Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон. Страница 95

— Это хорошо, что ты веришь не только ей, но и своим товарищам. Только не забудь меня на свадьбу пригласить.

— А вы приедете? — обрадовался солдат.

— Если пригласишь, приеду.

— Честно?

— А с какой стати генерал будет солдату врать? Обычно это солдат врет…

— Это я просто к слову! Вы, товарищ генерал, даже представить себе не можете, какой поднимется переполох в кишлаке, когда узнают, что на мою свадьбу приедет генерал.

— Обязательно приеду, только не забудь пригласить.

— Я не забуду, товарищ генерал.

Он задавал солдату вопрос за вопросом, чтобы тот вновь не заснул за рулем. Да и самому не мешало отвлечься от гнетущих мыслей, которые назойливо лезли в голову.

Они подъехали к гостинице. Умар сказал:

— Поезжай в часть. Я позвоню командиру полка, чтобы подремонтировали машину.

У себя в номере Умар подошел к телефону, хотел набрать код Ташкента, чтобы позвонить Наташе, но в последний момент передумал: «Пусть спит».

Проводив Умара, Наташа легла в постель, закрыла глаза, чтобы заснуть, но сон не шел. Неожиданно внутри она почувствовала сильный толчок. Она замерла и, затаив дыхание, ждала повторения. Немного погодя толчок повторился с такой силой, что ей стало больно. Положив руку на живот, Наташа попросила:

— Ты не мог бы потише? Мне же больно!

Малыш успокоился. Она вновь попыталась заснуть, но сон не шел. Включила ночник, взяла книгу. Прочитав несколько страниц, отложила ее в сторону, задумалась. Какое-то тревожное состояние не покидало ее. «Неужели с Умаром что-нибудь случилось?» — промелькнуло в голове, и она невольно посмотрела в сторону телефона. Возникло желание позвонить ему, но, взглянув на часы, передумала: «Еще не доехал». Вновь взялась за книгу, но не смогла прочитать и полстраницы. «Умар!» — молнией пронеслась мысль в голове, и она подбежала к телефону. С большим трудом дозвонилась до номера, где он жил. Телефон не отвечал. Она посмотрела на часы. Прошло больше трех часов, как он уехал. Она положила трубку, села на кровать и стала ругать себя за легкомыслие: в такую даль, ночью вызвать его к себе! Она. поступила как капризная, избалованная девчонка… Наташа молила Бога, чтобы с Умаром ничего не случилось. Она вновь посмотрела на часы. Стрелки приближались к шести утра. Она позвонила и вновь услышала только длинные гудки, хотела положить трубку, но раздался голос Умара. Наташа с облегчением вздохнула.

— Умарчик, это я.

— Ты что, до сих пор не спала?

— Нет. Ждала, когда ты позвонишь. Как ты доехал?

— Нормально.

— А почему так долго ехал?

В трубке раздался смех.

— Когда я ехал к тебе, то летел с ветерком, потому что ты меня ждала, а возвращался не спеша, потому что в номере меня никто не ждал.

— А ты хотел, чтобы тебя там кто-то ждал?

— Наташа, ты неисправима! Лучше ложись спать.

— Ты чем сейчас занят?

— Бреюсь.

— А потом?

— Из тебя получился бы хороший следователь. Все, клади трубку и иди спать!

— Если скажешь, что любишь меня, положу.

— Я люблю тебя.

— Спасибо, милый. Да, я чуть не забыла тебе сказать: как только ты уехал, он проснулся и давай колотить меня ножками, и так больно!

В трубке раздался смех.

— До свидания, любимый.

Она положила трубку, легла в постель и мгновенно заснула.

Проснулась, когда услышала, что кто-то звонит в дверь. Она накинула на себя халат, пошла открывать. У порога, с пирогом в руках, стояла Мария Петровна.

— Доброе утро, голубушка. Я тебя разбудила?

— Доброе утро, Мария Петровна. Нет, я уже была на ногах.

— А я принесла пирог с капустой и мясом. Ты не возражаешь, если мы вместе чаю попьем?

— Мария Петровна, ради Бога! Вы же прекрасно знаете, что я всегда рада вашему приходу. Проходите, пожалуйста.

Она повела гостью на кухню, заварила свежий чай, разлила по чашечкам.

— Вам с молоком?

— Да, голубушка, я пью только с молоком.

— У меня сливки.

