Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Шубин Александр Владленович. Страница 7

Что такое «власть советам»? Это — власть митингам. Как могут управлять страной собрания делегатов заводов, воинских частей и крестьянских общин? Ни опыта у них, ни умения говорить, согласовывать… Это же анархия! Ленин — вождь Анархии, надвигающейся из низов на основы цивилизации! Сам князь Кропоткин рядом с Лениным выглядит умеренным конструктивным старичком.

Бывший большевик И. Гольденберг, перешедший к меньшевикам, заявил: «Ленин ныне выставил свою кандидатуру на один трон в Европе, пустующий уже тридцать лет: это трон Бакунина!» ^{31}

Идея передачи всей власти советам действительно напоминала прудоновско-бакунинскую идею федерации самоуправляющихся общин (коммун). Ленин считал советы русским аналогом коммун. Но он не признавал родства с Бакуниным, и справедливо — ведь Маркс после Парижской коммуны вынужден был согласиться с коммунальной идеей анархистов в политике, но не в экономике. Ленин еще будет иметь возможность разъяснить своим противникам разницу между марксизмом (в его трактовке) и анархизмом. Ленин не претендовал на трон Бакунина, он лишь оперся на него, чтобы прыгнуть дальше.

Марксисты школы Каутского и Плеханова не замечали коренного различия между анархизмом и большевизмом, выражавшегося в воле к власти, в централизме как руководящей идее. Видя в большевизме только радикализм, умеренные социалисты не думали, что автор столь абсурдных лозунгов сможет прорваться к власти. Ленина боялись как проказника, который может скомпрометировать дело демократии и усилить разочарование в революции, сыграть на руку реакционерам.

Ленина не поддержала и часть большевистских лидеров — их пришлось буквально «переламывать через колено», опираясь на низовой актив партии. Зато правоту Ленина подтвердил вечный оппонент Лев Троцкий — он давно говорил, что необходима «перманентная революция», которая не останавливается на буржуазных задачах и перерастает их, движется дальше к социализму. Не вдаваясь в теоретические подробности, так же думал и Махно. Он деловито приступил к созданию нового общества в родном Гуляйполе.

Как можно сравнивать Ленина и Махно?! Но что был бы Ленин без тысяч людей из рабочих кварталов и крестьянских волостей, которые делали революцию еще до выстрела Авроры? И чем была бы Российская революция без сопротивления коммунистической диктатуре, исходившего из той же глубины, которая породила революцию. Ленин вглядывался в недра России, чтобы увидеть там подтверждение своей идеи. Пока он не видел лиц этой революции, но ее гул уже был отчетливо слышен в сообщениях «с мест». С разной скоростью и разными подробностями и в Петрограде, и в Гуляйполе, и в других городах и весях шла борьба между советами и правительственными структурами.

Ленин, Троцкий и Махно увидели, как снизу поднимается сила самоорганизации работников — массовые объединения, сотнями возникавшие или выходившие из подполья после революции — новые профсоюзы, советы, фабрично-заводские и общественные комитеты и др. По мнению Д.О. Чуракова, «о российской революции можно было бы говорить как о “революции самоуправления”… Но, к сожалению, временами отчетливо намечавшийся союз различных органов самоуправления не стал прочным каркасом будущей государственности» ^{32}.

Для анархистов все это многообразие общественных организаций и объединений было самоценно, в них должна была развиваться новая жизнь. Для Ленина это был важный инструмент, лестница к чему-то большему, к обществу, организованному центром и развивающемуся по плану. Но так или иначе, чтобы победить, нужно было опереться на эту сеть народной самоорганизации, овладеть ею. Эта задача стояла и перед Лениным в масштабе России, и перед Махно в масштабе Гуляйпольского района. Махно в этом отношении действовал даже с опережением.

3. Гуляйпольский совет

Впервые в жизни люди получили возможность организовать свою жизнь по собственному усмотрению.

В марте в Гуляйполе возвращается Махно. Как и политическим вождям Петрограда, для переустройства жизни на новый лад ему нужна была организация. Махно собрал старых знакомых и воссоздал группу анархо-коммунистов. Лавры страдальца и борца с режимом сделали Махно авторитетным в Гуляйполе человеком, местной достопримечательностью. В его начинаниях Махно поддерживают не только местные низы, но и учителя — властители дум революционной глубинки.

