Ловушка для Черного Рейдера - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 38

— Ну, так, все, — сказал довольным голосом Саша. — Приходи в себя. Теперь, я полагаю, стоны бурной страсти у тебя получатся значительно лучше, чем в каюте.

— Ты — нахал все-таки! — воскликнула девушка, шмыгнув носом: просквозило, вероятно, теперь лечить придется. И на вопросительный взгляд Саши добавила: — И хорошо лечить! — Это она поняла, о чем и он подумал.

— Сделаем, — словно командиру отрапортовал Турецкий. — Обратный путь не близок. Согреешься. Все-таки в таком платье, дорогая моя, да на ветру… Это я не уследил, буду теперь держать ответ перед твоей мамой.

— Можешь быть уверен, — возразила она, — увидев тебя, она легко меня поймет, а ты заслужишь немедленное прощение. Вот если бы только…

— О, не заводи свою песню сначала… — пропел он. — Пошли место искать. Он оттуда, слева будет подходить.

Прошли половину не такого уж и большого острова. Сзади негромко раздавались голоса других пассажиров яхты. Но подходящего места все не находилось. Другие пассажиры направлялись к пляжу, это — напрямую, по широкой, утоптанной сотнями похотливых ног и ножек тропе. Но этот вариант никак не подходил Турецкому.

Прислушиваясь к шумам слева, он повел Свету по узкой тропе к тому месту, куда, возможно, и пробирался фотограф. И неожиданно вышли на небольшую и тень уютную полянку. Старый лень — посредине, шелковистая травка, обилие цветов, солнце со всех сторон и никакого ветра — благодать!

— Вот здесь, — сказал Турецкий.

Светлана послушно уселась на его куртку, положенную на пень, и занялась пакетом. Турецкий отхлебнул вина прямо из горлышка, отдал бутылку Светлане и сказал, что отправился на поиск врага.

Зеленая, защитного цвета рубашка помогала его немудреной маскировке. Примерно зная направление движения фотографа, идущего им наперерез либо навстречу, он не стал уходить далеко от полянки, но начал внимательно прислушиваться к любому шуму в чаще леса. «Шпаненок» наверняка никакого отношения к спецслужбам не имеет, тем хуже ему, значит, и маскироваться не умеет. Ну, что ж, он нам — ага, а мы ему — ого! А тропинка, между прочим, по которой шли к полянке Турецкий с девушкой, пересекая открытое место, снова углублялась в чащу. Вот здесь, видно, и пройдет фотографу особенно если услышит нежные и тягучие звуки, оживляющие самую интимную сторону человеческих отношений. Но только надо знать, когда начать…

Вернувшись по тропе к поляне, Александр слегка раздвинул заросли и увидел Свету на пеньке. Нехорошо, нет доверия. Он быстро выскочил к ней и показал, что нужно сделать. Свою куртку он расстелил с другой стороны пня, а Света с загадочным взглядом улеглась на нее и слегка раздвинутые ноги положила на пень. Саша отошел к тропинке, посмотрел, полюбовался, вернулся и добавил потрясающую деталь: поставил на пень, между ступнями девушки, бутылку вина. Ну, натюрморт! Сам залюбовался. Подошел сбоку и удовлетворенно подмигнул девушке, а она в ответ показала ему язык. И спросила весело:

— Когда стонать?

— Прямо сейчас и начнешь. Я подам сигнал, сам изображу такой стон, что… ладно, одним словом. По моей команде…

И он метнулся обратно в кусты, вдоль тропы, ибо услыхал потрескивание веток под чьими-то ногами. Сам «хрустел», когда шел сюда. Наконец, сбоку, на тропе, послышались отчетливые шаги. Тщательно вглядываясь в приближающегося человека, в котором узнал «шпаненка» с болтающейся у него на шее камерой, Александр обернулся в сторону Светы и, сложив ладони рупором, издал тягучий стон. И тотчас же откликнулась совсем уже страстным призывом Светлана. Ноги ее задвигались над пнем. «Шпаненок» замер: его цель появилась вовремя.

Он крался к поляне, до края которой ему оставалось буквально несколько шагов. Он уже приблизился к своей исходной точке, как осторожный и трусливый зверек, ноздри которого явственно ощущают вкусную добычу…

Присел, поколдовал с камерой, навел ее на пень, по которому — видел и Турецкий — скользили туда-сюда загорелые и очень, кстати, аппетитные ножки Светланы. А с того места, где стоял этот «охотник», была видна и голова девушки, словно перекатывающаяся из стороны в сторону на разостланной куртке.