— Это еще лучше. Вчера я купила молоко, так оно к вечеру прокисло. Видно, разбавили водой. Я одного не могу понять: как можно так грубо обманывать людей? От такого обмана богатым не станешь.

— Сейчас, Мария Петровна, такая жизнь стала, что без обмана не проживешь.

— Нет, голубушка, я с гобой категорически не согласна! Надо совесть иметь.

— Кому она сейчас нужна?

— Как кому? Вам нужна, мне нужна. Разве этого мало?

— Но, кроме нас, вокруг миллионы людей. Вот недавно я была в Москве и мне надо было оформить завещание на Умара. Когда я побегала по кабинетам, то пришла к выводу, что люди окончательно потеряли совесть.

— Не все, голубушка, не все. Ты встречалась с кабинетными чиновниками. Многие из них действительно потеряли совесть, а причина тому — взятки, которые мы им сами же и даем. Вы же дали?

— Если бы не дала, до сих пор бегала бы по Москве, чтобы собрать нужные документы.

— Вот ты деньгами сама и разрушила их совесть.

— Если человек воспитан в совести, то ее никакими деньгами не разрушишь.

— Отчасти я с тобой согласна, но в процессе жизни все меняется и многие не выдерживают.

— Нет, никто и ничто не сможет заставить человека отступиться от своей совести, если она у него есть.

Мария Петровна с улыбкой посмотрела на нее, хотела продолжить спор, но передумала.

— Как мой пирог?

— Очень вкусно. Просто объедение. Можно еще кусочек?

— Наташа, ты меня удивляешь. Я же для тебя его испекла.

Некоторое время они пили чай молча. Тишину нарушила Наташа.

— Мария Петровна, у меня к вам просьба. Только Умару — ни слова! Скоро у меня роды, и я боюсь, что не выдержу и…

— Дальше, голубушка, я не хочу тебя слушать, — положив руку на ее руку, сказала соседка. — То, что ты имела в виду, выбрось из головы. Все будет хорошо, и не засоряй голову дурными мыслями. Мой покойный муж всегда говорил: «Ни одной минуты не позволяй себе думать о плохом, думай только о хорошем!».

— Мария Петровна, прошу вас, выслушайте меня, вы же не знаете, о чем пойдет речь!

— Голубушка, ты не забывай, что я доктор юридических наук и не надо слишком много ума, чтобы догадаться, о чем будет речь. Завещание, которое ты приготовила для Умара, порви. Вместе вы будете жить долго-долго и не просто жить, а жить полнокровной, счастливой жизнью. Вы оба это заслужили. И родишь ты своего богатыря без проблем.

— Спасибо. И все-таки знайте: если я умру, то завещание находится в Москве в моей квартире, на столе. После моей смерти вы Умару об этом скажите.

Мария Петровна с укором посмотрела на нее.

— Если не секрет, кто тебя этому надоумил?

— Никто. Я сама знаю, что так и будет. Я чудом осталась жива, когда родила Андрея, а этот будет покрупнее его, да и здоровье не то, что было.

— Если ты знала, что последствия будут такими, зачем так хотела ребенка?

— Не знаю. Наверное, в порыве любви к Умару… Но я не жалею об этом. И если умру, то без сожаления, лишь бы ребенок был жив… Мария Петровна, я хотела привезти маму к себе, но та так больна, что сама нуждается в уходе. Там у нее живет студентка, славная девчонка, я с ней договорилась по поводу мамы. Пока мама жива, она будет за ней присматривать. Теперь просьба к вам. На первое время Умару будет трудно ухаживать за грудным ребенком и мне бы хотелось, чтобы вы помогли ему… Я понимаю, что вам неприятно слушать меня, но мне не двадцать лет и я к этому подхожу спокойно. Наверное, такая у меня судьба.

— Должна сказать, что ты меня разочаровала. Я думала, что ты сильная женщина. Перенесла такое горе, а сейчас, когда жизнь вновь возвращается к тебе, ты преждевременно готовишь себя к смерти. Может, ты сама этого хочешь?

Наташа вздрогнула и, не выдержав пристального взгляда соседки, опустила голову.

— Если это так, то, как женщина, понимаю тебя, а как мать, нет. Ты сначала поставь сына на ноги, а потом умирай себе на здоровье. Умар, конечно, вырастит его, но даже ему не под силу заменить материнскую ласку. Жизнь ребенка начинается с материнского молока. Ты ответь мне: кто даст твоему ребенку настоящее материнское молоко?