По ту сторону вселенной (СИ) - Антонова Ирина. Страница 4

К вечеру, когда мы улеглись спать, я заметила, что Кхал ещё подрос. Такими темпами через недели две-три у меня будет огромная махина, размером с его мамашку.

1 июня

Ну вот и лето наступило… Где-то… Но не здесь у меня. Здесь вообще ничего не поменялось. Я каждый день засыпала в сумерках, просыпалась в них же. Казалось, здесь вообще нет разделения времени на день и ночь. Всё так же не было ветра, серое хмурое небо стояло неподвижно. Температура воздуха тоже не менялась. На счет последнего я была очень рада, ибо мои, уже порядком грязные джинсы и футболка, не смогли бы спасти меня от холода.

Вообще, выглядела я как попрошайка бездомная. Сон на голой земле, отсутствие воды и нормальной еды сделали своё дело. Хотелось мяса, а не этой безвкусной травки, которая заглушала лишь чувство голода. Раз в сутки я обязательно съедала по одной витаминке, чтобы организм хоть что-то полезное получал.

Кхал в это утро лежал рядом, закинув на меня свой длинный хвостик, его подросшая за ночь тушка уже сравнялась по размерам с приличной собачкой. В холке он уже был чуть выше моего колена. Детский пушок постепенно сглаживался, показывая гладкую серую шерсть. На самом деле он скорее всего был белого или светло-серебристого цвета, но из-за отсутствия ванны проверить это было невозможно. Почесав его между торчащих ушей, мысленно позвала:

«Кхал…».

Котик вздохнул, потянулся, открыл глаза и сосредоточил взгляд на мне.

«Просыпайся, моя подросшая соня» — мысленно улыбнулась я.

— Урауу… — Услышала в ответ. В его глазах и эмоциях царила радость, прям как маленький ребенок с утра, увидевший при пробуждении маму.

Потянувшись, я встала и осмотрелась. Горизонт всё так же манил своим светом, но казалось даже не приблизился. Чернота, оставшаяся позади, тоже особо не отдалилась, зато склон, по которому я спускалась, уже практически не виден. Посмотрев внимательно на Кхала решила спросить у него шепотом:

— Котик мой, а ты можешь найти воду?

Кхал хмыкнул, потом оглянулся по сторонам, потянул носом. Подумав ещё пару мгновений, он повернулся и заглянул ко мне в глаза. Его не радостные эмоции прошлись по мне легкой волной.

«Поблизости нет воды?» — в ответ пришла волна, похожая на одобрение.

«Если вода будет по близости от нас ты сможешь её почуять?» — полная уверенность в ответ меня обрадовала.

«Знаешь, Кхал, нам нужно с тобой научиться общаться мысленно, чтобы мы могли четче различать эмоции и научились говорить без слов» — ещё одна одобрительная эмоция в ответ.

Продолжая заглядывать в глаза предложила:

«Для начала давай попробуем без зрительного контакта, ты меня понимаешь?»

— Уаурр…

Отвернувшись, мысленно попросила:

«Принеси мне, пожалуйста, сумку».

Открыв глаза, убедилась, что Кхал меня услышал и уже тащит ко мне сумку. Нашу радость от возможности общения, наверное, уже можно было потрогать руками, столько эмоций мы отправляли друг другу.

С этого дня мы стали постоянно мысленно общаться. Причем инициатором была не только я — Кхал, натыкаясь на какой-нибудь цветочек, или, на уже ненавистную мне заячью капусту, мысленно звал показать. Иногда просто делился радостью и восторгом от очередного трека на моем телефоне. Когда же включалась особенно мной любимая композиция, то мы оба пускались в пляс. Музыка и до этого всегда рождала во мне бурю эмоций, некоторые треки я могла слушать часами, испытывая радость как от спокойной инструментальной композиции, так и от новомодных направлений. В моем списке запросто уживались и лирические песни, и тяжелый рок, и рэповые рапсодии, и дабстеп, и много еще чего. Теперь же мои эмоции можно было умножить надвое. Отправляя Кхалу волну позитива, я получала в ответ не меньшую волну восторга от него.

Большую часть времени меня мучила тоска по родным. Засыпала со слезами почти каждую ночь. Ухудшению настроения во всю способствовало отсутствие еды и воды.

