил я.— Все будет. И Дед Мороз, и Крошку Лили Снегурочкой оденем…

— И чтобы я больше такого!..

— Как скажете, шеф.

Эх, а ведь я старался.

День сегодняшний не уставал радовать сюрпризами.

Например, Крошка Лили вдруг явилась позже шефа, что с ней происходило на моей памяти впервые.

А немного погодя и вовсе случилось то, что лично я в рейтинге наиболее вероятных событий расположил бы где-то между визитом королевы Елизаветы и наступлением в нашей республике светлого будущего.

К нам зашел посетитель. То-то шеф обрадуется…

Честно говоря, я лично принял бы вошедшего за пожилого гомосексуалиста. И шапочка эта дурацкая… Однако в серьезности его сомневаться никак не приходилось. Простые люди на метро не ездиют… То есть со свитой не ходиют… Или не ходют? А, один хрен.

Пара мордоворотов за спиной посетителя выглядела весьма внушительно.

Я лично противник повального увлечения Голливудом, но, по-моему, именно после его к нам прорыва крутые парни и девчата из Контроля повадились вести себя, как фотомодели. Вы бы видели эти красивые жесты, дорогие одежды, прямые спины, черные очки и прочие дешевые навороты.

У них, мне кажется, ни одна драка не обходится без эффектных поз и замедленных прыжков по стенам. Вот я, например, будь у меня такое положение, выглядел бы куда проще, и в то же время… Тут уметь надо. Словом, не всякому дано, ага.

Даже не взглянув на Крошку Лили (про меня и говорить нечего), посетитель прошел к кабинету шефа. Дверь услужливо распахнулась ему навстречу, скрипнув от усердия несмазанными петлями.

Проявив недюжинную сообразительность, я даже не рыпнулся спросить у вошедших «Чегонада?», хотя надо бы, потому как в связи со скудностью персонала я у нас записан еще и в охранники.

Мордовороты в черном остались с нами, сложив руки подобно футболистам перед штрафным ударом. Вот на что хотите спорим, эти двое нужны хозяину исключительно для понту. Такой дядя, поди, и без охраны с кем хочешь управится.

Я с неудовольствием посмотрел на Крошку Лили, не отрывавшую зачарованного взгляда от статных пришельцев, и попытался сделать вид, что погружен в работу. Щелкать клавишами выключенного компьютера — очень глупое занятие, но я приложил все усилия, чтобы придать значимости своим действиям.

Тут у меня на столе заверещал телефон. Звонок себе я выбрал до того яростный, что одно время с непривычки даже сам подпрыгивал.

— Да, малыш,— сказал я в трубку, не дожидаясь слов с того конца линии.— Буду в семь. И я тебя тоже…

— Прекрати паясничать, идиот, дубина! — закричала трубка Гониным голосом. Мне показалось, что на непроницаемой роже одного из телохранителей промелькнула ухмылка, но когда я поднял глаза, он по-прежнему пялился куда-то в пространство.— Зайдешь ко мне через пять минут.

Мужик в глупой шапочке уже покидал кабинет шефа. Так и не почтив нас с Крошкой Лили своим вниманием, он и свита удалились восвояси.

Я не стал дожидаться, пока пройдет пять минут, и бросился к шефу.

— Заправься, оболтус,— поприветствовал он меня.— Что за вид? Я когда выдал тебе деньги на обмундирование? Можно было три костюма купить…

Черт, я думал, он забудет. Невезение, а то можно было еще попросить.

— Это знаешь, кто был? — продолжил Гоня, разрисовывая замысловатыми узорами листок из настольного календаря.

Всем своим видом я выразил неведение, незаинтересованность и на всякий случай полную невиновность. Можно было изобразить еще и невменяемость, но это, пожалуй, побережем для другого случая.

— Нас своим визитом почтил начальник оперативного отдела, могучий Закидон.

— Как?

— Имя у него такое, Закидон,— пояснил Гоня.— Это с древнего языка как-то еще художественно переводится.

Неудивительно, что я впервые слышу. Выходит, Гоне еще повезло с фамилией.

