Heaven: Сборщики пепла - Астахов Андрей Львович. Страница 28

В дом охотник вошел с парадного и сразу понял, что найти нужную ему квартиру будет совсем непросто — все двери давным-давно унесли на топливо. Выручил список жильцов, висевший в подъезде вестибюля — тут значились квартиры с первой по двадцать четвертую. Квартира Дроздова должна была находиться в четвертом подъезде.

Забраться на восьмой этаж по заваленной мусором лестнице оказалось совсем непростым делом. Дом был мертв, даже вездесущих крыс нигде не было видно. В воздухе пахло плесенью и сыростью. На лестничной площадке восьмого этажа Зих отдышался, выкурил сигарету и зажег фонарь.

Начал он с квартиры, расположенной в левой стороне от лестницы и сразу понял, что Дроздов тут не жил. Квартира принадлежала, по всей видимости, какой-то женщине — на полу в лохмотьях сгнившего линолеума в изобилии валялись черепки от разбитых цветочных горшков, в углах фосфоресцировала светящаяся плесень, нараставшая десятилетиями, но в чудом сохранившемся полуразвалившемся шкафу лежала аккуратно сложенная летняя женская одежда. Зих даже удивился, насколько хорошо она сохранилась, и в другой раз обязательно забрал бы ее для Лизы, но сейчас ему недосуг был носиться с тряпками.

Вторая квартира была однокомнатной — из нее вынесли решительно все, даже клеенчатые обои со стен содрали. Зих отбросил носком ботинка валявшуюся на полу ржавую консервную банку, вздохнул и вернулся в подъезд, постоял немного у входа в третью, последнюю квартиру — и вошел. Ему показалось, что здесь пахнет давней смертью.

Тут было три комнаты, просторные и когда-то наверняка светлые и ухоженные. Зих вошел в первую комнату от входа, и вздрогнул — на полуистлевшей двуспальной кровати белели два человеческих скелета. Умершие здесь люди словно обнимались перед смертью. У Зиха внутри что-то похолодело — один скелет был заметно меньше. На кровати умерли взрослый и ребенок. Охотник посветил фонариком, в его луче среди костей и матрасной трухи что-то сверкнуло голубоватым огоньком. Это была серебряная брошь с прозрачным синим камнем: серебро почернело, но вещь была дорогая и редкая, и Зих забрал ее. На запястье большого скелета были изящные часы на металлическом браслете: покопавшись среди костей еще немного, Зих нашел по-настоящему ценные штуки — два золотых крестика и женскую золотую сережку колечком. Только ради этой добычи стоило зайти в квартиру. Больше ничего стоящего в комнате охотник не нашел.

В большой комнате, среди обломков мебели лежали сгнившие книги. На обложке одной из них Зих сумел разобрать заголовок: "Общая вирусология". Похоже, он нашел нужную квартиру. Теперь надо поискать диск.

В самой маленькой комнате, дальней в квартире, книги были повсюду, они буквально усеивали пол. Когда-то их наверняка было много больше, но колонисты растащили большую часть на топливо вместе с частями книжных шкафов, а потом сюда вообще перестали ходить. Среди книг были разбросаны обломки какой-то электронной техники. Из мебели сохранился только круглый металлический стул и массивная рама от пианино, изъеденная коррозией и покрытая вековой пылью. Зих заглянул за раму, добросовестно перетряс каждую книгу — они разваливались у него в руках. Диска тут не было, надо искать в другом месте.

Внезапно охотнику пришло в голову, что сборщики пепла из "Лабиринта" тут не были — это было очевидно, уцелевшие вещи никто не трогал уже много лет. Почему? Если лабиринтовцы тоже разыскивают диск Дроздова, чего ж здесь не искали? Это было странно и непонятно, но Зих не стал искать объяснения. Он заглянул в туалет, осмотрел там все, а потом вышел в кухню. Из мебели в кухне остался только ржавый холодильник. Зих открыл его — пусто. Диска в квартире не было. За холодильником охотник заметил красную кофейную кружку, выкатил ее стволом винтовки и сунул в рюкзак.

