Питомник - Шмагин Владимир. Страница 3

Разные были люди, эти возвращенцы. Были художники и поэты, только после возвращения они уже ничего не писали: ни стихов, ни картин. Ужас грядущего ухода сковывал полет фантазии и мысли. Трудно ждать вдохновения от обреченных.

- А кто ты сам, Тип?

- Я не могу лгать тебе, Игорь. Скорее, первое, если тебе нужна классификация. Только вот еще какая штука. В Системе сейчас построены новые Питомники, весьма продуктивные, и Наместник всерьез думает о закрытии нашего Питомника. Земли.

Мне не известно, что здесь организуют потом: квазарную станцию или котел сверхновой. Знаю точно: не будет ни Земли, ни Солнца, ни Млечного Пути, побродить по которому вы мечтали с Наташей - ее Разуму еще далеко до полета. Ничего не будет. А я хочу, чтобы было!

- Слушай, Тип, давай уточним: ты говоришь «мы», ты говоришь «я» - сколько же вас?

- Спрашиваешь, сколько? И ты еще не понял? Я один. Да еще двое несчастных, которые уже пять лет как заблокированы и ни во что не верят…

Через какое-то время Пиллей пришел к выводу, что, кроме Времени, есть еще одна загадочная и непонятная штука: биологическая жизнь. По заданной программе биомасса должна была расти, модифицируясь в приемлемые организмы. Пиллей был по натуре философом. Поэтому он довольно спокойно воспринимал факты развития биомассы, которые не укладывались в его программу. С самого начала рост биомассы был быстрым и прогрессирующим, но позже началось такое, чего Пиллей никак не ожидал.

Вся суша и вода заполнились бегающей, ползающей, летающей и плавающей тварью, на каждом клочке поверхности что-нибудь да росло - и все это так отчаянно развивалось и безнадежно дралось за свой кусочек жизни, будто они собирались жить вечно. Но в общем схема работала. Однажды Пиллею даже пришла мысль, что Питомник созрел: на планете появились гиганты с гордо поднятой головой, вознесенной над всем остальным сонмом растущих и жующих. Мозг у них был маловат, особенно по отношению к их массе, да и не очень сложен, но Пиллей уже долго ждал и очень хотел попробовать запустить личинку Разума в одного из колоссов.

Все же он решил провести еще один эксперимент на приспособляемость гигантов к изменению внешних условий. Пиллей только слегка наклонил планетную ось, и как же велико было его разочарование! Мало того, что моментально пропали гиганты

- вся шустрая биомасса приказала долго жить: коэффициент приспособляемости оказался близким к нулю. И он снова ждал. Осознав свою ошибку (он создал тепличные условия), Пиллей обратился к иным биоформам.

Но даже в более суровых внешних условиях биомасса снова начала развиваться, постоянно меняя форму, вырабатывая новые виды. Пиллей наблюдал теперь только за развитием высших классов

- ждал, когда можно будет приниматься за конкретную работу. Он давно решил, что последним, «выпускающим» донором будет животное - растения слишком зависимы от внешних факторов. Животное должно быть средних размеров (Пиллей хорошо помнил тех вымерших гигантов), в меру активным и агрессивным, иметь достаточно большой мозг, быстро приспосабливаться к различным условиям обитания.

Когда отбор среди животного мира был закончен, Пиллей не решился сам начинать великий опыт: он подключил некоторых своих друзей из Тороида Совета. Коллеги, согласившись с его выбором, все же посоветовали ввести небольшие искусственные изменения: увеличить мозг, удалить волосяной покров, для того чтобы доноры отличались от других существ своего класса, немного увеличить рост и изменить пропорции тела.

Кроме того, - и это очень важно - нужно было изменить генетический код, чтобы существа, которым предстояло стать донорами, могли спариваться только с подобными себе, таким образом наследственно закреплялись основные положительные признаки доноров.

