Агентство острый нюх - Стрельникова Кира. Страница 49

      - Что вы знаете о драгоценной броши, которую нашли у всех трёх погибших?   я внимательно наблюдала за лицом Марины и только поэтому заметила тень беспокойства, мелькнувшую на её лице. 

      - Что-то слышала, бабуля о ней говорила, - небрежно махнула рукой она и выгнула брови.   Только как это её нашли у всех трёх, когда она всего одна? Бабушка как-то показывала, - пояснила Марина на пой взгляд. 

      - Вот и нам интересно, как эта брошь перешла от вашей погибшей матери к её тётке, а потом и к Вере, - я откинулась на диван.   Кто вещи забирал, вы или Лариса? Кто вообще на опознание приходил? 

      Марина нахмурилась, и чутьё во мне подобралось. Кажется, не зря я вспомнила про младшенькую? 

      - К маме Лариса ходила, но я её потом три дня отпаивала валерьянкой и коньяком, - ответила девушка.   Так что, к тётке и сестре пришлось мне идти, у меня нервы покрепче оказались, - на лице Марины мелькнула кривая улыбка.   Мамины вещи тоже Лариса забирала, потом я уже. 

      Покосилась на артефакт   он повёл себя странно. На нём мелькнули мутноватые разводы, и шарик снова стал прозрачным. Так-так, что-то Марина не договаривает, но вот что именно? Не заставлять же её повторять свои ответы по отдельности! Хорошо, про брошь она хотя бы знает, значит, есть смысл обсудить этот вопрос с Ларисой, но уже в понедельник. Плюс, вдруг Андрюха что-то узнает завтра у духа, что поможет нам в расследовании. 

      - И среди вещей броши не было?   уточнила я на всякий случай, кося взглядом на статуэтку. 

      - Я всё Ларисе отдала, - с едва заметной паузой ответила Марина.   Её спрашивайте, была там брошь или нет. 

      Я покосилась на шарик: и снова эти туманные сполохи. Темнит барышня. Что-то она знает об этой броши, но просто так не скажет. Что ж, пойдём длинным путём в таком случае. Я даже не стала в песца перекидываться, уже ясно, что дело не в проклятье или порче, а скорее всего, в этой самой броши. Надеюсь, бабуля Ларисы завтра просветит Андрюху, и на следующей неделе мы закроем дело. 

      - У вас всё или ещё что-то?   с заметным нетерпением спросила Марина, демонстративно посмотрев на часы. 

      - Спасибо, всё, наверное, - не стала я её задерживать.   Если что-то ещё всплывёт, мы позвоним вам. 

      - Хорошо, - Марина с явным облегчением встала и торопливо направилась к коридору. 

      Когда за ней закрылась дверь, почти одновременно выглянули Рэм и Женька. 

      - Слушали?   полуутвердительно произнесла я. 

      Они синхронно кивнули. 

      - Ждём, что Андрей завтра узнает, и в понедельник говорим с Ларисой насчёт броши, - уверенно сказал Рэм, выходя из кабинета.   После уже навещаем Марину в её квартире, - добавил он.   И там по обстоятельствам. На сегодня всё, хороших выходных, - Рожнов чуть улыбнулся и протянул Женьке руку. 

      Лис всего лишь мгновение поколебался, потом пожал. Я помахала уже из коридора, на секунду наши с Рэмом взгляды встретились, и я поспешно отвернулась. У меня будут целые выходные без Женьки и без Рожнова, и приложу все усилия, чтобы не думать ни об одном, ни о втором. Я просто хочу отдохнуть и всё. Женька помог мне одеться, и мы поехали домой. Эта долгая и насыщенная неделя закончилась наконец, ура. 

      А утром рыжий отвёз меня в Пушкин к Варваре и Степану, сам поехал к своим, и для меня наступили долгожданные выходные. 

      Этим же утром, квартира некроманта. 

      Проснувшись и позавтракав, некромант решил проехаться до галереи и проверить, как продвигаются дела с написанием портрета Алёны. Конечно, они договорились с художником, что он позвонит, как работа будет завершена, но мужчина предпочитал контролировать всё сам. Вряд ли художник обидится, если клиент зайдёт без предварительной договорённости, насколько некромант понял, тот почти всё свободное время проводил в мастерской за выставочным залом, увлечённый своей работой и заказами. 

      Субботний Питер был таким же суетливым и шумным, как в любой другой день недели. Все куда-то торопились, сигналили машины на светофорах, наглые пешеходы перебегали Невский чуть ли не перед капотами авто, вгоняя водителей в нервную дрожь. Совершенно не обращая внимания на людской муравейник вокруг, некромант дошёл до галереи, в которой было пусто и тихо, и уверенно направился в её дальнюю часть. 