В коридоре перед выходом Зих задержался у встроенного шкафа с выломанной дверью. В шкафу висел заплесневелый и седой от пыли женский летний плащ. Зих осторожно, чтобы не поднять всю эту пыль, расправил плащ, сунул руку в правый карман плаща, потом в левый. Нащупал сложенный вчетверо листок бумаги. От времени и сырости бумага стала буро-желтой и ломкой, но Зих сумел разобрать следующее:

Оленька, милая, я не могу до тебя дозвониться — что-то происходит с сотовой связью, в городе отключились все телефоны. За мной приехали из госпиталя — Тихомиров срочно требует моего присутствия в институте. У меня нехорошие предчувствия. Оставляю тебе эту записку — как приедете домой, сразу поезжайте ко мне! Я оставлю для тебя и Танюшки пропуска на КПП. Не забудь паспорт и Танюхины метрики.

Целую, твой Илья.

— Илья, — сказал сам себе Зих, продолжая смотреть в записку. — А Дроздова зовут Виктор Ильич. Интересно. Что ж, здесь ничего нет, значит, пойдем в госпиталь. Может там что отыщется.

Магазин "Тысяча мелочей" располагался в подвале — тут вообще предпочитали устраиваться в подвалах, так и теплее, и безопаснее. Зих был изумлен: лавка Усача не шла с этим царством роскоши ни в какое сравнение. Магазин был освещен четырьмя электрическими лампами под красными плафонами — их свет отражался в больших зеркалах на стенах, в рядах стеклянной и хрустальной посуды на полках, в батареях выставленных на длинном прилавке бутылок. Справа стояли вешалки с одеждой, с добротными довоенными вещами всех размеров, фасонов и расцветок, и полки с обувью, мужской, женской и детской. Вдоль левой стены на стеллажах красовалась еда — консервы, пакеты с концентратами, соль, сахар, мясной и яичный порошок, брикеты синтетического жира, яркие баночки витаминайзера. А еще здесь было самое разное курево, и даже любимые сигареты Зиха, в белых пачках с красными уголками, с надписью Marlboro.

— Пришли затовариться? — Хозяйка, ухоженная женщина лет сорока, одарила охотника игривым взглядом. — Я вас раньше у нас не видела.

— Да вот шел мимо, — Зих немного отошел от первого потрясения. — Роскошно тут у вас.

— Рада, что вам нравится. У нас лучший в городе магазин. Хотите купить что-нибудь или продать?

— Да я бы все купил. — Зих замолчал, остановившись взглядом на группе фигурных бутылок с содержимым янтарного цвета. На этикетках всех бутылок было слово "Коньяк". — У вас и коньяк есть?

— Конечно. И виски есть, и настоящее довоенное вино. Представляете, ему больше ста лет, какой редкий напиток!

— Нет, вино не надо. А сколько коньяк стоит?

— Дорого. Очень дорого.

— И все же, сколько?

— Он разный. Вот этот, — женщина взяла в руки небольшую плоскую бутылку с черной этикеткой, — обойдется вам в триста довоенных банкнот. Это настоящий французский коньяк.

— Действительно дорого. А подешевле что есть?

— Что ж, у такого видного мужчины не найдется трехсот банкнот на достойный его напиток? — снисходительным тоном спросила хозяйка.

— Не знаю, — Зих вытащил из кармана найденные в мертвой квартире Дроздова украшения и часы. — Как думаете, сколько это может стоить?

— Ну, брошь симпатичная, — хозяйка поиграла брошью в лучах лампы, оценивая камень. — И александрит в ней настоящий, давно таких не видела. Сто банкнот могу дать. Крестики тоже миленькие, по двадцать банкнот за штуку. За сережку пять банкнот.

— А часы?

— К чему мне они? Это хлам. Оставьте себе.

— Значит, всего сто сорок пять банкнот? А какой коньяк я могу купить на эти деньги?

— Так хотите коньяку попить? — Женщина снисходительно усмехнулась. — Странный вы мужчина. Хотя я вас понимаю — наверное, никогда настоящий коньяк не пробовали?

— Пробовал. Потому и хочу купить.

— Знаете, у меня есть для вас бутылка довоенного бренди. Не французский, конечно, но очень неплохой. Всего восемьдесят банкнот.

— А сигареты "Мальборо" у вас почем?

— Для вас — по сорок.

Зих задумался. Сорок банкнот — это двадцать патронов для его винтовки. Или пять банок самой лучшей тушенки, или килограммовый пакет сахара. Стоит ли? На подарок Лизе совсем ничего не останется. Хозяйка будто угадала его колебания.