Абсолютная память (ЛП) - Балдаччи Дэвид. Страница 28

Ее убили в 8:42.

Декер заключил, что Уотсон действительно была первой жертвой. И это заставило его заинтересоваться, чем же стрелок был занят между 7:28, когда Мелисса Далтон услышала чпокающий звук в переднем коридоре, и моментом гибели Дебби в дальнем конце школы. Разница составляла час и четырнадцать минут.

Декер закрыл глаза и стал размышлять.

«Я добрался оттуда сюда за шестьдесят четыре шага. Меньше двух минут. Стрелок появился на видео в 8:41. Но когда он вышел из столовой? Точно определить невозможно. И главный вопрос: как он прошел весь путь незамеченным? Если я отвечу на него, я отвечу на все остальные. Если не отвечу, дело заходит в тупик».

По меньшей мере шесть и два, широченные плечи, двести с лишним фунтов веса. Декер просмотрел видеозапись и не спорил с этими оценками. Однако в школе не был ни одного мужчины таких габаритов, кроме погибших учителя физкультуры и завуча, да еще кучки учеников-футболистов, сидевших в своих классах в комплекте с сотней алиби. И двое из них — подходящих размеров — были убиты во время стрельбы.

Все выглядело так, будто этот парень возник, перестрелял людей и растворился в воздухе. Поскольку такое было невозможно, Декеру приходилось как-то пересмотреть картину.

Он зашел в кабинет 144 и уселся за учительский стол. Потом принялся изучать класс. Двадцать одно пустое место, парты выстроены тремя рядами. Одно из этих мест занимала Дебби Уотсон. Последние минуты ее жизни были достаточно ясны: расстройство желудка, разрешение на посещение медсестры, заход к шкафчику. А уже через пару минут она мертва.

Дебби занимала четвертое место в третьем ряду. Декер представил, как девушка поднимает руку, выглядит и чувствует себя больной, получает разрешение выйти, идет к двери… И никогда не возвращается.

Декер встал и вышел за дверь. Остановился и повернулся. Он стоял перед открытым шкафчиком Дебби. И отражался в зеркале на внутренней стороне дверцы. Декер не сразу узнал себя. Жирный бородатый чувак, мокрый, как собака. Отвратный видон.

А потом он оторвался от зеркала и заметил в шкафчике кое-что еще: стопку учебников и тетрадей.

Декер посмотрел на дверь класса 144, потом снова на шкафчик.

Жизнь состоит из случайностей. Полно наитий и прозрений. Не то время, не то место. Вполне естественно, когда семь миллиардов людей толкутся на одной-единственной планете. Но в полицейской работе есть неписаное правило: случайностей не бывает. Тебе просто нужно зарыться поглубже в расследование, и связь найдется.

Декер позвонил Ланкастер. Та была в библиотеке.

— Ты говорила с родителями Дебби Уотсон?

— Да?

— Они упоминали, что она плохо себя чувствовала, когда собиралась в школу?

— Нет. Я спросила ее мать. Она сказала, что Дебби прекрасно выглядела. Хотя она могла подхватить какой-то быстрый вирус или еще что.

— А что учитель? Когда Уотсон попросилась выйти?

Декер слышал, как женщина листает свой блокнот.

— Учительница сказала, что Дебби хорошо выглядела, но потом подняла руку, сказала, что ее тошнит, и попросила разрешения выйти.

— Она написала записку или…

— Они печатают их заранее. Учительница просто вписала фамилию и отдала девушке листок.

— То есть все заняло секунд тридцать, а потом Дебби вышла из класса?

— Похоже на то.

— В какое именно время она вышла из класса?

— Учительница думает, что за пару минут до того, как они услышали выстрел. Может, минут за пять.

— Большой зазор. Ее шкафчик — через один от дверей этого класса. А я прошел все школу насквозь меньше чем за две минуты.

— Может, она задержалась там на пару минут. А может ей показалось, что ее сейчас вытошнит, и она пыталась взять себя в руки… Слушай, а почему…

— Потом объясню. Возможно, ерунда.

Декер отключился и убрал телефон. У него в голове оформлялась радикальная идея, которая потенциально может сокрушить определенных людей. Тяжелая перспектива. Он собирался сделать это, только чтобы докопаться до истины. Истина была для него всем. Но сначала ему нужно найти какую-то твердую почву — и уже тогда двигаться дальше.

