Любовник на все времена - Линдсей Сара. Страница 26

Эти жаркие поцелуи. Напряженное мужское тело, прижавшееся к ней. Вздохи, стоны, прерывистое дыхание. Волнующие чувства…

Довольно! Диана стиснула руки в кулаки и попыталась унять быстрое сердцебиение. Такое возбуждение из-за одних только воспоминаний!

— А чем хочет заняться мистер Уэстон? Надеюсь, чем-то приличным, достойным уважения? В противном случае мне трудно понять причины его беспокойства по поводу своей репутации.

— Да, конечно, — оживилась Диана, но потом, прежде чем ответить, как-то сникла. — Он хочет завести конезавод.

— Да?! Совсем как твой отец, — задумчиво, без особой радости, отозвалась Линнет.

— Он нисколько не похож на моего отца.

Когда счастливый, детский мир Дианы рассыпался, развалился на части, его осколки, ранившие сердце девочки, оставили до сих пор незажившие раны, которые, несмотря на все прошедшие годы, кровоточили болью и обидой. Иногда Дианой овладевали приступы глухого отчаяния, она замыкалась в себе и могла просидеть одна весь день, думая о том, какой прекрасной могла бы быть ее жизнь. Старая обида опять поднялась со дна души, но Диана поспешно отогнала ее прочь. Сейчас не время думать о прошлом.

— Он опять написал мне, предлагая увеличить твое приданое, — вопросительно поглядывая на дочь, проговорила Линнет.

— Мне не нужны его деньги, — взорвалась Диана. — Деньгами нельзя купить прощение.

Линнет вздохнула и ласково погладила дочь по плечу.

— Настоящее прощение идет от сердца, и тогда оно дается легко и свободно. Подумай, дочка, мне кажется, время прощать уже наступило. Наказывая и мучая его, ты тем самым наказываешь себя и сама же мучаешься. — Она наклонилась к Диане и нежно поцеловала ее в щеку.

Не говоря больше ни слова, Линнет встала и вышла из спальни. Диана так же молча проводила ее взглядом. Материнские слова поразили ее: неужели мать простила отца? Как она смогла? Нет, нет, Диана не простит, ни за что не простит.

А Генри?

Нет, он совсем не похож на ее отца. Слишком они далеки друг от друга. Боже, как она боготворила отца, а он так легко отказался от нее, разбил ее сердце. Генри совсем не как ее отец, она ни за что не позволит ему обрести такую же власть над ней, какую когда-то имел ее отец.

Глава 9

«В детстве мне мешала спать Рози, а теперь мои взвинченные нервы. То, что забавляло меня несколько дней назад, теперь вызывает одно лишь беспокойство. Боюсь, то, что происходит между Хэлом и мисс Мерриуэзер, добром не кончится. Я заметила печаль в ее глазах. Хэл может избавить ее от печали, но с таким же успехом может погубить эту девушку. В отличие от моей мамы у меня нет уверенности, что они будут прекрасной парой. От нечего делать я составила список того, что может случиться, например, мисс Мерриуэзер, на самом деле не мисс, а особа, тайно вышедшая замуж. Ее муж уехал на континент из-за какого-то скандала, но проведав о том, что Хэл начал ухаживания, вернулся в Англию и вызвал Хэла на дуэль, как в «Таинственном ухаживании».

Из письма маркизы Шелдон своей тете вдовствующей маркизе Шелдон.

От дома на Джермин-стрит, где жил Генри, до Лэнсдаун-Хауса было рукой подать. Лэнсдаун-Хаус вместе с садом, окруженным кирпичной стеной, располагался на Беркли-сквер. Едва Генри постучался, как ливрейный лакей распахнул двери. Войдя внутрь, Генри протянул визитку дворецкому.

Он не знал, какой прием ему окажут, но внутренний голос подсказывал, что его ждут. Судя по удивленному лицу дворецкого, его внутренний голос ошибся. Быстро совладав с удивлением, как и полагалось вышколенному слуге, дворецкий отправил лакея к мисс Мерриуэзер, а сам провел гостя в пышную, богато отделанную золотом, лепниной и картинами гостиную.

— «Экстравагантно», — промелькнуло в голове Генри, хотя он был знаком с внутренним убранством особняка. Он раз или два присутствовал здесь то ли на балу то ли на званом вечере, но тогда многочисленная толпа гостей мешала оценить роскошь обстановки, мало в чем уступавшей пышности королевских залов. Пожалуй, ему следовало бы одеться, как для королевского приема, а не как для прогулки по парку.

