Ядовитый цветок - Бояджиева Людмила Григорьевна. Страница 4

— Как ни крути, вам, действительно, не повезло, миссис Маклин. Но если я сейчас начну перечислять жертвы автомобильных гонок и ралли, то вам станет жутко. Иногда и в самом деле создается впечатление, что над человеком или его машиной тяготеет проклятие… Я даже как-то хотел проверить это и попробовал «объездить» болид погибшего товарища. Ален вылетел на повороте, сделал три кувырка в воздухе и рухнул на телевизионный фургон… Погибли трое. Машину мне удалось починить, я был готов выжать из неё все полагающиеся сотни лошадиных сил, но… Увы! При подготовке к пробному заезду она взорвалась, едва не убив механика. Санчес лишь немного испугался, но очень долго потом «чинил» обожженное лицо. Как прикажете расценивать скверное поведение этого автомобиля? Увы, мне не удалось провести дальнейшую проверку — корпус и двигатель разнесло на куски, автомобиль невозможно было восстановить.

— А знаешь, Берт, ради нашего знакомства я готов подарить одну идейку. — Прищурив зеленые ироничные глаза, Дастин испытующе посмотрел на гонщика. — Похоже, ты любитель острых ощущений и эта штука как раз для тебя. Его называют «проклятым мерседесом». Я собираюсь посвятить автомобилю целую главу в своем труде. Вам известно, господа, откуда берет свое начало история самой знаменитой «машины-убийцы»? — Дастин сделал эффектную паузу и убедившись, что никто из присутствующих не догадывается, о чем пойдет речь, продолжил: — 15 июля 1914 года в Сараево приехал эрцгерцог Австро-Венгрии Франц Фердинанд. В то солнечное утро он выехал на праздничную площадь, запруженную толпами приветствующих его граждан. С очаровательной женой, в открытом сверкающем черным глянцем автомобиле, молодой, полный сил и государственных планов. Некий человек по имени Гаврила Принцип выстрелил в наследника австро-венгерского престола, убив на месте его и супругу. Кровь невинных жертв обагрила сидение «мерседеса». Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Германия — России и так далее, и так далее. Началась Первая мировая война, в которую было вовлечено 38 государств.

— Не сомневаюсь, у автомобиля, стоящего в преддверии мировой войны, должна быть зловещая судьба. Ведь он не мог остаться незамеченным, а вокруг бушевала война.

— Уверяю тебя, Берт! Есть от чего схватиться за голову! Не считая 10 миллионов убитых на полях сражений, на счету автомобиля двадцать две жертвы. И, представь себе, в основном, мирного населения. — Дастин Морис, незаметно перешедший с Уэлси на «ты», наполнил бокалы. — Выпьем за отважных мужчин и нежных дам, которых они будут защищать от козней слосчастного рока!

— Меня заинтересовал этот «мерседес». Что там ещё числится за ним, кроме провокации мировой войны?

— Леденящий душу список злодеяний. — Журналист поморщился. — На сегодня мы пощадим нервы наших дам. Но можешь все узнать о «мерседесе» подробно и даже полюбоваться на него.

— Значит, можно приобрести «убийцу» или хотя бы то, что от него осталось? — Оживился Берт.

— Вот это, полагаю, исключено. Знаменитый «Мерседес-Бенц» надежно спрятан в Венском музее. Оттуда я почерпнул изложенные данные. И свой оптимизм, — думаю, музей — лучшее место для содержания «преступника».

— Я собираюсь сделать то же самое со своим бриллиантом… Смитсоновский институт в Вашингтоне давно просит у меня эту историческую реликвию. Но дело в том, друзья, что этот камень имеет фантастическую цену и так велик соблазн продать его восточному шейху, любителю древностей и раритетов, или какому-нибудь безумному коллекционеру. Профессору Хиршману, располагающему лишь несколькими миллионами, придется подождать. — Линда вздохнула.

— И тем самым продолжить список злодеяний? Нет, Линда, вы далеко не бедны и должны как можно скорее отделаться от злого рока, преследующего вас! Умоляю — мне страшно! Страшно за ваше будущее… — Вцепившись в рукав миссис Маклин, Мона с мольбой смотрела на неё полными слез глазами. — Ведь вы ещё молоды и можете прожить долгие счастливые годы!

