Прекрасная помощница для чудовища (СИ) - Свободина Виктория. Страница 27

Простыми объятиями дело не огранивается. Шеф осторожно гладит меня по щеке, после чего настойчиво притягивает меня к себе еще ближе, почти усаживая на колени. Как это и бывает во снах, у меня нет сил противиться, производить резкие движения, да и не хочется. Я просто следую своему сну. Мне невероятно тепло и уютно, в животе порхают бабочки.

Виктор аккуратно берет меня за подборок, очень медленно и осторожно наклоняется. Все внутри меня будто сжалось. Мне страшно, и в то же время я словно лишалась воли и не в силах отстраниться. Все происходит в полном молчании, отчего усиливается ощущение нереальности происходящего.

В моем то ли сне, то ли яви Виктор все‑таки сделал это — поцеловал меня. Все так же медленно и осторожно, но так чувственно и в то же время властно. В моем сне начальник целуется очень хорошо, но при этом не переходя поставленную им черту, но поцелуй все длится и длится, мне кажется, что мы целуемся бесконечность. Объятия становятся всё теснее, я осмелелела, обняла Гайне за шею, а мужчина запустил руку мне в волосы, наводя там творческий беспорядок, то крепко сжимая волосы в кулак и накручивая их на руку, то разжимая и медленно проводя сквозь пальцы.

Провожу ладонью по груди своего начальника. В моем сне шеф действительно словно статуя. Такие твердые мышцы, как камень. Только горячий камень. Моя любопытная ладонь опускается ниже, на живот мужчины, здесь все тоже такое твердое… я не останавливаюсь. Это ведь всего лишь мой сон.

Моя рука все ниже, и тут я осознаю, что Виктор везде очень твердый, практически каменный.

Гайне спешно снимает мою руку со своих штанов и кладет обратно себе на грудь, перестав меня целовать. Лишь легкий поцелуй в висок, и Виктор укладывает мою голову себе на плечо.

— Спи.

В смысле спать? Я же и так сплю. Причем сон мне очень нравится. Впрочем, я действительно почувствовала, что быстро уплываю в другие грезы, укачанная дыханием своего начальника и, пригревшись на мужской груди, я свернулась калачиком, а Виктор мерно гладил меня по волосам, что‑то нашептывая. Кажется, что‑то на китайском.

— Валерия Николаевна, мы прилетели. Просыпайтесь, — разбудил меня голос моего начальника.

Как же спать хочется! Все тело затекло. Блин, сейчас же еще на работу ехать…

— Валерия Николаевна! Пора выходить.

У, Чудовище. Мысленно послала своего босса куда подальше и встала с кресла.

Шеф стоит посреди салона уже весь такой бодрый, свежий и переодетый. Зависть — нехорошее чувство, но сейчас я его испытываю. Эх, босс, знали бы вы, какие мне сны стали сниться после наших танцев, таким бы невозмутимым не были.

Поплелась в дамскую комнату, захватив с собой сумку, там наспех умылась и переоделась в запасной комплект одежды, припасенный как раз на сегодня. Интересно, а завтраком покормят, или это не включено в услуги данной авиакомпании?

Оказалось, все включено. Позавтракала вместе с начальником достаточно быстро. Блюда оказались, как по мне, качественными, свежими и простыми. Омлет, легкий овощной салат, сок и круассан.

В этот раз мы процедуру досмотра прошли еще быстрее, чем в Германии, и вскоре уже были на пути к работе.

В машине то и дело украдкой смотрю на шефа и гадаю, сон мне под утро приснился, или это была явь. Вообще ощущения были более чем натуральные, но чего только во снах не бывает. Судя по поведению Гайне, все было лишь сном.

Как бы узнать? Может, прямо спросить? И что тогда будет? Вдруг Гайне произнесет: «Валерия Николаевна, вы в своем уме? Какие поцелуи? Вам срочно нужно к врачу!». Неприятно. Но еще хуже будет, если шеф вдруг скажет, что, мол, да, все это было, не обращайте внимания, работаем дальше, а если подробности просочатся в массы… вас ждет страшное неизвестное наказание. Но я‑то уже точно не смогу работать с Виктором после такого. Или еще хуже вариант. Гайне скажет, да, Лерочка, все было, мне понравилось, хватит выпедриваться, иди ко мне в секретари и грей заодно постель. Нет, это вообще не вариант. Мы гордые, независимые и не для того от одного сексуально озабоченного начальника ушли, чтобы попасть в лапы другого… пусть и куда более привлекательного.

