Танки в Гражданской войне - Коломиец Максим Викторович. Страница 19

Здесь мы были обнаружены, и красные открыли по нам бешеный огонь из впереди стоящих батарей красных, а справа от нас со стороны бронепоездов красных. Танк двигался в кольце разрывов советских гранат. Вдруг я заметил красный свет фонаря, служащего ночной точкой отметки для ведения огня артиллерией ночью. По моему указанию артиллерист танка, поручик Г.Н. Парадиев, точным огнем своей пушки сбил фонарь, и тем заставил замолчать впереди стоящую батарею красных. Около 3-х часов 30 минут мною была вылущена ракета — условный знак прорыва позиции красных и перенесения огня нашей артиллерии.

Когда наши танки срывали проволочные заграждения, красные открыли сокрушительный артиллерийский огонь по нашим окопам и по роще, которую занимали перед атакой танки.

Наш решительный натиск и меткий огонь танкистов заставили красных поспешно бросить свои укрепления и в панике бежать, оставив нам много боевого снабжения, а также впопыхах брошенное одно „кинжальное“ орудие с не выстреленным снарядом.

Эту пушку захватил танк „Генералиссимус Суворов“, и сейчас же из нее был открыт огонь по спешно отступающей колонне красных. Благо, что тут же рядом были сложены снаряды в ящиках.

Согласно боевому приказу, танку „Генерал Скобелев“ было вменено в задачу прорваться в тыл противника, и взорвать полотно железной дороги, дабы этим маневром захватить бронепоезда красных, действовавших как по полотну главной магистрали, так и по железнодорожной ветке, отходящей от магистрали Севастополь — Харьков на Геническ.

Энергичным и смелым действием нашего головного бронепоезда — кажется, „Офицер“ — противник спешно бросил поле сражения, оставив нам, как трофей, свой головной бронепоезд, который взял на абордаж наш „Офицер“. Взрывать железнодорожный путь нам не пришлось, так как это сделал в панике бежавший противник.

Прорвав сильно укрепленную полосу красных и захватив станцию Новоалексеевку, 3-й отряд танков явно способствовал выходу Армии в Северную Таврию».

Разборка танка МК-А «Сибиряк» на части для вывоза в тыл. Каховский плацдарм, сентябрь-октябрь 1920 года. Транспортировка 15-тонной неисправной машины в то время представляла значительную сложность — ее было проще разобрать и вывести по частям (ЦМВС).

Остатки танка МК-А «Сибиряк» в процессе разборки для вывоза в тыл Каховский плацдарм, сентябрь-октябрь 1920 года (ЦМВС).

Именно за бои на Чонгарском перешейке было произведено первое награждение орденом Святого Николая Чудотворца, учрежденного Врангелем 13 мая 1920 года. По статуту этот орден был близок к ордену Св. Великомученика и Победоносца Георгия, и вручался исключительно за воинскую доблесть. Всего орденом были награждены 337 человек. Примечательно, что первым кавалером этого ордена стал танкист — поручик Любич-Ярмолович. Приказ генерала Врангеля от 26 мая (8 июня) 1920 года за № 3241 гласил:

«Награждается орденом Св. Николая Чудотворца 2-й степени: 3-го отряда 1-го дивизиона танков поручик Ярмолович за подвиги мужества и храбрости, оказанные им при атаке укрепленной позиции к северу от Сальково 25-го сего мая, когда он, командуя танком „Генералиссимус Суворов“, атаковал неприятельскую батарею, захватил стрелявшее в упор орудие и, обратив его на отступающего противника, довершил картечным огнем его поражение».

Бои на Чонгарском перешейке были одними из немногих, в которых участвовали французские танки. Их техническое состояние было еще хуже английских, запасных частей к ним совсем не было, и поэтому эти машины большей частью чинились в тылу. Пример тому — донесение командира дивизиона полковника Бочарова от 2 июля 1920 года:

«Танк „Серый“ сегодня был в бою с двух часов дня до 12.30 ночи. Мотор перегрелся, стучат поршневые кольца, необходимо перебрать коробку скоростей, радиатор течет. Танк „Скромный“ — лопнула клапанная пружина и поломан стержень клапана, радиатор течет».

