Королева подиума - Дарси Эмма. Страница 23

— Приезжай в Дэвенпорт-Холл, как только приземлишься. Для вас обоих так будет лучше. Никаких журналистов, никакой шумихи.

Адам был известным человеком, и наверняка репортеры уже открыли охоту на него в погоне за сенсацией. О себе Розали не думала, главное — защитить Кейт и… Адама.

— Ты права. И поблагодари от меня Рибел и Хью.

— Обязательно.

— Розали… — От того, как он произнес ее имя, сердце Розали сжалось, а в горле застрял комок. — Для меня большое облегчение знать, что ты рядом с Кэти…

Услышав ласковое Кэти вместо привычного Кейт, Розали едва не разрыдалась. Не в силах произнести хоть слово, она прерывисто вздохнула, услышав на другом конце провода такой же вздох.

— Я сейчас ей позвоню и скажу, что ты приедешь. Это очень важно для нее…

Она знала, что это важно и для него, как знала и то, что все решения, принятые на Тортоле, оказались разом перечеркнуты и отныне их жизни неотделимы друг от друга. Но сейчас не время думать и анализировать, сейчас ей надо действовать, быстро и решительно. Розали кашлянула, чтобы вернуть способность говорить.

— Я выезжаю прямо сейчас, Адам, — хриплым шепотом произнесла она. — Я позабочусь о ней.

Слезы застилали ей глаза, когда она клала трубку на рычаг. Она повернулась к Рибел, которая с потрясенным видом слушала этот разговор.

— Ты попросишь шофера…

— Господи, конечно! Я позвоню Хью, чтобы он развернулся и ехал обратно в школу. Пусть все там организует — должна же быть хоть какая-то польза от графского титула! — попыталась пошутить Рибел. — Затем надо распорядиться, чтобы приготовили комнату для Кейт. И для Адама, если он захочет остаться. Сама я поеду с тобой.

Рибел схватилась за телефон, и Розали в который раз восхитилась собранностью и трезвомыслием сестры. Рибел вызвала экономку и дворецкого, чтобы они проследили за мальчиками и сделали все приготовления, и через десять минут сестры уже сидели на заднем сиденье «роллс-ройса».

Половина пути до Суссекса прошла в полном молчании. Розали была благодарна сестре за возможность взять себя в руки и сосредоточиться на мыслях о Кейт. Но разговора все равно было не избежать.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, Розали? — мягко поинтересовалась Рибел.

— Нет. — Ее отношения с Адамом — это слишком личное. Кроме того, она не представляла себе, какими они станут теперь. — Извини, Рибел, я пока не готова к разговору.

Рибел понимающе кивнула и снова замолчала.

А Розали вспомнила слова, которые сказала Адаму в их последнюю ночь: «Ты всегда будешь частью меня, Адам», и его ответ: «А ты — меня».

И пусть сейчас их разделяет полмира, физическое расстояние ничего не значит. Как и время, прошедшее с момента их расставания. Когда она разговаривала с Адамом по телефону, то чувствовала, что их сердца бьются в унисон, и не надо искать этому разумное объяснение. И еще она чувствовала, что отныне их жизни связаны навсегда, но об этом она подумает потом…

Главное сейчас — Кейт.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Направляясь к кабинету директора школы, Розали уже знала, что Кейт предупреждена о ее приезде и что девочка пребывает в глубоком шоке. Она ни с кем не разговаривает, отказывается от еды и не плачет.

Когда об этом сказали Адаму, позвонившему, чтобы предупредить о приезде Розали Джеймс, он отказался от предложения пригласить для Кейт доктора и попросил предоставить ее заботам мисс Джеймс, которая отвезет ее в Дэвенпорт-Холл.

Розали понимала, какая ответственность ложится на ее плечи, но не дрогнула ни на секунду. Все организационные вопросы взяли на себя Хью и Рибел, Розали же должна была позаботиться о Кейт. С Рибел они решили, что сама она поедет в машине с Хью, а Розали и Кейт — вдвоем — в «роллс-ройсе». Сейчас главной задачей было пробиться к Кейт через заслон, который девочка поставила, чтобы отгородиться от непереносимой реальности произошедшего. Розали имела опыт работы с детьми, получившими тяжелую психологическую травму и не желавшими возвращаться к действительности. Она очень рассчитывала на дружеские, доверительные отношения, которые установились между ней и Кейт, и надеялась, что, несмотря на разрыв с Адамом, взаимопонимание с девочкой не утрачено.

