Как Иисус стал богом - Эрман Барт Д.. Страница 21

Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира.

Умножению владычества Его и мира нет предела

на престоле Давида и в царстве его (Ис 9:6–7).

То, что этот пассаж ссылается на царя Израиля, становится ясным из последнего стиха. Речь идет о царе из династии Давида; большинство исследователей полагают, что это современник пророка Исайи, царь Езекия. Он назван «Сыном» Бога, наделенным огромным авторитетом, который принесет вечный мир. Однако эта личность не отождествляется с Богом Всемогущим, ибо его владычество будет постепенно «умножаться», а ведь трудно представить себе Бога не обладающим окончательным, безусловным и непререкаемым владычеством с самого начала. Тем не менее эпитеты, отнесенные к царю, и впрямь поразительны. Он назван «Богом крепким» и «Отцом вечности». Как сын Бога он превознесен на уровень Бога и разделяет его статус, власть и могущество – до такой степени, что он сам может быть назван Богом.

Моисей как Бог

Интересно отметить, что в древнееврейских не только царь Израиля, хотя и бывший обычным человеком, наделялся божественным статусом и удостаивался титула «Бог», но и великий спаситель и законодатель народа, Моисей. Корень этой традиции следует искать в самом Пятикнижии, или Торе, в интригующем пассаже из Исх 4. Бог поручает Моисею отправиться к египетскому фараону и потребовать от него освободить порабощенный народ Израиля. Моисей сначала противится приказаниям Бога, утверждая, что он – не искусный оратор: «Я тяжело говорю и косноязычен» (Исх 4:10). Бог не принимает его оправданий: Он сам «дает уста человеку». Моисей продолжает сопротивляться, и тогда Бог, наконец, предлагает компромисс: брат Моисея, Аарон, будет сопровождать его и говорить за него все то, чему его научит Моисей. И далее Бог делает следующее поразительное заявление: «И будет говорить он (Аарон) вместо тебя к народу; итак он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога» (Исх 4:16). Здесь Моисей хотя и не приравнивается прямо к Богу, но, как сказано, возьмет на себя функции Бога. Именно он будет доносить до Аарона весть от Бога, которую тот передаст фараону, и в этом смысле станет для него «вместо Бога».

Некоторые евреи более позднего времени развили эту идею дальше, утверждая, что Моисей сам был, по сути, божеством. Самое очевидное выражение этой точки зрения содержится в трудах уже упомянутого выше Филона Александрийского. Филон, как мы видели, глубоко проникся греческой философской мыслью и стремился в особенности показать, как иудейское писание, если его должным образом истолковать при помощи аллегории или образов, представляет и подкрепляет собой учения выдающихся греческих философов (или, вернее, как эти учения греческих философов уже обнаруживаются в Еврейской Библии). Иудаизм для Филона представлял собой все лучшее, чему когда-либо учили величайшие мыслители мира.

Филон был необычайно плодовитым писателем, и до нас дошли многие его произведения, включая биографию Моисея, восхвалявшую великого законодателя евреев как высокообразованного и проницательного человека. В этой и в других своих работах Филон превозносит как самого Моисея, так и глубоко философский в своей основе Закон, который он провозгласил. Ддя Филона Моисей был «величайшим и совершеннейшим из всех когда-либо живших людей» (О жизни Моисея, 1.1). Интерпретируя приведенный выше пассаж, Исх 4:16, Филон указывает на то, что Моисей казался другим божеством – хотя и не был Богом по своей сути (О том, что худшее склонно нападать на лучшее, 161–162). Здесь Филон играет с идеей, что существует несколько уровней божественности. По сути, он считает, что Моисей в течение всей своей жизни постепенно становился божественным (О жертвоприношениях Авеля и Каина, 9-10). Поскольку Моисей был пророком и другом Бога, «из этого следует, что он естественным образом воспринял часть самого Бога и Его владений в той мере, в какой имел в них нужду» (О жизни Моисея, 1.156). Вот почему некоторые люди задавались вопросом, обладал ли Моисей обычным человеческим рассудком или, скорее, «божественным разумом» (О жизни Моисея, 1.27).

