Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон. Страница 8

— Наташа, — подбегая к ней, скороговоркой произнес Володя, — мы уходим в летние лагеря. Ты жди меня. Я постараюсь отпроситься в увольнение.

Он чмокнул ее в щеку и побежал догонять своих. Мимо нее чеканным шагом шли курсантские колонны. Многие курсанты, глядя на нее, улыбались, приветливо поднимали руки.

— …Прощай, не горюй… — мощным хором пели они.

Когда за поворотом улицы скрылась последняя колонна, она медленно пошла по тротуару. Ей ни о чем не хотелось думать, но постепенно накатывала тоска. Она вернулась в их комнату. Старушка накормила ее обедом. Поговорив немного с ней, Наташа пошла к себе и легла на кровать. Лежа, она пыталась осмыслить, что же с ней произошло, но перед глазами проходили курсантские колонны и совсем незнакомый курсант, который назвался ее мужем… Она почувствовала свое одиночество. Ей стало жалко себя и, уткнувшись в подушку, сквозь слезы она повторяла: «Дура я, дура…»

На следующий день после прибытия в летние лагеря Володя пошел к курсовому офицеру капитану Ременяку и попросил увольнение. Капитан недоуменно посмотрел на него.

— Товарищ старший сержант, вы же знаете, что до конца лагеря увольнение в город запрещено.

— Товарищ капитан, мне в город обязательно надо. Там жена. Ей надо помочь найти работу. Я…

— Вы что, не поняли? — строго глядя на него, недовольно спросил капитан. — Во-первых, вы, товарищ старший сержант, женились без разрешения начальника училища, а во-вторых, какая была необходимость жениться на четвертом курсе? Вот теперь и будете страдать. Идите и лучше проследите, чтобы взвод оружие почистил, как надо.

Зная жесткий характер капитана, Володя не стал больше просить его. Спустя несколько дней в столовой после ужина Володя сказал Умару:

— Выйдем, мне надо с тобой поговорить.

Они вышли. Размышляя, стоит начинать разговор или нет, Володя молча смотрел на Умара. Тот не выдержал:

— Ладно, не тяни резину. Выкладывай, что случилось.

— Умар, я сегодня должен увидеть ее.

— Тебя отпустил курсовой?

Он отрицательно покачал головой.

— Ты что, в самоволку собрался?

— Я должен видеть ее. Понимаешь, Умар, должен! У меня к тебе просьба. На вечерней поверке скажешь, что у меня расстройство желудка и я в туалете. А утром на подъеме я буду.

— Ты в своем уме? До города сорок километров и оттуда столько же. Ты выдохнешься. А если, узнают? Позора не оберешься. Сам замкомвзвода — и в самоволку бегает! Вот будет хохма так хохма. Партбилет отнимут и из училища вытурят. Ты об этом подумал?

— Я думал, ты меня поймешь, — хмуро отозвался Володя, — а ты… — он, не договорив, замолчал.

— Мой дружеский тебе совет: не делай этого. Через месяц вернемся в город. За это время с ней ничего не случится.

— Умар, не уговаривай меня, я должен ее увидеть.

— Тогда и я с тобой пойду.

— Нет! Сразу догадаются, что мы в самоволке.

— Не волнуйся. Во-первых, никому и в голову не придет, что два отличника, два лучших спортсмена, два коммуниста на это способны. А во-вторых, сейчас я пойду к ответственному по батальону и скажу, что мы с тобой поспорили, кто быстрее пробежит пятьдесят километров.

— А если майор не разрешит?

— За это не переживай, он меня уважает, да и земляки мы с ним.

Преодолевая километр за километром, они при лунном свете бежали плечом к плечу. Через полтора часа бега Умар начал отставать.

— Володя, давай немного передохнем.

Они остановились. Умар опустился на землю. Дышал он часто и тяжело. Володя нетерпеливо посматривал на него.

— Умар, пора. Вставай, иначе не успеем.

Умар тяжело поднялся и, покачиваясь, побежал за другом, но через несколько километров хрипло произнес:

— Володя, я больше не могу.

Тот остановился и посмотрел на Умара. Пот градом катился с его лица.

— Хорошо, ты оставайся здесь и жди меня.

Километр за километром, не ощущая усталости, думая о ней, он бежал. Впереди замаячили огни жилых кварталов. В городе ему повезло, его подвез частник. Не помня себя, одним махом он преодолел все этажи. Немного отдышавшись, постучал в дверь. Долго никто не подходил. Он прислушался. Было тихо. Он вновь постучал и услышал голос старушки:

— Кто?