— Дорогая моя! — Линда дружески сжала в своих ладонях холодные кисти Моны. — Все даже хуже, чем вы думаете… Сразу после смерти мужа и сына я составила завещание. В соответствии с ним, камнем после моей смерти должна владеть моя дочь.

— Боже! Так у вас есть дочь и вы подвергаете её страшной угрозе! Немедленно сообщите профессору Хиршману, чтобы он забрал проклятый камень! — Воскликнула Мона.

— Не драматизируй, детка, ты слишком впечатлительна и сейчас снова вошла в роль жены Хоупа. Не стоит пугать миссис Маклин пустяками. Мне кажется, она достаточно рассудительная женщина, чтобы удачно распорядиться своим имуществом и уберечь дочь от происков зловредного камня. — Попытался Берт успокоить жену. — Речь идет о колоссальных деньгах и надо как следует подумать. Ведь я прав, Дастин?

— Н-не уверен. Женская психология — загадка для исследователя. — Он широко улыбнулся, продемонстрировав великолепный голливудский оскал. — Во всяком случае, для меня пока прекрасный пол — самая сложная материя. Я бы посоветовал, нет, вернее, намекнул миссис Линде, что для решения всех роковых проблем ей следует обзавестись надежным советчиком или спутником жизни. Ну, не стоит так горевать, прелестная Линда, посмотрите — ночь нежна, океан внизу сияет мириадами огней, и в синих сумерках печально блуждают сотни изысканных аристократичных, благородных, сильных и совершенно одиноких мужчин… Вот как я, например! — Рассмеявшись своей шутке, Дастин картинно приосанился и гордо откинул со лба русую прядь. — Но настоящий герой — это Берт Уэлси. Все знатоки твердят, что венец чемпиона мира уже коснулся этой головы.

— Не стану скромничать. Я не стал бы ввязываться в эти игры, если бы ни был уверен, что смогу стать самым лучшим. — Берт пожал плечами. Возможно, мое заявление попахивает высокомерием. Но я же не девица, чтобы стыдливо опускать глаза, разыгрывая невинность. Мне просто необходимо стать первым, правда, детка?

Мона стиснула губы, превратившиеся в узкую бледную полоску и выдавила короткое «Правда».

— Через несколько дней отправлюсь в Будапешт, где будет проходить «Гран-при Венгрии». Не самые престижные соревнования, но я не намерен уступать. Следите за репортажами — и я буду стараться попасть на первую ступеньку.

— Я буду болеть за вас, Берт, хотя плохо представляю, о чем вообще идет речь. Знаю только, что это очень опасно. Теперь «Формула-1» перестанет быть для меня некой непонятной абстракцией. Я буду вспоминать вас и Мону. Линда улыбнулась своим новым знакомым. — Спасибо за вечер, господа. Не знаю, на счет какого счастливого случая записать нашу сегодняшнюю встречу. Мне кажется, я обрела добрых друзей. Чтобы ни случилось, я всегда буду рада видеть вас в своем доме в Ньюхемше. И моя дочь, уверена, тоже.

— А может стоит начать «список благодеяний» вашего камня? Кто знает, возможно, вещи способны исправляться и с сегодняшнего дня роковой камень начнет творить добро… Во всяком случае, последний бокал я предложил бы выпить за это. — Сказал Берт, ободряюще подмигнув Моне. — Раз уж мысли способны материализоваться, то пожелаем друг другу удачи и фантастического везения.

— С радостью поддерживаю Берта. Пью за счастье присутствующих прекрасных дам. — Поставив фотоаппарат на автоматический спуск, Дастин занял место между Моной и Линдой. — Общий снимок на память об этом чудесном, полном загадок и обещаний вечере!

Вспышка блица осветила улыбающиеся лица, торжественно поднятые бокалы и черную бездну за спинами людей, в которой притаился невидимый сейчас, дышащий опасной мощью ночной океан.

Глава 2

В окрасе лесов, покрывающих предгорья швейцарских Альп, чувствовалась осень. Еще стойко держали летнюю зелень могучие дубы, но клены и ясени все чаще вспыхивали ярким багрянцем и охрой, особенно там, где пологие склоны ласкало красноватое вечернее солнце.

Далеко внизу, за аккуратными полосками убранных полей и садов, виднелись черепичные крыши Гриндельвальда, теснившиеся вокруг центральной площади. Можно было даже разглядеть округлый купол на башне городской ратуши и устремленный в небо шпиль собора с золотящимся на верхушке крестом.