      - Я к Кириллу, - небрежно бросил он встрепенувшейся администраторше, миловидной изящной блондиночке в белоснежной блузке с чёрными пуговицами и с идеально уложенной причёской. 

      Останавливать его, конечно, не стали. Некромант открыл неприметную дверь, прошёл узким коридором и упёрся в тупик, в котором были ещё три двери. За одной из них и находилась мастерская Кирилла Вересникова, того самого художника. Гость уже взялся за ручку, собираясь открыть и войти, как до него донеслись приглушённые голоса изнутри. 

      -  В какой срок?   густой бас, говоривший с ленцой и одновременно требовательный, словно его обладатель привык отдавать распоряжения. 

      И они выполнялись беспрекословно и без обсуждения. Явно большая шишка какая-то. 

      - Если картина будет у вас, то около недели, если у того, кто изображён   несколько дней, - а это уже художник, только куда подевалась мечтательная расслабленность?   Вообще, такие вопросы можно решить и по почте, я не люблю, когда дела обсуждаются вот так, почти на виду у всех! 

      Владимир отвечал чётко, даже жёстко, с отчётливым недовольством в голосе, не мямлил и не переспрашивал. Некромант подобрался и замер, превратившись в слух. О чём это они говорили, интересно? 

      - Не рычи на меня, мальчик, - снисходительно отозвался посетитель.   Мы всего лишь разговариваем о моём заказе, за который я кстати тебе денег заплатил, и хороших. Когда его можно забирать?   уточнил невидимый клиент. 

      - Завтра к вечеру будет готово, - отозвался Кирилл сухо.   И не забывайте об условиях, как мы договаривались. Мне лишние проблемы не нужны, - некроманту показалось, в голосе художника зазвучало предупреждение. 

      - Не забуду, не переживай, - с лёгким раздражением отозвался его собеседник.   Картину лишние люди не увидят. 

      - Хорошо. Тогда завтра забирайте заказ. 

      Некромант понял, что разговор завершён, бесшумно открыл одну из дверей и юркнул в тёмную кладовку, полную швабр, каких-то сломанных мольбертов и прочего хлама. Там ещё остро пахло масляными красками, и ему пришлось задержать дыхание, чтобы не чихнуть ненароком. В коридоре послышались постепенно удалявшиеся шаги, и выждав для верности ещё несколько мгновений, некромант вышел обратно. Теперь он проявил вежливость, постучав, и зашёл, только услышав с той стороны ответ. Кирилл сидел перед мольбертом и увлечённо рисовал какой-то пейзаж, и по его лицу невозможно было даже предположить, что только что он вёл серьёзный деловой разговор. 

      - Добрый день, - поздоровался некромант, словно в рассеянности обведя взглядом мастерскую. 

      Много мольбертов, уже готовых картин, стоявших у стен, но к некоторому разочарованию, лицевой стороной внутрь. Что же такое рисовал этот Вересников, о чём спрашивал предыдущий клиент? 

      - А, здравствуйте, - знакомая чуть смущённая улыбка мелькнула на лице художника, он отложил кисть, сфокусировав взгляд на посетителе.   Вы за портретом пришли? Так он завтра будет готов, к вечеру. 

      - Спасибо, - некромант кивнул.   А можно глянуть, что выходит? 

      - Конечно, без проблем, - Кирилл слез со стула и подошёл к столу, стоявшему в глубине мастерской у одного из широких окон с поднятыми жалюзи.   Вот, пожалуйста. Как-то так, за достоверность, сами понимаете, не ручаюсь, - художник протянул некроманту портрет величиной с обычную тетрадь и развёл руками. 

      Гость взял рисунок и с любопытством начал рассматривать. Алёна вышла, как живая, и его взгляд жадно скользил по тонким чертам лица, улыбке, тронувшей мягкие губы, а светлые, необычного платинового оттенка короткие волосы так и тянуло потрогать, ожидая встретить шелковистую мягкость. Некромант отчего-то не сомневался, что художник очень точно угадал, как сейчас выглядит девушка, и этот портрет ему поможет в дальнейшем. С ним и с локоном уже можно сделать гораздо больше, чем просто с волосками, и мужчина едва удержался от соблазна потереть в предвкушении руки. Незачем показывать художнику, насколько ему важен этот портрет, мало ли что. Привычка скрывать настоящие эмоции въелась в подкорку и стала уже образом поведения, чертой характера.