Группа находилась под общим для анархистов того времени влиянием идей П.А. Кропоткина, понимаемых крайне абстрактно и упрощенно. Выступая перед товарищами сразу по приезде в Гуляйполе, Махно определил в качестве важнейших задач «разгон правительственных учреждений и объявление вне всяких прав на существование в нашем районе частной собственности на земли, фабрики, заводы и другие виды общественных предприятий», и укрепление связей с крестьянами [3].

Прежде всего гуляйпольских анархо-коммунистов отличала от большинства анархистов крестьянская прагматичность. Они повели упорную борьбу за массовые организации. В Гуляйполе приехал посланник уездного Крестьянского союза, эсер-каторжанин Крылов-Мартынов. Нужно создавать Крестьянский союз, поддержать борьбу эсеров за землю и волю в Учредительном собрании. Отличная идея! Но зачем нам эсеры и Учредительное собрание? Сами всего добьемся. 28-29 марта Махно был избран в Комитет Союза и возглавил его. Других авторитетных революционеров в городке не было. Крестьянский союз парализовал орган поддержки Временного правительства — Общественный комитет, захватил все его секции и фактически превратился в высший орган власти в районе — Гуляйпольский совет (формально до августа он назывался Крестьянским союзом). В это время Махно подписывался как председатель волостного комитета. Однако комитет старался принимать решения не сам, а по результатам обсуждения на сходе ^{33}. Система власти анархо-коммунистов опиралась на разветвленную сеть массовых организаций, которые поддерживали политику Махно — профсоюзы, заводские комитеты, комитет батраков, сходы-собрания. Последние представляли собой своего рода постоянно действующий референдум, который позволял анархистским лидерам контролировать настроения населения. Делегаты посылались в Совет от относительно компактных групп населения, что облегчало их связь с избирателями ^{34}. Махно любил выступать на сходах. Говорил он ярко, переплетая народную речь и научные термины, почерпнутые в тюрьме. Его речи пользовались популярностью.

Махно добился представительства Гуляйпольского совета на губернском съезде, хотя его совет и не был уездным, «заявив свой протест против того, что губернский съезд не собирает непосредственно с мест крестьянских и рабочих делегатов…» ^{35} Если бы на губернские съезды действительно собирались представители всех местных советов, это сделало бы съезды еще более громоздкими и неработоспособными. Но Махно исходил из того, что губернский уровень должен получать от местного самоуправления минимум политических полномочий, и потому его работоспособность не столь важна. Здесь можно установить нужные контакты, да и ехать домой. Там, на местах, должна быть вся власть.

Рост влияния Гуляйпольского совета в регионе ставил перед его лидерами новые задачи — делить землю. Посещавшие Гуляйполе в мае делегации окрестных и далеких сел задавали прежде всего один вопрос: как быть с землей. Придя к власти, махновцы захватили земельные документы и провели учет земель (разительный контраст с крестьянскими движениями предыдущих эпох, когда крестьяне жгли земельные документы). Крестьянство стремилось «по уму» поделить земли помещиков и кулаков. Это требование Махно ставит на первых съездах советов района, прошедших в Гуляйполе в 1917 г. Предложение анархо-коммунистов объединиться при этом в коммуны успеха не имело. Аграрная программа движения предполагала ликвидацию собственности помещиков и кулаков «на землю и на те роскошные усадьбы, которые они своим трудом не могут обслужить» ^{36}. За помещиками и кулаками сохранялось право хозяйствования, но только своим трудом. Значительная часть зажиточных крестьян была вынуждена согласиться с требованиями махновцев, так как не могла оказать сопротивление. «А что сделали с теми хозяевами, которые революции не “сдались”? — интересуется автор “художественного исследования” В. Голованов. — Мы не знаем и лишь можем предполагать, памятуя о крутых нравах времени» ^{37}. Похоже, ситуация была не столь мрачной. Не стоит путать 1917 г. с 1919-м. В дальнейшем на авансцене событий продолжают действовать хуторяне и зажиточные колонисты — хорошо вооруженные и готовые не только к обороне, но и к нападениям на крестьян. Махно установил контроль над частью хуторов, но с другой частью справиться не смог и предпочел договориться. Разжигать жестокую вендетту в своем районе в этот период он не собирался.