— Это я, муж Наташи.

Она открыла дверь. Он вошел и стал снимать сапоги.

— Наташа спит? — тихо спросил он.

— Она уехала.

— Как уехала? — не понял он.

Старушка увидела боль в глазах юноши.

— Вчера уехала, а куда — не знаю. Письмо просила передать.

Она принесла ему лист бумаги.

«Володя! Ради Бога, прости! Произошла ужасная ошибка. Ты очень славный, хороший, но без моей любви у нас жизнь не получится. Прощай! Не расстраивайся, ты найдешь жену лучше меня. Свидетельство о браке порви и забудь, что произошло.

Наташа».

Он, как сквозь туман, посмотрел на старушку и, не проронив ни слова, вышел. На улице глубоко втянул в себя воздух, застонал. Он шел посреди улицы и очнулся только тогда, когда рядом остановилось такси.

— Что, сержант, жизнь надоела? — высунув голову из машины, закричал таксист.

Володя наклонился к водителю.

— Подвези, пожалуйста.

В машине таксист несколько раз косо посмотрел на мокрое лицо сержанта и не мог понять, то ли он пьяный, то ли плачет.

— Вы не можете меня подбросить до села Борщева?

— Нет, я за город не выезжаю.

Когда машина развернулась и отъехала, Володя опустился на землю и зарыдал. Потом встал и медленно побежал. Он бежал, а в голове был один и тот же вопрос: «Куда она уехала?» Он с ужасом вспомнил, что даже не знает ее домашнего адреса.

Когда Володя скрылся в темноте, Умар опустился на землю и, свернувшись калачиком, задремал. Но постоянно вздрагивая, при лунном свете поглядывал на часы. По его подсчетам, Володя должен был уже возвращаться. И когда он услышал далекий топот, то облегченно вздохнул. Но был ошарашен, когда Володя, тяжело дыша, пробежал мимо него.

— Эй! — закричал Умар. — Ты что, ослеп?

Володя остановился. Умар подошел к нему.

— Ну даешь, чуть с ног не сбил, а проскочил мимо. Ну как, видел ее?

— Она уехала, — глухо произнес Володя и опустился на корточки. В его глазах стояли слезы.

Умар в растерянности не знал, что делать.

— Как уехала? — опускаясь рядом, спросил он. Ему не верилось, что его друг, которому в училище не было равных в рукопашном бою, мог расплакаться, как ребенок. Для него это было неожиданностью. Мозг лихорадочно искал выход,-

— А ну встань! — закричал Умар и, схватив друга за плечи, резко потянул вверх. — Ты что сопли распустил? Ну уехала, а чего зря, как баба, ревешь. Вернется. Куда она денется?

— Умар, ты ничего не знаешь. Она не вернется.

— Тогда сам поедешь за ней. Она же домой уехала, а не за границу.

— Я не знаю, куда она уехала. Понимаешь? Я адреса не знаю.

— Ты что, меня за дурака принимаешь? Как не знаешь адреса?

— А вот так, не знаю. Мы с ней знакомы всего несколько дней.

— Ну ты даешь, — покачал головой Умар. — Пошли, по дороге расскажешь.

Когда Володя закончил свой рассказ, Умар протяжно свистнул.

— Молодец! Я бы на твоем месте тоже так поступил. Она девчонка что надо. Я, когда ее увидел, то… — он замолчал, подбирая слова, чтобы не обидеть друга. — В общем, она стоит того, чтобы в нее влюбиться. А то, что она уехала, так ее можно понять. Ты ее привез, бросил одну в незнакомом городе. Она посмотрела на прелести такой жизни и вовремя драпанула. А если верить твоим словам, что между вами близости не было, хотя я в этом сомневаюсь, то ее ничего и вовсе не удерживало.

— Умар, а как же я? Я же ее люблю!

— Ну, того, что ты любишь, этого еще недостаточно, А как она? Она тебе говорила, что любит?

Володя молчал.

— Ты говоришь, что она закончила мединститут. Она не сказала, где заканчивала?

— В Харькове.

— Володя, давай по-мужски. Я скажу тебе ее адрес, а ты мне за это килограмм конфет купишь. Договорились?

— Если скажешь мне ее адрес, я тебе куплю столько конфет, сколько весишь ты сам.