Дебби встретила свою судьбу в 8:42. После этого ее не стало, ее жизнь закончилась. Но как это происходило? Дебби поднимает руку, получает разрешение выйти. Она выходит из класса, но не торопится в кабинет медсестры. Вместо этого идет к своему шкафчику и открывает его. Еще минута. Но Ланкастер сказала, что, по мнению учительницы, прошло несколько минут — может, даже пять. Чем все это время занималась Дебби? Возможно, замешкалась или собиралась с духом, как предположила Ланкастер. Но, возможно, у нее было какое-то другое дело…

Декер еще раз уставился на содержимое шкафчика.

Окровавленный блокнот и прочие предметы, лежавшие рядом с телом Уотсон, забрала полиция вместе с ее останками. Но из шкафчика они ничего не забирали. Да, не забирали. Ее вещи все еще здесь. И они не пострадали, поскольку тело девушки защитило их от картечи.

Декер схватил стопку книжек, вернулся в класс 144 и сел. Открыл первую книгу и начал пролистывать страницу за страницей. Пролистал все учебники, ища любые странности, заметки, наброски, что угодно.

Он просмотрел три тетради и дошел до девятнадцатой страницы четвертой, когда остановился. Дебби нарисовала здесь картинку. На самом деле, отличный набросок. У девушки определенно был талант.

Но намного сильнее формы Декера заинтересовало содержание.

На странице был нарисован мужчина в камуфляжном костюме.

А рядом — большое сердце.

Глава 21

Декер принял душ, переоделся, тщательно расчесал волосы и нацепил самое профессиональное выражение лица. Он считал, что люди, сидящие перед ним, этого заслуживают.

На него смотрели отец и мать Дебби Уотсон. Папа был маленьким робким человечком лет сорока пяти, с жидкими усиками над тонкой верхней губой. У него была недоразвитая правая рука, усохшая от локтя. В целом он выглядел так, как будто на него несется грузовой состав.

Мама Дебби непрерывно курила. Пепельница перед ней была набита окурками. Никотин, обедняющий кровь, поглощая из нее кислород, добавил преждевременных морщин вокруг рта и высушил ее лицо, не слишком привлекательное даже в молодости. Предплечья с разбухшими венами потемнели и покрылись пятнами — вероятно, от летнего отдыха в гамаке, замеченном Декером на заднем дворике, между двух деревьев. Мама не выглядела так, будто на нее несется поезд. Она выглядела как человек, из которого высосали всю душу. А через потертый журнальный столик до Декера доносился отчетливый запах спиртного.

Справа от Декера сидела Ланкастер. Она устроилась на диване, как кошка на полочке. Ее лицо было серьезным, деловитым и жестким — с того момента, как Декер показал ей рисунок человека в камуфляже в тетрадке Дебби. Ланкастер с вожделением посматривала на сигарету Бет, будто ожидая разрешения закурить свою.

Они не показали рисунок ни ФБР, ни кому-то другому. Решили пока придержать его у себя. Декер сказал, и Ланкастер согласилась с ним: прежде чем предавать находку огласке, нужно поговорить с родителями. Если набросок не связан с убийствами, незачем причинять семье Дебби лишние мучения. В мире круглосуточных новостей семью Уотсонов разберут по косточкам, перетрясут все грязное белье, и уже неважно, какие потом найдутся оправдания — правда никогда не поднимется выше самого первого электронного цунами.

Декер предварил главный вопрос множеством отступлений. Он дожидался, пока Уотсоны не будут готовы к виду наброска, сделанного их дочерью. Когда пара увидела рисунок, оба вздрогнули, а потом замерли, как будто их казнили на электрическом стуле.

Декер видел обоих очерченными кремово-белым. Для него смерть была синей, а белый олицетворял отчаяние. Целый год после убийства семьи он видел себя в зеркале белейшим из белых мужчин всего мира.

— Как вы полагаете, почему Дебби нарисовала эту картинку? — негромко спросил Амос и указал пальцем сначала на фигуру в камуфляже, потом на сердце. — Она с кем-нибудь встречалась? — добавил он.