От мучительных размышлений моя фантазия дошла еще до одного варианта развития событий: «Да, Валерия, все было, вы чудесны, я тоже то еще чудо… выходите за меня замуж».

Тихо хихикаю себе под нос. Какой только бред не придет в невыспавшуюся голову. Теперь уже Гайне косится в мою сторону подозрительно, отчего мне только смешнее становится. Старательно пытаюсь взять себя в руки, но от этого смех становится только громче. Отвернулась к окну и трясусь в беззвучном смехе, зажимая ладонью рот. Виктор, наверное, думает, что у меня крыша едет — с такой работой запросто.

— Валерия Николаевна, у вас все в порядке? Вы ничего не хотите мне сказать?.. Или спросить?

Отрицательно покачала головой. Может, это позиция страуса, но пусть лучше все остается так, как раньше. Лично мне так спокойнее и комфортнее.

— Вы уверены? — мне кажется, или подтекст в вопросе Гайне все же есть? Или я выдымуваю то, что желаю?

— Уверена.

— Как знаете.

Всю оставшуюся дорогу мы с начальником ехали молча.

На работе появились очень рано, так что то, что мы С Гайне приехали вдвоем, знают только охранники, а эти ребята и не такое видели, так что совместным приездом их не удивить, новость по компании не разлетится.

Иду по коридорам, словно по минному полю, то и дело оглядываюсь. Вдруг Радов неожиданно появится, хотя вряд ли он явится на работу к половине седьмого утра, но лучше быть готовой к любым неожиданностям. Что‑то у меня плохое предчувствие относительно Андрея. Может, зря я с ним так резко? Подобные индивиды не терпят пренебрежительного отношения в свой адрес.

Но все тихо. Пришли в кабинет, Гайне загрузил меня работой, это с учетом навалившейся текучки за пропущенный вчера день и того, что я не успела доделать в понедельник. Состояние — хочется выть. Но нельзя. Вторая неделя. Если выдержу, третья наверняка уже покажется ерундой. Только выдержать бы и не сплоховать, не наделать ошибок. В любом случае, последние недели куда интереснее и насыщеннее, чем пара последних лет моей жизни, и явно стоят затраченных усилий.

Девять часов. Практически не отрываюсь от компьютера. Скоро пойдут посетители с бумагами.

Громко хлопнула дверь. Вот и первый посетитель. Кто это, интересно, там такой громкий и резкий. Отрываю взгляд от компьютера и гляжу на визитера. У меня кровь стынет в жилах. Радов. Здесь.

— Знаете, Валерия Николаевна, я сейчас очень сильно раздражен, — вкрадчиво сказал Радов.

Проверила, на всякий случай, не включена ли на рабочем телефоне связь с начальством, нет, все выключено, но Андрею лучше здесь не находится. Скандалы на рабочем месте мне не нужны.

— Чем же? — полюбопытствовала я.

— Я понимаю, что особенность вашей работы такова, что вы проводите много времени со своим начальником и не стремитесь к романтическим отношениям с кем‑либо. Да, это я понимаю… — и тут Андрей выложил мне на стол свой крутой телефон с большим экраном, телефон открыт на вкладке со страницей какого‑то сетевого журнала. Сверху текст с заголовком про тематический благотворительный вечер, статья написана на немецком языке, а подтекстом яркая красочная фотография… где мы с Гайне танцуем. Ого! — А вот этого совсем не понимаю.

Невозмутимо взяла телефон, увеличила фотографию. Красивая. Нет, не так. Нереально красивая и сказочная фотография. Запомнила название электронного журнала. Попозже найду и скачаю себе на память и на заставку, а то сегодня весь вчерашний вечер уже кажется сном.

— Лера, ты чего так блаженно улыбаешься? — Радов вытащил у меня из рук свой телефон. — Решила поиграть?

— До сих пор не понимаю, о чем ты? И в чем, собственно, проблема?

— Не понимаешь, значит? — прищурился Андрей.

— Нет, — невинно пожала плечами я. — Мы с тобой не в отношениях, я ни тебе, ни кому‑либо еще ничего не должна, — умолчала про банк и обязательства по кредиту.