Ядовитый цветок - Бояджиева Людмила Григорьевна. Страница 37

— А не подумал ли ты о том, мальчик, как хорошо живется вдовцу? — Клер с вызовом посмотрела на Дастина.

— Признаться откровенно — думал… Вначале эта крошка показалась мне такой тщедушной, слабенькой. «Э-э… Да невеста, видать, долго не протянет». — С болью в сердце думал я и форсировал заключение брака… И знаешь, что теперь нашептывает мне её доктор? Что здоровье моей супруги пошло на лад. Она практически ничем не хворает и даже может произвести на свет здорового ребенка!

— Ребенка? Он-то тебе на что? Мамаша отдаст богу душу, оставив завещание наследнику, а ты останешься на содержании собственного отпрыска… Это если он ещё родится нормальным. — Клер задумалась. — А вы не подумали о том, чтобы подготовить завещание? Когда владелица такого состояния поражена скрытым недугом, может случиться всякое…

— Нет… Это было бы уж как-то слишком. Составлять завещание юной женщине, собирающейся стать матерью… К счастью, эта история завершилась удачно. У Сандры была большая задержка, связанная с перестройкой организма… А теперь-то я принимаю меры предосторожности. Благо, ей действительно не дано заметить, что у неё происходит между ног.

— Не понимаю! Зачем же ей тогда секс? И в чем проблема?

— Эта страдалица невероятно сексуальна! Она получает удовольствие, отдавая себя мне и чуть ли не теряет сознание от восторга, когда я кончаю… Думаю, она чувствует, что таким образом получает власть надо мной. — Дастин тяжело вздохнул, вернувшись к своим проблемам.

— Странная история. И волнующая. Надо подкинуть идею нашему сценаристу — можно раскрутить блестящий мыльный сериал.

Дастин сжал руку Клер и придвинулся к ней вплотную, ощущая сквозь ткань обнаженную грудь.

— Ты не оставишь меня? Иначе я свихнусь, прежде чем придумаю какой-то выход.

— Разумеется, я не брошу своего сладкого мальчика в беде. Пойдем, ты изобразишь парализованного, а я попробую, как это получается. твой рассказ взволновал меня. Я вообразила эту вялую куклу, словно набитую сырыми опилками. И вдобавок — невинную!

— Ну, девственницу мне сыграть не удастся. — Подхватив Клер, Дастин унес её в комнату и послушно лег на кровать.

— Я мыл её, одевал и раздевал… А когда она лежала вот так, глядя на меня полными ужаса и страсти глазами, я просто свински насиловал ее… Раз за разом…

— За этим дело не станет. Замри, милый, я покажу тебе, что значит настоящее скотское насилие…

— Ну, может быть, теперь ты расколешься до конца? — Спросила Клер, глядя на вентилятор, после того, как они разлепили потные тела и отвалились подальше друг от друга, позволяя воздуху овевать пылающую кожу.

— Что ты ещё хочешь знать, Клер?

— Мне было бы небезынтересно услышать, как тебе удалось отправить на тот свет Линду.

— Что?! Откуда ты взяла, стерва! — Дастин вцепился в горло Клер. Его выпученные глаза остекленели от ненависти.

— Оставь… — Прохрипела женщина, вырываясь из рук Дастина. — Маньяк, ублюдок! Ты придушил ее? Ах, нет, — ведь следов насильственной смерти не обнаружили. как тебе это удалось, пройдоха?

— Откуда ты знаешь, что Линда умерла не своей смертью?

— Узнав. что ты приударил за наследницей бриллианта, я послала хорошего профессионала узнать как и что… Он привез мне совершенно неожиданные факты — оказывается, твой визит в Даллас к миссис Маклин кончился для неё более, чем плачевно. — Клер прищурилась, изучая выражение лица Дастина. Этот ход она придумала только что… «Насилуя» Дастина, Клер подумала о том, что бурная близость с человеком преклонных лет (допустим, с Диком), который, к тому же, проглотил какой-нибудь вполне невинный препарат, влияющий на сосуды или сердечную мышцу, может оказаться для него трагической. — Признайся, ты затащил её в постель и затрахал до смерти?

— Нет. Хотя был близок к тому, чтобы приударить… Я приехал в Даллас с целью разведать ситуацию. После того, как ты оскорбила меня, выгнала, растоптала, я решил, что сумею постоять за себя. Во время нашей встречи на выставке в Лос-Анджелесе, где пожилая дама демонстрировала свой бриллиант, она показалась мне очень милой. Пятьдесят три года — не катастрофа, если женщина богата и умеет ухаживать за собой. Да и я ей тоже приглянулся.

