Календарь ма(й)я - Ледерман Виктория Валерьевна. Страница 3

Глеб махнул на нее рукой и отвернулся.

— Танк называется «Тигр». Он из компьютерной игры «World of Tanks», — объяснил Юрасик.

— Я и говорю — в детстве застрял, — сказала Лена.

В это время Клара Борисовна позвала всех в автобус, и шестиклассники наперегонки бросились к самому низкому краю раскопа, где было удобнее выбираться наверх. Водитель и археолог вылезли первыми и по одной вытаскивали девчонок, которые не могли поднять ноги из-за узких коротких юбок. Мальчишки выбрались сами и сверху комментировали процесс. Лена и Юрасик двинулись вслед за всеми, а Глеб, воровато оглянувшись, нагнулся над древней стеной. Лена обернулась на ходу и неожиданно вскрикнула:

— Что ты делаешь?! Елизаров, ты ненормальный?!

Глеб, не обращая на нее внимания, присел на корточки. Лена резко повернула назад. Юрасик остановился, не понимая, на что так бурно отреагировала Зюзина. Он подошел ближе — и прирос к месту рядом с оторопевшей Леной.

На фрагменте древней стены возле заключительного иероглифа красовалась кривая угловатая надпись: «23.05.2013». Глеб, орудуя острым краем своего брелока, старательно выцарапывал последнюю цифру.

— Ну вот, — сказал он, поднимаясь и отряхивая колени, — теперь я тоже скульптор. Я оставил послание потомкам.

Юрасик и Лена обескураженно переглянулись.

— Чего застыли? Я же не картину в музее изрисовал, — хмыкнул Глеб. — Расслабьтесь, это просто камень! Если его мог царапать древний индеец, то почему не могу я?

— Это же… это… — потрясенно проговорил Юрасик и умолк, не находя слов.

— Это связь времен, — продолжал глумиться Глеб. — Видите — древние иероглифы и современная дата рядом, это же мостик между двумя мирами.

— Елизаров, ты придурок и варвар! — воскликнула Лена.

— Карасев, Елизаров, Зюзина! Быстро в автобус! — долетел до них зычный крик Клары Борисовны.

— Ну что, Карась! — сказал Глеб, пряча ключи в карман. — Рванем наперегонки? Кто последний, тот дурак.

Глеб сорвался с места и ловко выскочил из ямы. Юрасик и Лена, проводив его взглядом, тоже двинулись к автобусу.

Глеб

Пельмени всплыли, раздулись и перестали помещаться в кастрюле. Переложить бы их, но кастрюля побольше неделю уже стояла с остатками борща. Другой подходящей посуды на съемной квартире не было. Глеб плюнул с досады: зря высыпал всю пачку пельменей сразу! Но после экскурсии он проголодался. Да и отец вот-вот вернется со службы. Они поужинают, а потом, может, пойдут в кино. Должны же они куда-нибудь сходить вместе! Хоть раз за эти два месяца…

Отец появился лишь около восьми. Услышав звук открывающейся двери, Глеб радостно поскакал в коридор.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — гаркнул он, схватил с головы отца фуражку, водрузил на свою голову и отдал честь. Тот улыбнулся, щелкнул сына по носу и отправился в ванную мыть руки. Глеб хвостиком последовал за ним.

— Я уже пельмени сварил, час назад! И не ем, тебя жду. А ты все не идешь. Хоть бы позвонил. А знаешь, мы сегодня были на раскопках, нам рассказывали о цивилизации майя. Представляешь, они не предсказывали конец света! Пап, а пойдем сегодня в кино?

Отец задумчиво потрепал его по голове, вышел из ванной и стал переодеваться в гражданскую одежду. Глеб заподозрил неладное:

— Пап, ты зачем одеваешься? Мы же ужинать будем.

— Да нет, — сказал отец, очнувшись от своих мыслей, — я не буду. Поешь сам.

— Ну папа! — возмущенно завопил Глеб. — Я что, опять один должен сидеть? Я вчера один сидел, и позавчера, и неделю назад! То ты работаешь, то ты дежуришь, то ты просто уходишь вечером!

— Прекрати орать, — поморщился отец. — Ты ведь не малое дитя, чтоб с тобой нянчиться. В тринадцать лет можно уже и одному посидеть.