После этой даты в документах не встречается упоминания об использовании французских танков в частях Русской армии Врангеля. Видимо, эти машины были поставлены на ремонт, в котором пробыли до конца кампании.

В течение июля — августа танки 1-го дивизиона активно использовались в боях, в основном в полосе 1-го армейского корпуса.

Так, утром 11 августа 1920 года пехота красных перешла в наступление на Большой Ток-мак. На северной окраине селения контратакой танков 1-го отряда и частями Корниловской дивизии к 21.00 они были отброшены и поспешно отошли на север. После этого на танки «Верный» и «Великая Россия» пришлось поставить последние имевшиеся к отряде вентиляторные ремни взамен лопнувших во время боя.

21 августа 1920 года в 9.30 танки 3-го танкового отряда в районе Михайловки пошли в атаку, чтобы отбросить части красных, потеснивших Марковскую дивизию. В течение дня танки три раза возвращались на исходные позиции для заправки горючим и пополнения боекомплекта.

В результате боя противник бежал, танки преследовали его на расстоянии около двух километров. В это время у танка «Атаман Ермак» заглох мотор и машина встала. На выручку пришел «Фельдмаршал Потемкин», который взял «Ермака» на буксир. В это время 76-мм снаряд попал в спонсон «Потемкина» — и машина загорелась, затем взорвались находившиеся в танке снаряды. После этого прямое попадание снаряда получил и «Ермак». Экипажи покинули подбитые танки. В этом бою погиб унтер-офицер Голубец, получили ранения капитан Сиппле, штабс-капитаны Боголюбский, Голубев, Карповец, Артамонов, а подпоручик Макаренко был контужен. Ночью при содействии пехоты и артиллерии, подбитые танки удалось вывести в тыл, и их отправили на ремонт в Севастополь.

Условия работы экипажей в танках были ужасные. Тряска, рывки, толчки. Отработанные газы от двигателя, запах бензина, пороховая гарь пронизывали всю атмосферу. Концентрация углекислого газа (СO2) нередко превосходила предельно допустимую в несколько раз. Соединяясь с гемоглобином, СO2 приводил к кислородному обеднению крови — работоспособность быстро падала.

В боевой обстановке частые обмороки наблюдались даже у крепких людей. Предел выносливости экипажа приближался к восьми часам. Обычно после трех дней боев экипаж совершенно выходил из строя. Головные боли, головокружение, тошнота, учащенное сердцебиение — типичное состояние даже хорошо тренированных и закаленных танкистов.

Температура внутри танка доходила до 52 градусов и более. Также в машинах MK-V свою лепту вносила и выхлопная система, проходившая, в основном, внутри корпуса, и через час работы раскалявшаяся чуть ли не добела.

Транспортировка трофейного танка МК-А «Сфинкс» в тыл — для этого использовались 70 человек и деревянные бревна в качестве катков (РГАКФД).

В летний период находиться в танке более трех часов было невозможно, и поэтому даже в разгар боя, несмотря на обстрел, танкисты вываливались из танка лишь бы отдышаться.

Так что активная боевая работа в тесных, загазованных танках не очень-то хорошо отражалась на состоянии здоровья экипажей.

Поэтому 6 сентября 1920 года полковник Бочаров обратился с ходатайством на имя генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего Русской армии с просьбой «предоставить для поправки здоровья восемь кроватей в одном из санаториев Крыма, так как условия работы в танках весьма вредно влияют на здоровье людей:

— температура в солнечные дни достигает в танке 50–55 градусов, а при работающем двигателе и выше;

— отработанные газы двигателя;

— пороховые газы;

— работать в танках за боевой день приходится 6–8 часов не выходя из машины, что часто влечет за собой обмороки наиболее слабых людей экипажа;

— большая часть людей экипажей танков жалуется на боли в области легких».