Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон. Страница 64

— Ты не думай, она для нас как сестричка была. И муж был у нее. Они в одном бою сразу погибли.

Он замолчал и, прикрыв глаза, задумался.

— Да… — тяжело вздыхая, произнес он, — времена трудные пошли. Еще эхо той войны живет в людской памяти, а вновь кругом война. Молодым парням землю надо пахать, а они автоматами балуются.

Он замолчал, во двор вошли соседи. Умар пошел им навстречу. К вечеру во дворе было полно народу. По селу пронеслась весть, что приехал генерал Кархмазов. Всем хотелось посмотреть на живого генерала.

На следующий день Умар поехал в Грозный к сыну. Шагая по улицам города, он видел толпы вооруженных до зубов людей. Но больше всего поразился, когда увидел женщин, укутанных в черные платки. Это напомнило ему Афганистан.

Аслана долго не могли найти, появился он лишь к вечеру. Увидев отца в генеральской форме, улыбнулся. Они крепко обнялись.

— Ты насовсем? — спросил Аслан.

— Не понял, как это «насовсем»?

— Идут разговоры, что ты обратился к Дудаеву с просьбой, чтобы он принял тебя на службу.

— Этого не было и не будет.

— Папа, ну почему? Многие офицеры из российской армии идут служить к нам.

— Я, сынок, привык настоящей армией командовать, а не этим сбродом, — кивнув в сторону бородатых мужиков, ответил Умар. — Ну, а ты доволен своей службой?

— Доволен. Видишь, уже капитана присвоили.

— Давай, давай, старайся, может, и маршалом станешь.

Аслан, уловив в голосе отца сарказм, обиженно произнес:

— Зря ты так. Ты лучше, папа, о себе подумай.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне тяжело, когда я слышу, что ты предал интересы своего народа.

— И какие же интересы у этого народа я предал?

Аслан молчал.

— Раз начал, так договаривай, — потребовал Умар.

— Ты сам все прекрасно понимаешь.

— Ответь на один вопрос: если русские пойдут на вас, ты в них будешь стрелять?

— Я буду защищать свою родину.

— От кого?

— От русских.

— Аслан, а что они тебе плохого сделали? Ты не забыл, как целыми днями от Федоровых не выходил? Ты знаешь, что окна у них заколочены?

— Как?

— А вот так, они уехали. И ты прекрасно знаешь, что русских вы отсюда тотально выживаете.

— Их никто не гонит. Они сами бегут. Русские тоже нас в сорок четвертом выселяли.

— Это не русские выселяли. Сталин — не русский и Берия — не русский, причем здесь русские? А теперь слушай меня внимательно. Ты должен поехать со мной в Узбекистан. Там продолжишь учебу в институте. Я не позволю тебе стрелять в кого-нибудь, будь то русский или турок. Я не хочу, чтобы у тебя руки были в крови. Меня до сих пор преследуют кошмарные сны Афганистана. Не хочу, чтобы это случилось с тобой.

— Папа, я никуда не поеду. Я не могу быть предателем своей родины.

— О какой родине ты речь ведешь? Ты оглянись вокруг. Неужели не видишь, куда вас Дудаев ведет? Решайся.

— Нет, папа, не могу.

Поздно вечером Умар приехал домой. Войдя во двор, увидел Любу. Та сидела с матерью. Увидев Умара, встала.

— Здравствуй, Умар.

Он, молча кивнув головой, хмуро посмотрел на нее. Мать, чтобы не мешать им, ушла.

— Зачем пришла?

— Хотела увидеть тебя. Поговорить.

— О чем?

— О нашей дальнейшей жизни.

— Не думаешь ли ты вернуться назад?

— Все зависит от тебя.

— А как на это твой отец посмотрит?

— Он согласен, чтобы я вернулась к тебе.

— Поздно, Люба. Я собираюсь жениться.

Не веря своим ушам, она смотрела на него.

— Как ты можешь? У тебя же сын есть!

— Сын есть, а жены нет.

Он увидел, как гневно сверкнули ее глаза. Круто повернувшись, она выбежала на улицу.

Спустя несколько дней Умар прилетел в Ташкент. Поднимаясь по лестнице к себе домой, увидел возле своей двери сидевшую на чемодане женщину. Сердце учащенно забилось. Он замер на месте. Наташа, услышав шаги, повернула голову. Глаза их встретились. Она увидела на его лице страх и растерянность — и поняла, что от следующего его шага зависит ее дальнейшая судьба, Он должен был перешагнуть через самого себя, чтобы иметь право на любовь женщины, которая была женой его самого близкого друга.