Александр увидел, как напрягся «шпаненок», желая вскочить в рост и «поймать» в объектив всю сцену. Ясно же, чем люди занимаются, от одних вскриков этой роскошной женщины у него, поди, голова кругом пошла.

И вот, — молодец, Светка! — ее ноги дружно вскинулись вверх, будто девушка сделала стойку на плечах, потом медленно поползли в стороны, и снова сошлись вместе… — ну, гимнастка!

Фотограф вскочил, навел, и… его тут же оглушил сильный боковой удар в челюсть. А второй — ребром ладони по шее, уложил носом на землю.

— Света, — негромко воскликнул Турецкий, поднимая с земли и освобождая с шеи фотографа аппарат, — я кончил. А ты? — И нагло захохотал.

Она сперва замолчала, а потом, ловко вскочив на ноги, со смехом кинулась к нему, обхватила шею руками и влепила в губы страстный поцелуй.

— Ну, и как я?! Чуть-чуть не успела! — заявила, хохоча. — Говори, он-то успел?

— Ты о чем? — Турецкий нахально уставился на нее.

— Саша, — продолжая напряженно улыбаться, процедила девушка, — не зли меня, хуже будет! Ты не представляешь, чем сейчас рискуешь.

— А чего тут представлять? Женской честью и мужской совестью, и ничем больше. Но принципами мы с тобой, кажется, не торгуем… пока, ведь так договорились?

— Вроде того… А с этим — что?

— Сейчас посмотрим…

Турецкий выпотрошил карманы «камуфляжки» парня… Газетчик, все-таки. Папарацци, сукин сын. Удостоверение фотокора «Городских новостей»… Неболецкий Константин Евгеньевич… Надо же! И фамилия-то графская, что ли? Или из польских панов?.. Была в другом кармане еще небольшая пачка перетянутых аптечной резинкой пятидесятирублевых купюр. Гонорар, наверное, за шпионаж? Какие-то гайки, винтики… проволочка, скрученная в кольцо… Ключи какие-то… Билет на яхту… И вот, за пазухой, и запасной объектив в пластмассовой коробке. Внутри коробки, кроме «длиннофокусного» объектива, ничего. Словом, пока — пустой номер.

Александр открыл фотоаппарат и вытащил из него карту памяти. Сунул ее в карман.

— Теперь он нам и не нужен. А эту штучку посмотрим… У тебя есть компьютер?

— А как же?

— Пригласишь, а?

— Подумаю, — резонно ответила девушка. — Посмотрю еще, как вести себя будешь…

— Но ведь пока замечаний нет? — включился в игру Александр.

— Кто знает?.. — многозначительно ответила Светлана и спокойно продолжила: — А что с трупом будем делать?

Вопрос был очень своевременным.

— Думаю, он сам захочет остаться на этом свете.

— И скоро вернется?

— Минут через… — Саша с сомнением посмотрел на лежащего парня, потом перевел взгляд на ребро своей ладони, пожал плечами и ответил: — Минут через десять — пятнадцать, наверное.

— Откуда такая точность?

— Учитель был хороший. Я рассказывал как-то, Славка Грязнов, мой генерал…

— «Мой генерал, мой генерал… — тонко пропела Света. — Ты, конечно, устал, мой генерал…». А давай-ка вернемся в каюту?

— Опять испытание духа? — помрачнел Турецкий, тщательно обтирая носовым платком все предметы, которых касался руками.

— Скорее, моего, — веско ответила девушка. — Я собираю пикник. С бутербродами понятно, а куда бутылки?

— Там, возле причала, видел старую бочку, туда и бросим. Пошли, — он взял Светку под руку.

— Не жалко так оставлять? — она кивнула на парня. Тот, понемногу приходя в себя, тихонько двигал ногами.

— Отходит, — кивнул в ответ Александр.

— Куда отходит? Туда, — девушка вскинула голову к небу, — или сюда?

— Молодец, не теряешь разума, — одобрительно заметил Турецкий и вдруг быстро присел и подхватил девушку на руки, а та даже взвизгнула от неожиданности. — Совсем позабыл, Светка, что на свете есть такие изумительные создания — женщины. Дай-ка я тебя немного поношу на руках, ну хоть до той дороги. Может, вспомню, как и что на свете делается, ага?

— Ага! — восторженно вскрикнула она, уже совершенно забыв о «трупе», прижимаясь к Саше и нетерпеливо обнимая его шею…