Как Иисус стал богом - Эрман Барт Д.. Страница 51

Скептики могут указать на то, что время, прошедшее между предполагаемой датой этих событий (1950-е годы) и письменным отчетом о них Вибе, составляет не одно десятилетие, поэтому нет ничего необычного в том, чтобы усомниться в точности воспоминаний очевидцев. Однако Вибе указывает на то, что примерно тот же промежуток времени лежит между жизнью Иисуса и самыми ранними евангельскими рассказами о нем.

Видения Иисуса учениками

Давайте вернемся к тем видениям, которые предположительно имели ученики Иисуса. Христианские апологеты иногда утверждают, будто самое разумное их объяснение с исторической точки зрения – это то, что Иисус действительно явился ученикам. Позвольте мне на время вынести за скобки вопрос, может ли историк заключить с той или иной долей вероятности, что в прошлом имело место чудо (историк, как я уже показал, однозначно не может, но я на время вынесу этот вопрос за скобки). Часто от апологетов приходится слышать, что видения учеников должны быть достоверными, поскольку «массовые галлюцинации» не могут иметь место – так что, если Павел утверждает, что Иисус явился «свыше чем пятистам братьям одновременно», это опровергает мнение о том, что все пятьсот могли вообразить себе это в одно и то же время. В этом доводе есть определенная сила, но следует напомнить, что Павел – единственный, кто упоминает об этом событии, и если оно действительно – или хотя бы по широко распространенному убеждению – произошло, то трудно объяснить, почему оно так и не попало в евангелия, в особенности такие поздние, как от Луки и Иоанна, ставившие своей целью «доказать», что Иисус физически воскрес из мертвых^[88]. Помимо этого, в конце концов большинство людей верят, что массовые галлюцинации не только возможны, но что они действительно случаются. Именно те консервативные исследователи евангелического толка, которые утверждают, что массовые галлюцинации невозможны, отвергают сообщения о явлениях Пресвятой Девы Марии сотням или даже тысячам людей одновременно, хотя у нас есть тому современные, документально подтвержденные показания очевидцев.

Иногда те же самые апологеты утверждают, что галлюцинации не могли привести к тому результату, который вызвали явления Иисуса: полному нравственному и личностному перерождению учеников. Однако достаточно минутного размышления, чтобы отклонить этот довод. Чтобы видение оказало свое воздействие – облегчило вину, сняло чувство вины, утешило, вернуло человеку желание жить, или что угодно еще – оно вовсе не обязательно должно быть достоверным. В него нужно просто верить. Некоторые из учеников искренне верили в то, что видели Иисуса после его смерти, и пришли к выводу, что он воскрес из мертвых. Это, как мы увидим, изменило все. Действительно ли Иисус был здесь или нет, никак не влияет на тот факт, что ученики верили: да, он был здесь.

Наконец некоторые люди, более склонные к научному мышлению, высказывали мнение, что видение Иисуса не могло заставить учеников поверить в его воскресение из мертвых, поскольку иудаизм того времени не имел представления о воскресении отдельного индивидуума до «всеобщего воскресения» в конце времен, когда все люди будут возвращены к жизни. Это тоже интересный аргумент, но он становится неубедительным для тех, кому кое-что известно о древних верованиях относительно жизни и посмертного существования. По сообщениям Нового Завета, Ирод Антипа верил, будто Иисус в действительности не кто иной, как Иоанн Креститель, который «восстал из мертвых». Так что в подобных верованиях не было ничего невероятного. Более того, в дохристианских еврейских кругах существовало верование, будто император Нерон восстанет из мертвых, чтобы произвести еще большую смуту на земле – как то засвидетельствовано в ряде иудейских текстов, известных под названием «Оракулы Сивиллы»^[89]. Отнюдь не казалось немыслимым, что тот или иной человек восстает из мертвых (например, Лазарь). Но любой апокалиптически настроенный еврей, вроде ближайшего последователя Иисуса, Петра, или родного брата Иисуса, Иакова, или примкнувшего к апостолам позже Павла, естественным образом рассматривал утверждение, что Иисус вернулся к жизни, в свете своего собственного апокалиптического мировоззрения – мировоззрения, охватывавшего все, что он думал о Боге, человечестве, мире, будущем и посмертном существовании. С этой точки зрения человек, явившийся после смерти живым, был телесно воскрешен самим Богом с тем, чтобы он мог войти в грядущее Царство. Именно так ученики Иисуса истолковывали его воскресение. Более того, именно по этой причине Иисус понимался как «начаток усопших» (см, например, 1 Кор 15:20) – ибо он был первым, кто воскрес из мертвых, а все остальные вскоре должны были воскреснуть следом за ним. В этом смысле слова его воскресение действительно было началом всеобщего воскресения.