Под предлогом интервью я прибыл в Даллас. Роскошная вилла, одинокая дама, глотающая сердечные капли… Мы пили чай, мирно беседуя у камина. Глаза и бриллианты дамы блестели. Я понимал, что означает этот блеск и решил попытать счастье.

Но тут Линда сообщила мне, что существует некая Сандра, проходящая лечение в Швейцарии. Она — единственная наследница камня и состояния. ей двадцать четыре, она умна и добра… Сама понимаешь, Клер, мой выбор оказался не в пользу Линды… Зачем мне старая жена и падчерица, распоряжающаяся всем состоянием? — Дастин приуныл, вспоминая совершенное преступление. — Но ведь я почти не рисковал… Значит, эта ведьма Кэт все же проговорилась…

— Что ты бормочешь, милый? Выкладывай все начистоту и по порядку. Значит, дама напоила тебя чаем… А потом… — Опершись на локти, Клер впилась глазами в лицо Дастина, чтобы не пропустить и крупицы лжи. ей было необходимо чистосердечное признание… Само провидение давало Клер великолепный шанс. Теперь-то она сумеет удержать Дастина, в тайну которого столь неожиданно проникла.

— А потом миссис ойкнула и говорит: «Простите, мистер Морис, мне необходимо принять лекарства. С утра нелады с сердцем. Сегодня тяжелый день». И вышла.

Я незаметно последовал за ней в спальню, ещё не зная, что буду делать. Притаился. В открытую дверь виднелась часть комнаты с краем кровати, покрытой синим шелковым покрывалом, и тройное зеркало на противоположной стене, в котором отражалась прилегшая Линда. В костюме, чулках и туфельках, как если бы у неё закружилась голова. Она показалась мне привлекательной. Я вышел из засады и появился в дверях.

— Простите, Линда, вы побледнели и удалились такой неровной походкой. — Я опасался за вас.

— И очень кстати. — Она притронулась к своему запястью. — В груди пустота и никак не могу прощупать пульс.

— Позвольте. — Присев рядом, я нашел пульс. он был чересчур слабый и редкий. — Да-а… Не меньше ста двадцати. Жуткое сердцебиение. — Почему-то соврал я.

— У меня часто бывает страшная тахикардия. Вот здесь лекарства, они немного разрежают частоту сердечных ударов. будьте добры, Дастин, налейте мне 20 капель…

Я поцеловал её руку и слегка задержал в своей. В это мгновение решалась судьба человеческой жизни, смешно… Если бы она посмотрела на меня более нежно, я сделал бы выбор в её пользу… Но Линда выдернула руку и вздохнула, посмотрев на портрет мужа, висящий прямо напротив её кровати.

— Потеря Джима загубила мое сердце. Я никогда не смогу забыть его. Прошептали её побелевшие губы.

Тогда я взял рюмочку и налил в неё много, очень много того лекарства, которое могло остановить её сердце.

— Слишком горько… — Сказала Линда и опустилась на подушки. Я сидел рядом, наблюдая, как она засыпала. Ее черты заострялись, рука бессильно повисла. Я сжал запястье, но пульса не было… Тогда мне вдруг стало страшно… Убыть человека совсем непросто. Мне захотелось кричать, звать на помощь…

И вдруг глаза Линды открылись. В них застыл смертный ужас — она поняла все! Но бедняжка не смогла закричать. Лишь тихий хрип вырвался из зажатого моей ладонью рта… Я придержал руку совсем немного, клянусь! Продолжая смотреть на меня, она потеряла сознание.

Не знаю, сколько я сидел рядом, все ещё раздираемый противоречивыми желаниями — спасти или убить. Когда я коснулся её щеки миссис Маклин, она была холодна. Так жутко, неприятно холодна… И тут… тут я увидел в дверях застывшее лицо старухи. В белой кружевной наколке на седых волосах и крахмальном переднике, она показалась мне покойницей. Наверно, из-за выпученных глаз и гримасы ужаса, исказившей синеватое морщинистое лицо.

Стискивая хрупкую шею старухи, я не думал ни о чем, кроме того, чтобы освободиться и убежать. Пальцы разжались сами собой от охватившей меня слабости.