— А что мне делать в этой дыре? — не унимался Глеб. — Телевизор в ремонте, компьютера нет, свой планшет ты не даешь. Пазл и тот уже собрал.

— Ну, пойди погуляй с друзьями, — предложил отец, оглядывая себя в большое зеркало в прихожей.

— Да откуда взяться друзьям, если мы все время переезжаем?! — взорвался Глеб. — Прихожу в класс посреди года, и никто меня и знать не хочет!

— Глеб, я не собираюсь обсуждать это в пятисотый раз! — в голосе отца появились металлические нотки. — Я человек военный, мне приказали, я поехал. А ты как несовершеннолетний должен следовать за мной. И начальству параллельно, может сын капитана Елизарова найти друзей на новом месте или не может. Я тоже постоянно среди чужих людей. Привыкай, знакомься.

— А зачем? Зачем мне привыкать, если мы через месяц отсюда уедем? — с горечью проговорил Глеб.

Отец не ответил. Он обеими руками пригладил свои короткие волосы, взял флакон туалетной воды и пару раз брызнул на шею. Глеб мрачно наблюдал за ним, скрестив руки на груди.

— Ну все, я пошел. Вернусь поздно. Отбой в двадцать три ноль-ноль. Вопросы есть? — не дожидаясь ответной реплики, отец открыл входную дверь.

— Сдай меня лучше в детдом! — вслед ему бросил Глеб. — Что так, что эдак — все равно без семьи.

Отец замер на пороге, и когда обернулся, его глаза были холодными и колючими. Он наклонился к сыну и с плохо скрытой яростью произнес:

— А ты не знаешь, кто в этом виноват? Кто все уничтожил своими собственными руками?

Отец резко выпрямился и вышел из квартиры. Глеб саданул дверью так, что гул пошел по всему подъезду. Потом вернулся в комнату и ногой перевернул стол, на котором собирал большой пазл. Пестрые картонные кусочки посыпались на пол, как разноцветное праздничное конфетти.

Юрасик

Дед улыбался широко и открыто. Юрасик смотрел в экран монитора, на это лицо, родное до боли, и не мог оторваться от фотографии. Как привыкнуть к мысли, что в квартире больше не раздастся жужжание дедовой электробритвы, не донесется сквозь сон аромат только что сваренного кофе? Как быть с их ночными посиделками, когда дед с огромным рюкзаком вваливался в коридор после очередной длительной экспедиции и до утра рассказывал внуку о далеких странах и древних цивилизациях? Как обойтись без дружеских шахматных турниров, без веселых игр, без поездок к морю и ночевок в палатке на диких пляжах?..

— Юрасик, — позвала бабушка, заглядывая в комнату. — Папа с мамой пришли. Пойдем ужинать.

— Нет, бабуль, — отозвался он, поспешно убирая с монитора фотографию деда. — Я здесь поем. Принеси, пожалуйста, сюда.

Бабушка подошла к нему и заглянула в экран. Там белел вордовский лист с мелким текстом.

— Реферат по географии пишу, на завтра, — зачем-то пояснил Юрасик. Бабушка вздохнула:

— Знаю я, какой реферат ты пишешь. Опять фотографии смотрел. Ну что ты себя изводишь?

— Дед умер из-за меня, — едва слышно прошептал Юрасик. Бабушка ахнула от неожиданности:

— Да ты что?! Что ты придумываешь?!

— Был бы я был дома в тот момент, я бы ему помог! Я вызвал бы скорую, и его бы спасли! А меня не было, потому что я ушел на этот дурацкий турнир!

— Юра! Перестань! Откуда ты мог знать?

— Я должен был уйти в шесть, а турнир перенесли, и я ушел раньше… Бабуль! Дед умирал один в квартире, а я в это время играл в шахматы!

— Но ведь и меня не было дома. И папы с мамой. Значит, мы тоже виноваты, что в это время были на даче. Почему ты берешь вину на себя? Если бы знать, что и когда случится…

— Я больше не буду играть в шахматы, — глухо сказал Юрасик.

— Не будешь играть в шахматы, не будешь ужинать с нами. Что еще не будешь делать? — спросила бабушка и погладила его по жестким волосам. — Ты бы выключил компьютер, дружочек… Сходил бы в парк, в кино с приятелями…

— Нет у меня приятелей, ты же знаешь, — отозвался Юрасик.

— А ты подружись. Нельзя все время одному быть.