— Ты долго еще будешь меня отвлекать? — вспылил шеф.— Я ему дело рассказываю, а он…

Честно говоря, это не то, что я мечтал услышать. Нет чтоб о повышении зарплаты поговорить. Пенсии вот недавно тоже подняли, хотя и временно, поговаривают… В самый раз бы и мне зря… простите, зарплату довести хотя бы до прожиточного минимума.

Однако в глазах начальства всегда лучше изображать служебное рвение. Так я и поступил: глазами захлопал, задышал, выражая заинтересованность производственным процессом, и даже подался вперед от усердия.

Гоня хмыкнул отчего-то и продолжил вводить меня в курс:

— Если я спрошу, чем занимается наше предприятие ты, конечно, ответишь…

Он, наверное, ожидал, что я продолжу. В контракте у меня было написано о всестороннем способствовании и оказании безусловного содействия делу… делу… Ну забыл я, чего там подписывал, не до того было. А потом и вовсе посадили меня перед компьютером и велели приобщаться. Я и приобщился. Кофеваркой научился пользоваться, на ноги Крошки Лили незаметно глядеть, в Интернете ковыряться, сливу так изредка заливать, когда шеф в отсутствии. А то он водку живо чует, через двойную дверь. Пиво — не всегда еще, а водку чует.

Я замялся, и Гоня, не дожидаясь, пока я что-то из себя выдавлю, объявил:

— Ты, дружок, работаешь в Агентстве Нестандартных Разрешений Различных Ситуаций. С твоими оценками и дисциплинированностью нечего было и мечтать об этом месте. На твое счастье, нам… Мне помощник требовался для мелких поручений, а твое имя стояло первым в справочнике…

— Погодите!— Я поспешил уйти от неприятной для себя темы. Кого волнуют мои оценки? Дела былые…— этот дед выходит, что, заказ делать приходил? А я думал, они с проверкой…

— Станет Закидон нас с тобой лично проверять. Помощь им требуется специфическая.

Вот ни за что не поверю, что Контроль с его сверхмощным аппаратом способен вляпаться до такой степени, что ему придется обращаться в… то есть к нам.

— Ага! — обрадовался я.— Понял. Только ваш бессистемно аналитический ум способен разобраться в задаче…

— Нет,— вздохнул Гоня,— боюсь, задание будет совсем иного свойства. Завтра явишься в Контроль и там…

Я запахнул куртку и зябко переступил с ноги на ногу. Новый циклон принес в город волну холодного арктического воздуха и, не удовлетворившись этим, теперь норовил бросить мне в лицо подхваченный с земли кусок полиэтилена. Помимо этого ветер гонял по улице грязные пакеты, обрывки газет, пустые пивные банки и прочую дребедень, которая своим шорохом напоминала о забастовке коммунальщиков.

Еще раз посмотрев на часы, я в сердцах плюнул на тротуар и попытался сотворить согревающее заклятие. От холода, видимо, у меня ничего не выходило. Добившись наконец дыры в рукаве, будто сигаретой пропалили, я оставил попытки согреться и от скуки принялся повторять инструкции.

Подчиняться приказам.

Делать только то, что скажут.

Никуда не совать нос.

Не нарываться на неприятности.

Не порочить наше честное имя.

Не…

Ну и так далее. Гоня временами, как мне кажется, перегибает палку. Неужели я сам не понимаю, что когда работаешь с такими серьезными ребятами, как мои новые друзья из Контроля, следует дважды думать, трижды взвешивать и лишь потом — раскрывать рот. Не то живо базу под понятия подведут. Народ суровый…

Вот ведь удивительно, колдун, двести лет живет, с Ахматовой был знаком, а по-новому трет, ну чисто соловей, мля, вроде только с зоны откинулся. Хотя с отсидками контролеры тоже есть, что поделаешь, мы народ такой, темные мы, волшебники.

Наконец я услышал далекий шум мотора, и в другом конце проулка появился автомобиль. Ведомственная «Волга» не без наворотов мягко тормознула рядом, фырча мерседесовским двигателем. Внутри сидели мои добрые знакомцы, славные парни, чудесные, общительные ребята, слегка обремененные железобетонной мускулатурой, боевые волшебники, костоломы, мордовороты и мизантропы, Утка и Рыбка. Это прозвища у них такие, отчего — не знаю пока, спрашивать же опасаюсь за свое здоровье.