Через неделю стала замечать, что чем больше я общаюсь и делюсь эмоциями с Кхалом, тем больше он растет. Закралось подозрение, что он питается моими эмоциями, оттого и растет. Траву он так же не ел, только пил воду, когда мы натыкались на нее. Теперь он был мне по пояс.

Спустя две с половиной недели я вдруг вспомнила, что не сказала Кхалу как меня зовут. Настроение было на нуле, тоска, безвыходность, надоевший до чертиков пейзаж, вся эта ситуация, конца которой не было видно, давила на плечи и психику. Начали одолевать мысли, что светлый горизонт никогда не приблизится, и я так и помру в этом мире одиночества. Всё чаще накатывала депрессивная тоска. От подножного корма мне казалось я начала уже и сама зеленеть. Кхал стал медленнее расти, последние два дня вообще заметила, что рост прекратился.

Присутствие моего большого кота придавало мне сил идти вперед. Он чувствовал мои далеко невеселые мысли и пытался меня подбодрить, посылая успокаивающие и ободряющие эмоции, облизывал мои руки шершавым и большим языком. В этом месте он стал для меня самым близким и родным существом, а я даже имени моего ему не сказала. Мысленно подозвала его к себе, наклонилась и обхватила большую морду ладошками, заглянула прямо в глубину его черно-синих зрачков:

— Кхал, я тебе совсем забыла сказать, меня зовут Мира, Мирослава. — Голос вернулся два дня назад, но был ещё немного сиплый. — Попробуй произнести моё имя как сможешь.

Сначала меня коснулась неуверенная смесь разных эмоций, из которых не получилось вычленить что-то понятное, будто мой зверь пробовал и пытался осознать и применить это имя ко мне. А потом меня неожиданно с головой накрыло его теплыми и родными эмоциями. От нежности к этому большому, но такому родному зверю, у меня защемило в груди, и я разревелась. Ревела я долго и со вкусом, выплескивая свою тоску и безвыходность. Кхал аккуратно облизывал моё лицо и пытался меня успокоить. После его шершавого языка щеки горели. С трудом взяла себя в руки, выпила с горя остатки воды, и потопала дальше.

В тот вечер я поняла, что воздух в ночное время начал становится прохладнее. Теперь я спала, вплотную прижавшись к моему большому и теплому коту. Как относится к изменению температуры я пока не знала, с одной стороны появилась надежда, что скоро мы закончим идти по этой аномально-застывшей зоне, но с другой терзали мысли, что просто скоро станет вообще холодно, а мы так и не встретим людей. Светлая полоса горизонта пока была неизменна.

Очередное безрадостное утро. Почти три недели назад я очутилась здесь, в этом непонятном месте, непонятно как. Проснулась я очень рано, телефон показывал начало шестого утра. Вчера Кхал нашел ручеек, правда пришлось немного отклониться от прямой дороги, но нам не особо принципиально. Безумно хотелось помыться, но прохлада воды и отсутствие солнца не располагали к купанию. Глубоко сожалея, я поплескалась как смогла, и решила остаться на ночь рядом с ручьем. Спать мы улеглись рано, поэтому к пяти часам я выспалась и теперь, облокотившись на большой и теплый бок Кхала, смотрела в даль. Через пол часа моего валяния заметила, что горизонт начал светлеть. «Там рассвет!» — мелькнула мысль. Несмотря ни на что, это еле заметное зарево блеснуло в моей душе лучиком надежды. Кхал заворочался, потревоженный моими эмоциями. Теперь мы с ним могли общаться даже не смотря друг на друга, просто мысленно посылая друг другу эмоции и чувства. Правда я ещё и мысленно с ним разговаривала, а вот он отвечал только чувствами. Я поднялась, было немного зябко, но не обращая на это внимания, умылась в ручье, причесала свою немытую голову и заплела волосы в косу. Кхал проснулся и во всю свою кошачью сущность потягивался, выпятив хвост.

— Доброе утро, дорогой. — Потрепав его по голове, села рядом с сумкой и принялась ждать, когда кот завершит все свои утренние дела. Он сбегал в кустики, потом окунулся мордой в ручей, пофыркал, напился и, не торопясь, побежал ко мне. Джентльмен растёт. Я в это время искала подходящую настроению музыку в телефоне. Кхал посмотрел сначала на телефон в моих руках, потом на горизонт, рыкнул, привлекая моё внимание и мотнул головой.