В Еврейской Библии Моисей получает Закон непосредственно из рук Бога, ибо лишь он один восходит на гору Синай для беседы с Богом (Исх 19–20). Филон полагал, что поскольку Моисей был удостоен созерцать Бога, он также «наслаждался еще более близким общением с Отцом и Создателем всей вселенной» (О жизни Моисея, 1.158). В результате Моисей становится наследником Бога: он должен получить в свое наследие «весь мир» (О жизни Моисея, 1.157). Более того, несмотря на то что Моисей не был Богом Всемогущим, он, согласно Филону, «назван богом и царем всего народа» (О жизни Моисея, 1.158). Здесь, как мы видим, Моисей именуется точно так же, как царь Израиля, и, в совершенно ином контексте, римский император: богом.

Подобно другим людям, пользовавшимся исключительным благоволением Бога и находившимся с ним в особо близких отношениях – до такой степени, что сам Моисей мог в определенном смысле считаться божественным, – в конце жизни Моисей был вознесен Богом на небо и наделен бессмертием: «Когда он уже готов был оставить этот мир и отправиться на небеса, чтобы обрести там свое жилище, и покинуть эту смертную жизнь, чтобы стать бессмертным, Отец, призвавший его, изменил его из двойственного существа, состоящего из духа и плоти, в единый по природе организм, преобразив его полностью в сияющий, подобно солнцу, разум» (О жизни Моисея, 2.228).

Или, как с еще большей выразительностью утверждает Филон в другом месте: «Отринув и оставив позади все смертные узы, он был преображен в божество, чтобы все люди могли войти в Божью семью и стать поистине божественными» (Вопросы на книгу Исхода, 3.29). Здесь, опять же, мы видим близкий еврейский аналог тому, что уже встречали в языческих источниках: могущественный, мудрый и великий человек вознагражден после своей жизни, будучи причислен к богам. Временами Филон заходит даже дальше и изображает Моисея в виде предвечного божественного существа, которое время от времени спускается на землю: «И даже поселив (Моисея) среди тварей земных и дав ему общаться с ними, Господь не наделил его обычной добродетелью правителя или царя, но поставил его богом, подчинив ему и отдав в рабство всю область телесную и предводителя ее – ум» (О жертвоприношениях Авеля и Каина, 8-10).

Божественные мужи в иудаизме

Возможно, для читателей не было большим сюрпризом узнать, что язычники, придерживавшиеся самых разнообразных политеистических верований, полагали, что люди могут в определенном смысле становиться богами. Гораздо удивительнее для большинства людей открытие, что то же самое представляет собой истину и для иудаизма. Совершенно справедливо, что ко времени Иисуса и его последователей иудеи почти наверняка придерживались монотеизма. Однако хотя они и верили в Единого и Всемогущего Бога, широкими кругами допускалось наличие и других божественных существ – ангелов, херувимов, серафимов, властей, господств, ипостасей. Более того, имело место ощущение некоей преемственности – а не только разрыва – между божественной и человеческой сферами. И еще существовал своего рода диапазон божественности: Ангел Господень уже в писании мог представать и как ангел, и как Бог. Ангелы были божественными существами, которым могли поклоняться, но иногда являлись на землю в человеческом обличье. Люди могли становиться ангелами, называться «Сын Божий» или даже «Бог». Это не означало, что они стояли наравне с единым Богом, сотворившим небо и землю, но что они могли делить с единым Богом некоторую часть его власти, статуса и могущества.

Таким образом, даже внутри строгого монотеизма могли присутствовать другие божественные существа, а также возможность наличия различных уровней божественности. И даже среди еврейских современников Иисуса не было ощущения полного разрыва, четкого разделения, непреодолимой пропасти между божественным и человеческим. Итак, если кто-то желает узнать, мог ли ангел считаться богом, нужно только спросить – «в каком смысле?» То же самое относится к людям. Если кто-либо – будь то царь или Моисей, или Енох, или Сын человеческий – считался Богом, требуется объяснить, в каком смысле слова это справедливо. Шла ли речь о человеке, признанном Богом в качестве приемного сына? Рожденном от смертной благодаря божественному вмешательству? Превращенном в ангела? Возвышенном до престола Бога, чтобы стать его соправителем? Или о чем-то ином?