Она ждала. Ее отчаянный взгляд умолял его подойти к ней, обнять ее. Она хотела встать, но ноги не слушались. Хотела позвать его, но лишь пошевелила губами. В ее глазах были слезы.

И, словно подталкиваемый невидимой силой, он подошел к ней, приподнял ее сильными руками, прижал к груди и сказал:

— Я люблю тебя.

Книга вторая

Глава первая. ВМЕСТЕ И ДО КОНЦА

Наташа, услышав признание в любви, замерла. Ей показалось, что она ослышалась. Умар же, словно устыдясь своего порыва, покраснел. Она потянулась к его губам. Сначала слов не было, только слитное биение двух сердец, молчаливые объятия и трепет соединенных губ. Он страстно целовал ее…

Они не услышали шагов на лестничной клетке. Мимо них, стараясь неслышно ступать, прошла соседка, В конце площадки она остановилась и снова посмотрела в их сторону. Они по-прежнему стояли в обнимку. Старушка улыбнулась и, с трудом отрываясь от прекрасного видения, напоминающего ее ушедшую молодость, медленно стала спускаться вниз,

Умар почувствовал на губах соленый привкус. Он увидел слезы на глазах Наташи и растерянно посмотрел на нее. Она, улыбнувшись ему, тихо прошептала:

— Это от счастья…

Когда они вошли в прихожую, Наташа прижалась к Умару и вновь заплакала.

— Ты что, приехала плакать? — поглаживая ее волосы, спросил он. Приподнял ее голову и, влюбленно глядя в глаза, сказал: — Если бы ты знала, как я люблю тебя!

И вновь их губы потянулись друг к другу. В его крепких объятиях она затрепетала от желания. Умар почувствовал это и, взяв ее на руки, понес в спальню, осторожно опустил на кровать, стал расстегивать ее кофточку. Обнажив ее по-девичьи упругую грудь, он прильнул к соскам.

— Умарчик! — тихо позвала она.

Он, не слыша ее, продолжал страстно целовать грудь.

— Умарчик! — вновь позвала Наташа.

С трудом оторвавшись от ее груди, он поднял голову.

— Дай мне раздеться, — тихо попросила Наташа.

Он встал и, смущенно пряча глаза, вышел. В зале он опустился в кресло. На его лице сияла улыбка. Он прикрыл глаза и перед взором появилась Наташа, ее губы и грудь… Блаженно улыбаясь, мысленно представляя ее близость, он открыл глаза и… неожиданно почувствовал на себе взгляд. Ему стало не по себе. С фотографии, висевшей на стене, словно живой, на него смотрел Володя. Холодные капельки пота выступили на лбу.

Вошла Наташа и сразу заметила необычную бледность Умара. Тот неподвижно смотрел в одну точку на стене. Посмотрев туда же, Наташа уловила на себе взгляд мужа, похолодела. Она сразу поняла состояние Умара. Прикрывая халатом полуобнаженную грудь, села рядом.

— Умар…

Он повернулся к ней.

— Прости… — шепнули его губы.

Чтобы отвлечь его, она сказала:

— А я есть хочу. Ужасно проголодалась с дороги!

На кухне Наташу поразила идеальная чистота. Во всем чувствовалась женская рука. Не удержавшись, она спросила:

— Порядок на кухне ты сам поддерживаешь?

— Нет, одна женщина помогает.

— Молодая?

— Конечно, молодая, — улыбнулся он. — Между прочим, у нее скоро день рождения. Хорошо, что ты приехала, поможешь выбрать подарок.

— А сколько ей исполняется лет?

— Семьдесят.

— А может, семнадцать?

— Нет, именно семьдесят. Хотя выглядит намного моложе. Она живет этажом выше. Однажды она попросила меня, чтобы я поговорил с ее единственным внуком, который попал под влияние крутых ребят. Я его устроил на работу в воинскую часть. После этого Мария Петровна стала приходить ко мне и помогать по дому. Я был против этого, но она и слушать не захотела. Приходит тогда, когда я уезжаю в командировку. Я тебя с ней познакомлю, она тебе понравится. Замечательная женщина! Между прочим, доктор юридических наук. Была даже завкафедрой.