В конечном счете вера в воскресение Иисуса «работает» вне зависимости от того, были ли видения учеников достоверными или нет. Если они были достоверными, это означало, что Иисус воскрес из смертных^[90]. Если они не были достоверными, их легко объяснить другими причинами. Ученики глубоко скорбели и оплакивали своего горячо любимого наставника, умершего внезапной, неожиданной и насильственной смертью. Они могли испытывать чувство вины из-за того, как они вели себя по отношению к нему, в особенности в напряженные часы непосредственно перед его кончиной. Для таких людей нет ничего необычного во «встрече» с потерянным близким впоследствии. По сути, такие люди более чем кто бы то ни было склонны иметь подобные встречи. На мой взгляд, историки в любом случае не могут это «доказать».

Следствие веры

Даже несмотря на то что историки не могут доказать или опровергнуть подлинность видений Иисуса, несомненно то, что некоторые из последователей Иисуса пришли к вере в его воскресение из мертвых. Это явилось поворотным пунктом в христологии. Христология, как я уже говорил ранее – это термин, который буквально означает понимание Христа, или наших представлений о Христе. Мой основной довод в этой главе – а, по сути, и в книге в целом – заключается в том, что вера в воскресение изменила всю христологическую перспективу. До того как последователи Иисуса пришли к вере в воскресение, они считали его великим пророком, апокалиптическим проповедником и, возможно, даже избранным царем в грядущем царстве Бога. А поскольку они были его искренними приверженцами, они должны были столь же искренне придерживаться его учения. Подобно ему, они считали, что в нынешнем веке властвовали силы зла, но что Бог скоро вмешается, чтобы все исправить. В ближайшем будущем Бог должен послать на землю космического судью, Сына человеческого, чтобы ниспровергнуть те порочные силы, которые делали жизнь в этом мире полной страданий, и установить на ней благое Царство, утопическое место, где восторжествует добро и Бог будет править миром через своего Мессию. Ученики воссядут на тронах в качестве правителей будущего Царства, а Иисус воссядет выше их всех, как Мессия Божий.

Однако он был всего лишь человеком. Великим учителем, да. Харизматическим проповедником, да. И даже сыном Давидовым, который будет править в грядущем Царстве, да. Но всего лишь человеком. Рожденным, как все прочие люди, по природе ничем не отличающимся от остальных, только наделенным большей мудростью, духовностью, проницательностью, праведностью и более угодным Богу. Однако ни в коем случае не Богом – во всяком случае, не Богом в том значении, в каком это слово понималось в глубокой древности.

Все изменилось с появлением веры в воскресение. Когда ученики пришли к убеждению, что Иисус воскрес из мертвых, они не рассматривали это как простое оживление трупа, какое можно найти повсюду в иудейской и христианской традициях. Так, в Еврейской Библии говорится, что пророк Илия воскресил отрока из мертвых (3 Цар 17:17–24). Однако этот отрок продолжил свою жизнь на земле и затем умер. Позже ходили истории о том, как Иисус воскресил из мертвых дочь Иаира (Мк 5:21–43). Однако девочка не вознеслась на небо, чтобы обрести бессмертие: она выросла, состарилась и умерла. Иисус, по слухам, воскресил из мертвых своего друга Лазаря (Ин 11:1-44). И он тоже, в конце концов, умер. Все эти случаи относятся к оживлению трупа, когда умерший человек возвращается к жизни, чтобы потом снова умереть. Их можно назвать античными эквивалентами клинической смерти.