Ожидание затягивалось, и Генри понял, что его приход стал полной неожиданностью не только для дворецкого. У него уже начала затекать рука, в которой он держал букет лилейников, когда в гостиную почти вбежала запыхавшаяся Диана и, присев в коротком реверансе, проговорила:

— Прошу меня извинить за столь длительное отсутствие, но я никак не ожидала вашего появления у нас сегодня.

Генри отдал вежливый поклон:

— Разве я не говорил, что приду с визитом на следующий день. — И он протянул цветы Диане.

— Какие чудесные цветы! — Диана взяла букет, вся зардевшись от удовольствия.

Вдохнув сладостный аромат, она мечтательно закрыла глаза.

— Благодарю вас и еще раз прошу меня извинить. Следовало бы подготовиться к вашему визиту, но мне почему-то показалось, что вы передумаете, как только придете в себя.

— Приду в себя? — удивился Генри, которого совершенно обескуражил ход ее мыслей.

— Мистер Уэстон, какой неожиданный сюрприз, — в гостиную вошла мать Дианы.

— Леди Линнет, — еще вежливее и почтительнее поклонился Генри, чтобы скрыть охватившее его раздражение. Выпрямившись, он невозмутимо произнес: — Вы не возражаете, если мы с Дианой прогуляемся по вашему саду? Мне бы хотелось продолжить обсуждение содержания книги, которая нам обоим так понравилась и о которой мы так долго говорили вчера на балу.

По губам Генри скользнула его самая любезная и обольстительная улыбка, против которой, как он знал, не могла устоять ни одна дама. Но леди Линнет отразила ее, не моргнув глазом.

Более того, она окинула его взглядом, в котором отражалось явное недоверие, которое Генри счел вполне заслуженным. Тут он явно хватил через край: невозможно было представить, чтобы он и Диана могли прочитать одну и ту же книгу. После университета он вообще не читал ничего, кроме самого непристойного, чтобы не сказать похабного, чтива, да еще с картинками.

Леди Линнет нахмурилась, как будто прочитав его мысли.

— Почему бы и нет, если вы и Диана будете гулять в пределах сада. Ступай наверх, Диана, и надень соломенную шляпку.

Диана заколебалась, она явно не хотела уходить и оставлять Генри наедине с матерью. Прежде чем выйти, она раз или два с тревогой обернулась.

— Вы и моя дочь слишком долго оставались наедине вчера вечером, мистер Уэстон, — уже не притворяясь, с откровенным неудовольствием заметила леди Линнет.

Только сейчас Генри догадался, почему так волновалась Диана. Она боялась за него.

— Ваша дочь прекрасная собеседница, миледи. Находиться в ее обществе — настоящее удовольствие для любого джентльмена, — как можно большей искренностью произнес Уэстон.

Холодность леди Линнет слегка растаяла.

— Вы совершенно правы. Неужели именно с целью обнаружить перед другими джентльменами ее таланты, вы и придумали свой план?

У Генри перехватило дыхание: неужели Диана обо всем рассказала матери?

— Да не пугайтесь так, мистер Уэстон. Да, Диана кое-что мне рассказала, но она полагала, что вы передумаете. Правильно ли я поняла из вашего нынешнего визита к нам, что вы всерьез взялись за осуществление ваших намерений? Что вы впредь станете ухаживать за моей дочерью?

— Совершенно верно, миледи. Я бы не стал просить мисс Мерриуэзер помочь мне, если бы и впрямь не считал, что сумею быть ей не менее полезным, чем она мне.

Линнет тяжело вздохнула:

— Не могу сказать, что верю в осуществление вашего плана, мистер Уэстон, но вот так сразу отказаться от него я тоже не могу, как бы мне этого ни хотелось. Никакая мать не обрадуется, видя дочь в обществе джентльмена с такой репутацией, как ваша.

— Все, что вы слышали обо мне… — начал было Генри.

Линнет подняла руку, призывая его к молчанию.

— Мистер Уэстон, я прекрасно понимаю, что нельзя верить слухам, но, с другой стороны, нет дыма без огня. В любом слухе содержится большая или меньшая доля истины. Хотя бывает, что слухи распространяют из злобы и зависти, и в них нет ни грамма правды. Надо отдать вам должное, вы очень привлекательны, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы пользуетесь таким успехом среди дам. И я не думаю, что слухи о ваших победах совершенно беспочвенны, поэтому заявляю вам прямо: моя дочь не игрушка, и я не хочу, чтобы для вас она стала очередным мимолетным увлечением.