Кейт сидела у окна, слепо глядя в темень. Розали пересекла комнату, взяла стул и села рядом. Девочка никак не отреагировала на ее приход — ни словом, ни взглядом.

— Кейт, это я, Розали. Мне очень жаль, что с твоей мамой произошло такое несчастье. Я знаю, ты провела с ней несколько последних дней, и уверена, что это было замечательное время.

По лицу Кейт пробежала судорога, шея дернулась, как будто девочка протолкнула ком. Она подняла на Розали глаза, переполненные болью.

— Она умерла, и я больше никогда ее не увижу.

— Я знаю. — Розали взяла девочку за руку, которая оказалась крепко сжата в кулачок. — Я знаю, что теперь у тебя остались лишь воспоминания о маме и они никогда не заполнят пустоты, образовавшейся в твоей жизни с ее уходом. Но ты должна всегда помнить, что она любила тебя и желала для тебя всего самого лучшего. И ты должна вырасти и стать таким человеком, которым бы твоя мама могла гордиться, воплощением ее надежд и чаяний, и это станет лучшей данью ее памяти и доказательством твоей любви.

В глазах Кейт стояли слезы.

— Я не сказала ей. Я не сказала ей, как сильно я ее люблю.

— Твоя улыбка, твой смех, счастливый блеск твоих глаз, твои поцелуи — они лучше всяких слов говорили ей о твоей любви. Она знала, Кейт. Поверь мне. Ей не нужны были слова, чтобы понять.

— Она меня слушала, по-настоящему слушала. Но я не сказала ей, как это важно для меня… — Голос Кейт сорвался, и она зарыдала.

Чувствовать, что ты — важная часть ее жизни? Она знала и это, потому что для нее тоже важно было чувствовать себя частью твоей жизни. Мы редко задумываемся над тем, что для нас важнее всего на свете, размениваемся на какие-то второстепенные дела и заботы, но в какой-то момент осознаем это и стараемся исправить ситуацию. Именно это случилось у вас с мамой. Ваша связь никуда не делась, она просто дремала в вас обеих, а потом проснулась.

Слезы потоком лились по щекам Кейт, но она посмотрела Розали прямо в глаза и спросила:

— А ты чувствуешь связь со мной и папой? — Еще на Тортоле Кейт с разрешения Розали стала обращаться к ней на «ты».

Ответ Розали родился в самой глубине ее сердца.

— Да. Именно поэтому я здесь, Кейт. Чтобы позаботиться о тебе до приезда твоего папы, поддержать тебя. — Она взяла девочку за вторую руку. — Поедешь со мной в Дэвенпорт-Холл?

Кейт кивнула.

Розали поднялась на ноги и помогла подняться Кейт. Девочку шатало, и Розали обняла ее и прижала к себе, почувствовав, как в поисках опоры руки Кейт крепко обвились вокруг талии Розали. Поглаживая Кейт по волосам, она прижала голову девочки к своему плечу.

Наконец рыдания стихли, перейдя в короткие всхлипывания.

— А папа знает, что я буду в Дэвенпорт-Холле?

— Конечно. Из аэропорта он приедет прямо туда.

— Я уже могу ехать, Розали, — беря себя в руки, с глубоким вздохом сказала Кейт.

До машины они дошли в сопровождении Хью и директрисы. Рибел, прежде чем сесть в «ягуар» Хью, показала Розали большой палец, давая понять, что к их приезду все будет готово.

По дороге в Дэвенпорт-Холл Розали заставила Кейт рассказать о том, как они с мамой провели осенние каникулы, надеясь, что это поможет девочке облегчить чувство вины и перестать мучиться бесконечными «если бы»…

Такая утрата тяжела сама по себе, а нести по жизни бремя вины, пусть и мнимой, — непосильная ноша. Розали специально делала акцент на сближении Кейт с матерью, говорила о том, как прекрасно, что они снова обрели друг друга.

Когда они доехали, Кейт была измучена до предела. Отказавшись от еды, она согласилась только на чашку горячего шоколада, после чего Рибел проводила ее в приготовленную спальню. Розали уложила девочку в кровать и села рядом, держа ее за руку. Они обменивались короткими, часто несвязными репликами до тех пор, пока Кейт не сморил сон, больше похожий на тяжелое забытье.