Остальное было делом техники. Трижды Пиллей обрабатывал направленным излучением всю планету. Через сто оборотов планеты вокруг светила Пиллей уже имел приличные колонии доноров. Чтобы было удобнее наблюдать за развитием донорских колоний в различных климатических зонах, он ввел поправку на пигментацию кожи, разделив ее на четыре условные группы: белую, желтую, красную и черную.

Пиллей ожидал прибытия первого транспорта с личинками-зародышами Разумов, которым было суждено из бестелесных, слабо защищенных субстанций стать Властелинами Системы. Кто знает, может быть, именно им удастся решить проблемы Времени. Родители всегда надеются, что их дети будут умнее и счастливее, чем они. Пиллей ждал транспорт. До его прибытия было еще много времени.

Постепенно Тип успокоился, но руки его продолжали дрожать.

- Чем я могу тебе помочь? - спросил Игорь.

- Нужен контакт, прямой контакт с Наместником. Я на него пойти не могу - меня он сразу заблокирует или даже разрушит. Ты можешь. Он тебя не знает. Он будет говорить с тобой. Правда, он не захочет отпустить тебя обратно, но в этом я помогу - у меня есть кое-что в запасе.

- Ты хочешь убедить Наместника продолжать работу Питомника?

- Нет, это бессмысленно. Есть другая идея. Дело в том, что за много-много поколений изменились сами люди. Их мозг, обширный и емкий, был разработан Наместником так, чтобы удобно и легко было разместить в нем личинку и чтобы был резерв для развития Разума. Но до сих пор мы не освоили и пятой части мозга. Но ведь и остальная часть не бездействовала. Мозг стал развиваться автономно. Наместник об этом знает. Человечество, как ни парадоксально, продолжит свое развитие, даже если Разумы будут изъяты.

- Теперь понял. Ты считаешь, что Наместник должен оставить Землю в покое.

- Для этого мне нужен ты. Он тебя не убьет, ведь ты почти созревший Разум. У меня есть аппаратура, фильтры, программа - нужно только твое согласие.

- Ну что ж, давай попробуем.

По крутой винтовой лестнице они спустились вниз, Игорь прикинул: метров на двенадцать. Здесь было тихо и тепло. Не жарко и не душно, слегка пахло чем-то пряным, сладким - патокой, что ли. В помещении стоял стол, похожий на операционный, большую часть комнаты занимал мощный компьютер. Он включился, и сухой, слегка шепелявый голос произнес:

- Здорово, мужики.

- Привет, - ответил Игорь и сел на стул.

- Извини, что я тебе о нем сразу не рассказал. - Тип прошел к компьютеру и подрегулировал звук.

- Это Василий, хороший парень. Когда он совсем собрался уходить, не имея возможности для перевоплощения в человека, я его в кота хотел запустить, а он пожелал - в этот железный сундук. Но с котом мне было бы веселее.

…Нет, Игорь даже не вздрогнул, не закричал. Удар, который он получил, был настолько силен, что не оставлял сил ни на крик, ни на вздрагивание. Если бы не защитная система Типа, через шесть минут его телу можно было бы поставить сразу три диагноза: мощный инсульт, обширный инфаркт и скоротечная чахотка. Но за тело боролись Тип и Василий.

А Игорь вспомнил свои прошлые сны и кошмары с отчаянной грустью, как о чем-то хорошем и теплом. Только сейчас он понял, что такое настоящий кошмар. Сейчас его Разум, да что «его Разум»

- это же он сам, его самого разрывало на части, на куски, вытягивало, скручивая и сминая, отделяя, отрывая, отдирая от тела, от мозга, от него самого, к которому он так привык за многие годы.

У человека можно украсть или отнять все - вещи, жену, родину, - но нельзя лишить его воспоминаний: вкуса молока и хлеба, встреч с друзьями, схваток с врагами. Отнимите у человека память - и вы убьете его.

- Только удержись первые секунды, - предупреждал Василий, - дальше будет легче. Если Наставнику не удастся тебя сразу изолировать, он поймет, что наткнулся на блок, и не будет зря расходовать энергию.

Только удержаться… удержаться… удержаться - тикало в голове.

- А за что ты так упорно держишься? - раздался тяжелый, бесстрастный голос.